полосы глобуса, по которой она перемещалась: неприметное пятнышко, движущаяся капелька краски — и ничего больше. «Слишком маленькая, чтобы вызывать столь сильную привязанность», — подумал Вальбен.
— Здесь изображен весь мир… Ну, по крайней мере, такой, каким мы его себе представляем. Это — населенные острова. Лиловым цветом обозначены занятые людьми… Вот это — Черное море, это — Красное, а вот там — Желтое…
— Почему не видно Лазурного моря? — спросил Лоулер.
Казалось, вопрос несколько озадачил и удивил Делагарда.
— Вот здесь… Довольно далеко, практически в другом полушарии. А что вам известно о нем, док?
— О, ничего особенного. Кто-то недавно упомянул в беседе это название, вот и все.
— Гм… До Лазурного моря чертовски долгий путь, — глубокомысленно заметил Делагард и повернул глобус, чтобы показать Вальбену его обратную сторону. — Вот… Пустынное море… А это большое пятно — Лик Вод. Помните те потрясающие истории, которые рассказывал о нем старый Джолли?
— Этот старый дряхлый лжец? Неужели вы верите, что ему в одиночку удалось достигнуть Бездны?
Делагард невесело подмигнул.
— Замечательные истории, не правда ли?
Лоулер кивнул и на короткое мгновение позволил воспоминаниям унести себя на тридцать пять лет назад. Он представил себе потрепанного странствиями старика с его частенько повторяющимися рассказами о плавании по Пустынному морю, о таинственной и сказочной встрече с Ликом Вод, островом, столь огромным, что на нем бы уместились все другие островки мира, нечто широкое и потрясающее, закрывающее собой все пространство до самого горизонта, поднимающееся подобно черной стене из океанских вод в том отдаленном уголке планеты. На морской карте Лик представлял из себя просто темное неподвижное пятно размером с человеческую ладонь, огромную, неправильной формы, кляксу на фоне бескрайнего пустого пространства противоположного полушария, расположенную в самом низу, почти в районе южного полюса.
Он повернул глобус и вновь принялся пристально рассматривать медленно движущиеся пятнышки островов.
Лоулера удивляло, что эта карта, так давно сделанная, способна указывать и поныне точное месторасположение островов. Вне всякого сомнения, различные кратковременные и трудно предсказуемые погодные явления периодически отклоняют их от первоначального курса, но создатель этого глобуса все это учел, воспользовавшись какой-нибудь «научной магией», заимствованной из мира большой науки, процветающей в иных мирах Галактики.
На Гидросе все вещи были столь примитивны, что Лоулера всегда удивляло, когда тот или иной механизм работал как положено; он прекрасно знал — на других обитаемых планетах Вселенной дела обстоят совершенно иначе, на планетах, где есть суша, где нужные металлы всегда под рукой и где существует возможность полетов в космосе. Технические чудеса Земли, древней потерянной прародительнице человечества, вместе с землянами перенеслись в те новые миры. Но на Гидросе ничего подобного не наблюдалось.
— Как вы думаете, насколько точна карта? — поинтересовался Вальбен после небольшой паузы. — Принимая во внимание, что ей как-никак пятьдесят лет…
— А появилось ли что-нибудь новое на Сорве или вообще на всей планете за последние пятьдесят лет? Запомните! Это лучшая морская карта, которой мы располагаем. Старина Фелк считался искуснейшим мастером, и он получал информацию от всех, кто хотя бы раз выходил в море. После этого Фелк сравнивал свои сведения с наблюдениями, сделанными из космоса. Так что будьте уверены — карта точна. Чертовски точна!
Лоулер, не отрываясь, следил за движениями островов, словно завороженный. Вполне возможно, карта действительно давала надежную информацию. А вдруг это не так? Кто может точно сказать? Он вообще никогда не понимал, как кто-то, вышедший в море, отыскивал обратный путь на свой родной остров и — что еще более удивительно — достигал какого-то очень далекого «плавучего дома». Ведь не нужно забывать — все они, и корабли, и острова, находились в постоянном движении. «Мне следует при случае расспросить об этом Гейба Кинверсона», — подумал Вальбен.
