Когда корабли-драконы подплыли ближе, они расположились вокруг королевского флота построением, которое, конечно же, было тщательно спланировано заранее. Они подняли большие золотисто-зеленые флаги Коронованного, а их команды, выстроенные на палубах, хрипло кричали навстречу ветру:
— Валентайн! Лорд Валентайн! Приветствуем тебя, лорд Валентайн! — музыка барабанов и труб, систиронов и голистанов плыла над водой, неясная и спутанная, но тем не менее ликующая и трогательная.
'Совсем другой прием, подумал Валентайн, вспомнив тот, что был ему оказан во время его последнего посещения Пилиплока, когда он, Залзан Кавол и остальные жонглеры целый день слонялись от одного капитана 'дракона' к другому. Напрасно стараясь упросить отвезти их на Остров Сна, пока, наконец, им не удалось купить себе места на борту самого маленького, ветхого и даже какого-то несчастного с виду судна. Но многое изменилось с тех пор.
Самый большой из кораблей-драконов приблизился к 'Леди Сиин' и спустил на воду лодку со скандаршей и двумя людьми. Когда она подошла вплотную к кораблю Коронованного, с него была спущена плавучая корзина, чтобы поднять их на палубу, но люди осталась за веслами, и только скандарша взошла на борт.
Она была старой, обветренной и огрубевшей от тяжелой морской работы, у нее не было двух передних зубов, а мех был тусклого серого цвета.
— Я Гуидрага,— сказала она, и через мгновение Валентайн вспомнил ее, самая старая и самая почитаемая из капитанов 'драконов' и одна из тех, кто в свое время отказался взять жонглеров пассажирами на свой корабль, но она отказалась по-хорошему, направив их к капитану Горзвалю и его 'Брангалине'. Валентайн подумал, помнит ли она его — скорее всего нет. Валентайн давно подметил, что стоит человеку надеть платье Коронованного, как он становится неузнаваемым.
Гуидрага произнесла грубоватую, но выразительную приветственную речь от имени команды своего корабля и охотников на драконов и подарила Валентайну искусно вырезанные бусы из сцепленных костей морского дракона. После этого он, выразив признательность за такую прекрасную встречу, спросил у нее, почему флот кораблей-драконов бездельничает здесь в Пилиплокском порту, а не охотится в открытом море; на что она ответила, что миграция драконов вдоль их берегов в этом году проходила настолько интенсивно, поражая беспрецедентным числом этих морских животных, что все корабли-драконы смогли добыть разрешенное законом количество их особей еще в первые несколько недель охоты, так что сезон закончился, практически не успев начаться.
— Это странный год,— сказала Гуидрага.— И я боюсь, что еще больше странностей ожидает нас впереди, милорд.
Эскорт кораблей-драконов сопровождал их на всем пути до порта. Королевская процессия сошла на берег у пирса Молибор в центре пристани, где их ожидала группа встречающих должностных лиц: герцог провинции и его обширная свита, мэр города и столь же обширная масса чиновников и делегация капитанов кораблей-драконов, сопровождавших Коронованного к берегу. Валентайн включался в церемониал ритуала приветствий, словно спящий, которому снится, что он не спит: он отвечал важно и учтиво и всегда к месту, он вел себя со спокойствием и уравновешенностью, свойственной Коронованному, и все же его не покидало чувство, что он словно движется сквозь толпу призраков.
Шоссе от пристани до главного административного здания города, где должен был разместиться Валентайн, было огорожено толстыми красными веревками, чтобы сдержать толпы, и повсюду были расставлены посты охраны. Валентайн, ехавший в плавуне с открытым верхом рядом с Карабеллой, подумал, что он никогда не слышал такого шума, постоянного непостижимого рокота ликования, такого громогласного, что он даже смог отвлечь его, правда ненадолго, от дум о кризисе. Но передышка кончилась сразу, как только он устроился в своей квартире и потребовал, чтобы ему принесли последние донесения, и новости, которые в них содержались, были беспросветно печальными…
Болезнь люсавенды, узнал он из донесений, каким-то образом распространилась в закрытые на карантин провинции. Урожай стаджи в этом году составит только половину обычного.
