поскольку…
— Ана, он попытался застрелить меня.
— Святое дерьмо! Как же ты…
— Я вынула патроны из его пистолета, — сказала Кейт с улыбкой. — Вчера мы спланировали пойти в клуб и ускользнуть через заднюю дверь — на случай, если за нами следят. Я прикинула, что он вооружится, но не рискнет держать пистолет при себе в клубе из опасения, что я его замечу. Пока он заказывал, я сделала вид, будто мне надо в туалет, а вместо того кинулась к его машине. Пистолет я нашла под сиденьем.
— А разве с его стороны не было бы разумнее пойти в парк раньше тебя? Или послать кого-нибудь?
— Сама того не зная, я этому воспрепятствовала. Он пытался выведать у меня точное место, где копать — словно между прочим, так, что я и не заметила, — но в письме Марло была неясность, а объяснять мне не хотелось.
— Даже если бы он сумел ускользнуть вчера ночью, застрелив тебя, твой шеф рано или поздно отыскал бы его. Так почему просто не вывести тебя из строя?
— Либо у него не было времени запастись подходящим транквилизирующим приспособлением — вчера, когда мы разошлись, было уже почти шесть, и в его распоряжении оставалась лишь пара-другая часов, чтобы внести изменения в план, либо его это не заботило.
Кейт вздохнула. Настала минута признания.
— Ты не поверишь, Ана, но я клюнула на того, кто убил бы меня и глазом не моргнув.
—
— Не поняла?
— Мы знакомы почти десять лет, и в первый раз ты сотворила такой сексуальный анекдот, которого мне не побить.
НЬЮ-СКОТЛЕНД-ЯРД, ЛОНДОН — 2 ЧАСА 26 МИНУТ ДНЯ
— Я потрясена, просто потрясена, — объявила леди Галифакс, убирая свой рубиновый перстень в сумочку.
Сержант Дэвис задерживался, а потому Кейт навела справки о перстне, потом позвонила леди Галифакс, что она может его забрать. Все необходимые бумаги были подписаны, и они повернулись, чтобы покинуть полицейское управление.
— Когда я увидела в утренних новостях великолепного приятеля Саймона, это освежило мою память, — продолжала леди Галифакс. — Я видела их вместе довольно часто. И всегда про себя думала, ну, просто братья-разбойники. И как же я оказалась права! Хотя и по совсем иной причине. Но как бы то ни было, я бы никогда не подумала, что один будет способен предать другого. И так безжалостно!
— Я знаю, — сказала Кейт.
— Мне очень жаль, что я не смогла помочь вам. Мы с Эллой совершенно забыли его имя.
— Не огорчайтесь.
— И не думаю. Ведь совершенно ясно, что вы отлично обошлись без меня.
— Благодарю вас.
— Когда вы в следующий раз приедете в Лондон, то непременно позвоните мне. Поиграем в теннис, — сказала леди Галифакс, когда Кейт помогала ей сесть в такси.
Кейт с улыбкой кивнула.
— Но, пожалуйста, милочка, если вы не против, то возьмите несколько уроков.
38
ЛОНДОН — КОНЕЦ ДНЯ, МАЙ 1593
Фелиппес знал, что за ним следят. Час за часом он медленно прогуливался, позволяя преследователю не терять его из вида. Без особых забот. Фелиппес хотел, чтобы преследователь расслабился.
Он поболтался на паперти Св. Павла, затем побрел по Чип-сайду, делая покупки там и сям. Каждого лавочника он засыпал вопросами. Как поживает его супруга? Сын? К тому времени, когда Фелиппес добрался до Королевской Биржи, его преследователь глазел по сторонам и подавлял зевоту.
Посреди двора Фелиппес остановился, словно для того, чтобы надежнее перехватить свертки, которые нес. Преследователь, заметил он, остался ждать у главных ворот. Фелиппес с облегчением пошел дальше. Мастерская его переплетчика находилась в самой глубине двора в нескольких шагах от неприметного выхода. Фелиппес задержался поблизости, оглядывая товары ювелира. Понимая, что он прекрасно виден своему преследователю, он взял изящные часики на цепочке, приложил их к груди и отошел к зеркалу. Словно разочаровавшись, он покачал головой и начал рассматривать булавки для шляп. Ювелир был занят с другим покупателем, и, едва они встали спиной к нему, Фелиппес ускользнул через задний ход и метнулся влево — в палатку своего переплетчика.
— Я его заберу сейчас же, — сказал он, протягивая переплетчику несколько шиллингов.
— Но я только-только приступил к тиснению, — сказал переплетчик. — Мне требуется всего несколько часов.
— У меня нет даже минуты, — торопливо сказал Фелиппес. Преследователь, полагал он, уже пробирается через толпу, чтобы не упустить его.
— А ты не мог бы зайти утром?
Фелиппес покачал головой.
— Меня ищет один человек.
Смирившись с неизбежным, переплетчик отошел к рабочему столу, сдернул лоскут ткани и вручил Фелиппесу его листы, теперь в черном кожаном переплете.
— От меня он ничего не узнает.
Плотно закрыв манускрипт в сделанной под него оловянной шкатулке, Фелиппес вышел из палатки, пригнулся и под прикрытием толпы юркнул к калитке. Согнувшись в три погибели, он проскользнул в нее, затем выпрямился и припустил бегом. Он был всего в двух кварталах от здания, где жил.
Там его, разумеется, ждет еще какой-нибудь подручный Сесиля, но возвращаться туда он пока не собирался. А открыл отмычкой замок в двери комнат на первом этаже. Как он и ожидал, там никого не было. Жившая в них одинокая старуха в это время всегда уходила поужинать в ближайшей харчевне. Фелиппес быстро подошел к очагу и опустился на колени. Вытащил из-за пояса кинжал, приподнял лезвием большой плоский камень и отодвинул в сторону. Много месяцев назад он выкопал под ним яму шириной в квадратный фут и глубиной футов в пять. Он положил оловянную шкатулку на дно ямы, затем встал и прошел в спальню старухи. Один угол там занимала большая дубовая кровать. Фелиппес распростерся на полу и заполз под нее почти к самой стене, протянул руку, пошарил и ухватил мешок, который затолкал в угол несколько недель назад. Он доволок его до очага, землю, которой он был набит, высыпал в яму и водворил камень на место.
Прежде чем уйти, он проверил подошву своего левого сапога. Цифры Марло на ней все еще прятались под присохшей грязью. Отлично.
Скоро он найдет к ним ключ, заверил себя Фелиппес. Ему еще ни разу не довелось потерпеть