— Ну, хорошо. И каков же ваш план?
Делагард указал на карту, где маячила кляксочка Сорве.
— Видите этот остров к юго-западу от нас? Он движется по соседней полосе… Это Вельмизе. Он перемещается на северо-восток, причем с гораздо большей скоростью, чем мы. Примерно через месяц Вельмизе будет находиться довольно близко от Сорве. Потребуется всего каких-то десять дней, чтобы добраться до него… Я намереваюсь написать письмо сыну, что живет там, и узнать, смогут ли они принять нас всех, семьдесят восемь человек.
— А если не смогут? Ведь Вельмизе — очень маленький остров.
— Есть альтернативные варианты… Вот Салимин, движущийся с другой стороны. Когда мы будем вынуждены покинуть наш остров, он приблизится к нам на расстояние двух с половиной недель пути.
Лоулер задумался о перспективе провести это время на корабле в открытом море под обжигающими лучами солнца и иссушающими порывами соленого морского бриза с вяленой рыбой в качестве неизменного корабельного рациона. Две с половиной недели не видеть вокруг ничего, кроме безграничного океана!
Он протянул руку, взял бутылку бренди и налил себе еще один стакан.
— Если и Салимин не примет нас, в запасе имеются Каперам, Шактан и Грейвард… Кстати, на последнем живут мои родственники. Думаю, что-нибудь получится… Но до него потребуется плыть восемь недель.
Восемь недель?! Лоулер попытался представить себе столь длительное путешествие. Помедлив, он произнес:
— Мы нигде не найдем места для размещения семидесяти восьми человек за эти тридцать дней! Ни на Вельмизе, ни на Салимине, ни в каком-либо другом месте.
— Тогда нам придется разделиться на несколько групп…
— Нет! — яростно оборвал его Вальбен с внезапной жесткой решительностью. — Нет!
— Нет? Гм-м…
— Я бы не хотел, чтобы так получилось. Желательно сохранить наше сообщество.
— Ну, а если сие невозможно?
— Мы обязаны найти выход. У нас нет такого права. Нельзя людей, проживших всю жизнь вместе, разбрасывать по этому треклятому океану. Нид, мы ведь одна семья.
— Неужели? Кажется, я никогда не воспринимал жителей нашего острова как единую семью.
— Попробуйте это сделать сейчас.
— Ну, тогда… — произнес Делагард как-то неопределенно. Несколько минут он посидел молча, нахмурившись и перебирая возможные варианты эвакуации. — Полагаю, в крайнем случае мы можем просто прибыть на один из островов, где не живут люди, и попросить у тамошних джилли убежища. Такие вещи случались и раньше.
— Тем двеллерам будет прекрасно известно, что нас вышибли с Сорве «наши» джилли… О причине этого они тоже узнают.
— Возможно, не так уж это и важно. Вы же знаете аборигенов не хуже, чем я, док. Многие из них относятся к нам с большой терпимостью. Для них мы просто еще один пример неисповедимости путей Вселенной, нечто такое, что вынес на их планету бесконечный и загадочный Космос. Они хорошо понимают, сколь пуста трата душевной энергии, чтобы попытаться понять непостижимость Вселенной. Вот почему, как мне кажется, джилли просто и быстро смирились с нашим появлением на их планете.
— Гм… Вероятно, самые мудрые из них так и поступают. Но зато остальные ненавидят и презирают нас и не хотят иметь с нами ничего общего. С какой стати, черт побери, должны двеллеры на каком-то другом острове принимать людей в то время, как джилли с Сорве вышвырнули их как убийц?
— Все будет в порядке, — произнес Делагард с нотками торжественного спокойствия в голосе, внешне никак не прореагировав на то неприятное слово, что употребил Вальбен. Он вертел в руках свой