Паразит, именуемый жук-щелкун, давно считавшийся уничтоженным, появился в областях, где выращивалась фуола, важное фуражное зерно, соответственно это ставило под угрозу нормальное обеспечение мясом населения. Грибок, напавший на виноград, вызвал широко распространившееся опадение незрелых ягод в винных областях Хинтора и Ни-мои. Весь Зимроель был поражен каким-нибудь сельскохозяйственным бедствием, исключая только отдаленную область на юго-западе вокруг тропического города Нарабала.
Ю-Уулизаан, когда Валентайн показал ему эти сообщения, сказал веско:
— Это уже невозможно сдержать. Это экологически взаимосвязанные явления. Снабжение Зимроеля продуктами будет полностью сорвано, милорд.
— В Зимроеле восемь миллиардов населения!
— Это сложно уже сейчас, а когда болезни распространятся в Альханроеле?..
Валентайн ощутил холод.
— Вы думаете они распространятся?
— О, милорд, я знаю, что это произойдет обязательно! Сколько кораблей курсирует между материками каждую неделю? Сколько птиц и даже насекомых совершают перелеты? Внутреннее Море огромно. Остров и архипелаги являются удобными пристанищами на полпути,— со странно спокойной улыбкой сказал эксперт по сельскохозяйственным вопросам.
— Я говорю вам, милорд, этому невозможно противостоять, это невозможно победить. Будет голод. Будет эпидемия. Маджипура будет уничтожена,— продолжил он.
— Нет. Только не это.
— Если бы я мог сказать вам слова утешения, я бы сделал это. Но у меня нет их для вас, лорд Валентайн.
Коронованный внимательно всмотрелся в странные глаза Ю-Уулизаана.
— Бог послал на нас эту катастрофу,— сказал Валентайн,— Бог и поможет нам избавиться от этой напасти.
— Возможно, но не раньше, чем будет нанесен огромный ущерб всему нашему хозяйству… Милорд, позвольте мне удалиться. Могу я поизучать эти бумаги с час или около того?
Когда Ю-Уулизаан ушел, Валентайн некоторое время сидел, молча обдумывая еще раз то, что он был намерен сделать и что теперь казалось неотложным как никогда, перед лицом этих кошмарных событий. Потом он вызвал Слита, Тунигорна и Делиамбера.
— Я намерен изменить маршрут крестного хода,— сказал он без вступлений.
Они осторожно посмотрели друг на друга так, как будто они уже давно ожидали подобного сюрприза.
— В этот раз мы не пойдем в Ни-мою. Отложите все приготовления в Ни-мое.— Он увидел, что они смотрят на него напряженно и угрюмо, и понял, что он не получит их поддержки без борьбы.— На Острове Снов,— продолжал он,— мне стало ясно, что болезни, которые пришли в Зимроель и которые вскоре могут перекинуться на Альханроель, есть прямое проявление недовольства Бога. Делиамбер, ты помнишь, как говорил со мной об этом тогда, когда мы были с тобой на развалинах Велализьера, ты еще предположил, что беды, которые постигли королевство, когда самозванец узурпировал мой трон,— это лишь начало божественного возмездия за подавление восстания метаморфов много веков тому назад. Мы прошли большой путь здесь, на Маджипуре, сказал ты, не оплатив ничем исконный грех завоевателей, и теперь у нас хаос, потому что прошлое начинает предъявлять нам свой счет, с добавлением процентов, набежавших за века спокойной жизни.
— Да, я помню. Эти мои слова, вы их повторили почти точно, милорд.
— И я сказал тогда,— продолжал Валентайн,— что я посвящу свое правление выплате репараций за несправедливость, которую мы совершили по отношению к метаморфам. Но я не сдержал слово, Я был слишком занят другими проблемами и сделал только самый поверхностный жест навстречу взаимопониманию с формодеями. И пока я откладывал, наше наказание усиливалось. Теперь, когда я в Зимроеле, я намерен сразу идти в Пиурифаину…
