джунглях его приверженцами. Тысячи деревьев вырублены, огромная рана на груди земли, и на этой пустоши стоял его народ, плечом к плечу, сколько он мог видеть. По обе стороны от него поднимались крутые пирамиды новых храмов, почти таких же высоких, как его трибуна. Они были построены из положенных крест-накрест бревен и повторяли формы древних храмов, на их вершинах развевались два знамени освобождения — красное и желтое. Это был Нью-Велализьер, здесь, в джунглях. В следующем году в это время, Фараатаа принял решение, этот ритуал будет праздноваться в подлинном Велализьере, за морем.
Теперь он выполнял Пять изменений, легко и невозмутимо переходя из формы в форму: Красная женщина, Слепой Гигант, Мужчина без кожи, Последний король, каждое изменение отмечалось шипящими выкриками тех, кто наблюдал за ним; и когда он выполнил Пятое изменение и предстал в образе Наследного принца, шум поднялся оглушающий. Они выкрикивали его имя в нарастающем крещендо:
— Фараатаа! Фараатаа! Фараатаа!
— Я Наследный принц и Король Который Есть! — крикнул он, как часто кричал во сне.
И они ответили:
— Все приветствуют Наследного принца, Короля Который Есть!
И он сказал:
— Соедините вместе ваши руки и ваши души и давайте позовем водяных королей.
И они объединили руки и души, и он почувствовал их силу, поднимающуюся в нем, и послал зов:
Братья в море!
Он слышал их музыку. Он чувствовал их огромные тела, шевелящиеся в глубинах. Все короли ответили: Маазмоорн, Димроуз, Шейтун, Диис, Нарани и другие. И присоединились, и отдали свою силу, и представили собой рупор для его слова.
И его слова пошли дальше, во все уголки земли, ко всем, кто обладал способностью слышать.
— Вы, наши недруги, слушайте! Знайте, что вам объявлена война и вы уже разбиты. Час освобождения настал. Вы не можете выстоять против нас. Вы начали гибнуть, и вам уже теперь не спастись.
И голоса его народа возвысились вокруг него:
— Фараатаа! Фараатаа! Фараатаа!
Его кожа начала светиться. Его глаза испускали излучение. Он стал Наследным принцем, он стал Королем Который Есть.
— Четырнадцать тысяч лет этот мир был вашим, и теперь мы вновь обрели его. Уходите из него, все вы, чужестранцы! Садитесь на свои корабли и отправляйтесь к звездам, с которых вы пришли, поскольку этот мир отныне наш. Уходите!
— Фараатаа! Фараатаа!
— Уходите, или вы испытаете наш гнев. Уходите, или будете брошены в море! Уходите, или мы не пожалеем никого из вас!
— Фараатаа!
Он широко раскинул свои руки. Он открыл себя поднимающейся энергии всех тех, чьи души были соединены перед ним, и водяных королей, которые были его поддержкой и его утешением. Время ссылки и скорби заканчивалось, он знал это.
Святая война была почти выиграна. Те, которые заняли их мир и распространились по нему, как стая глупых насекомых, теперь будут раздавлены.
— Слышите меня, о враги! Я Король Который Есть!
И тихие голоса закричали приглушенно:
— Слушайте его, о враги! Он Король Который Есть!
— Ваше время прошло! Ваш день закончен! Ваши преступления будут наказаны, и никто не выживет! Уходите из нашего мира!
— Уходите из нашего мира!
— Фараатаа! — громко кричали они.— Фараатаа!
— Я Наследный принц! Я Король Который Есть!
И они отвечали ему:
— Все приветствуют Наследного принца, Короля Который Есть!
Понтифик
— Странный день, милорд, когда Коронованный должен идти, как попрошайка, к Королю Снов,— сказал Слит, вытянутой рукой защищая лицо от обжигающего ветра, неумолимо дующего навстречу из Сувраеля. Еще несколько часов, и им откроется берег Талагаи, самого большого из портов южного материка.
— Не как попрошайка, Слит,— тихо сказал Валентайн,— как брат по оружию, обратившийся за помощью против общего врага.
Карабелла повернулась к нему в удивлении:
— Брат по оружию, Валентайн? Никогда прежде я не слышала, чтобы ты говорил таким воинственным тоном.
— Мы на войне, не так ли?
— И ты будешь сражаться? Будешь отнимать жизнь собственной рукой?
Валентайн пристально посмотрел на нее, думая, не пытается ли она таким образом разозлить его, но лицо ее было мягким, как всегда, в глазах была нежность. Он сказал:
— Ты знаешь, я никогда не пролью кровь, но есть другие способы вести войну. Я уже сражался в одной войне, и ты была рядом со мной, разве я тогда отнимал жизни?
— Но кто тогда были врагами? — нетерпеливо спросил Слит.— Ваши самые близкие друзья, обманутые хитростью формодеев! Элидат… Тунигорн… Стазилен… Мириган — все они встали против вас! Конечно, вы были мягкими с ними! У вас не было желания убивать таких, как Элидат и Мириган: только перетянуть их на свою сторону.
— Доминин Баржазид не был моим близким другом. Я пощадил его тоже, и мне кажется, теперь мы этому будем радоваться.
— Акт милосердия, да. Но теперь у нас совсем другой враг — мерзостные формодеи, безжалостные подонки.
— Слит!
— Я не преувеличиваю, милорд! Существа, которые поклялись разрушить все, что мы создали в нашем мире.
— В их мире, Слит,— сказал Валентайн.— Помни, что это их мир.
— Был, милорд. Они потеряли его, он перешел к нам по их недосмотру. Формодеев всего лишь несколько миллионов на планете, достаточно большой для…
— И что, мы снова продолжим этот надоевший спор? — взорвалась Карабелла, не пытаясь скрыть своего раздражения. — Ну? Недостаточно того, что мы вынуждены дышать жаром этой паяльной лампы, направленной на нас из Сувраеля, чтобы еще напрягать легкие в таком бесполезном разговоре, как этот?
— Я только хочу сказать, миледи, что война восстановления была такой войной, которую можно было выиграть мирными средствами, без оружия, и с помощью дружеских объятий. Теперь у нас другой враг. Этот Фараатаа охвачен ненавистью. Он не остановится, пока все мы не погибнем. И вы думаете, его можно победить любовью? Вы на самом деле так думаете, милорд?
Валентайн отвел взгляд.
— Мы используем средства, которые сочтем нужными, — сказал он,— чтобы снова сделать Маджипуру единой.
