просто-таки застала неверного мужа в объятиях любовницы. Иногда Виктор даже жалел, что за полтора года семейной жизни ни разу не изменил жене. Выслушивать потоки обвинений было бы в таком случае, наверное, легче. Самое удивительное, что и оправдываться было бы проще. Имея за душой вину, заранее готовишь какие-то пути отступления, убедительные доводы и отрепетированные истории. Доказывать, что ты не верблюд, сложнее.
Мэри Энн смотрела на мужа взглядом, полным праведного гнева, однако не предпринимала никаких попыток сменить позу. Не говоря уже о том, чтобы надеть что-нибудь более скромное, нежели ультракороткие шорты.
– Да так… – Виктор постарался изобразить на лице глуповатую, зато самую добродушную из своих улыбок. – Просто никогда не видел столько целлюлита в одном месте.
Мэри Энн вспыхнула, уронила баночку с лаком на пол и несколько раз беззвучно открыла и закрыла рот. Однако ничего достойного такого смертельного оскорбления сходу придумать не смогла, поэтому просто вскочила на ноги, смерила мужа ненавидящим взглядом и, тряхнув гривой черных волос, продефелировала в ванную. Ибо больше на этом корабле идти было просто некуда.
Виктор вздохнул, откинулся на кресле и убавил звук изрядно поднадоевшего ему футбола.
Прикрыв глаза, он представил, как супруга в ванной после непродолжительной, но мучительной борьбы с собой все-таки не удерживается от пристального изучения своих бедер. Слова о целлюлите были наглой и беспардонной ложью, однако можно было не сомневаться – Мэри Энн его таки найдет. Настроение самую малость, но улучшилось, скуластое лицо Виктора прорезала легкая полуулыбка.
О да, потом супруга сорвет свою дополнительную злость именно на нем, но она все равно нашла бы повод…
А ведь если разобраться, стервой и истеричкой Мэри Энн никогда не была. Тем не менее, пару последних месяцев зачем-то увлеченно играла эту роль. Наверное, здесь есть и его вина. Даже наверняка…
Просто полтора года назад на дне рожденья у Макса, где он впервые встретил эту девушку с телом богини и лицом проказливого ангела, он ошибся. Громкий голос своего либидо принял за музыку любви. Такое сплошь и рядом бывает с зелеными юнцами, но изредка случается и со зрелыми мужчинами.
Какая красивая пара, говорили все, и они действительно были красивы. Каждый в отдельности. Вот только парой, пожалуй, так и не смогли стать. Через неделю, на Земле, этот факт получит документальное подтверждение.
Мэри Энн зашла в каюту, и Виктор счел, что нужного эффекта его фраза достигла. Глаза жены метали молнии, ноздри раздувались, губы мелко подрагивали. Злость никогда не была ей к лицу.
– Знаешь, я уже имела возможность убедиться, что ты эгоист и бабник, – начала она, тщетно пытаясь говорить с ледяным спокойствием в голосе. – Но только сейчас поняла, какой ты мелкий…
Виктор оглушительно зевнул и включил звук на полную громкость. Продолжать монолог в таких условиях Мэри Энн не сочла возможным. Вместо этого она резко кинулась к пульту управления, по дороге саданув коленом по подлокотнику кресла. Каюта все-таки была очень тесной. Презрев боль, женщина включила терминал и стала нервно прокручивать строчки меню.
– Что делаешь? – не удержался от любопытства Виктор.
Возможно, в тот момент ему стоило промолчать…
– Ищу ближайшую планету, где я могла бы сойти и лететь дальше самостоятельно, – отрезала Мэри Энн.
– Ближайшая доступная планета – Земля, – вздохнул Виктор. – Думаешь, я не искал?
За последнюю фразу он заработал еще один ненавидящий взгляд. Однако (само собой!) поиски жена и не подумала прекратить. И через минуту победно фыркнула.
– Вот! Меньше суток пути! Убедись сам, если, конечно, ты вообще умеешь читать.
Виктор лениво перегнулся через подлокотник. Ну, да, действительно меньше суток пути. И пометки стоят: «земного типа, обитаема». Только это ничего не значит. Таких планет Виктор смог бы найти еще пяток, наверное. А вот для того, чтобы узнать, делает ли там остановку пассажирский транспорт или можно ли там, на худой конец, нанять машину, надо щелкнуть по информационной ссылке. Мэри Энн и сама должна об этом знать, но сейчас слишком возбуждена и взбудоражена, чтобы хоть секунду подумать.
Спорить с женщиной в таком состоянии? Сизиф, вечно катящий свой камень в гору, и данаиды, наполняющие водой бездонную бочку, занимались куда более осмысленным трудом. Не говоря ни слова, Виктор повернулся к экрану телевизора.
Безусловно, это взбесит Мэри Энн еще сильнее.
Карреман проснулся от неясного далекого свиста. Звук был не слишком громким, но Карреман, как и подобает Старейшине, спал чутко. Когда он окончательно выплыл из мира снов, кругом снова стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев да стрекотом ночным насекомых. Не приснился ли ему этот свист?
Старейшина повернул голову и убедился, что жена его, прекрасная Нии, спокойно спит, безмятежно разбросав уши по подушке. Быстро справившись с мимолетным желанием вновь погрузиться в сладкий сон, Карреман встал, оделся, откинул полог и вышел из хижины.
Пожалуй, ночь доживала последние минуты, еще чуть-чуть и духи, сотворив новое солнце, пустят его в путь по небосводу. Повернувшись на восток, Карреман учтиво, но с достоинством поклонился великим и добрым духам. Одновременно он сделал презрительный жест хвостом в сторону той части неба, где обитали бесы. На это мог решиться далеко не каждый мужчина, но Старейшина был достаточно близок к духам, чтобы не бояться гнева злобных бесов.
Ничего необычного отсюда видно не было, но Карреман не был бы Старейшиной, если бы лег спать, не удостоверившись, что с племенем все в порядке. Надо спросить ночную стражу, не видели ли они чего- нибудь подозрительного. Кто там сегодня?.. Но сколько Карреман не напрягал память, вспомнить не получалось. Сердито тряхнув ушами, он неспешно, но и не тратя времени даром, пошел к холму.
У подножия его заметил Шор, вооруженный длинным трезубцем. Стражник быстро пошел навстречу. Шор был хорошим воином, но, по молодости лет, излишне горячим и склонным к поспешным решениям. Карреман поморщился.
– Приветствую тебя, Старейшина, – скороговоркой выпалил Шор и, ожидая ответа, начал нервно подергивать хвостом.
Карреман не стал долго мучить юношу, хотя в другое время мог себе это позволить. Но сейчас Шор очевидно хотел сообщить что-то очень важное и с трудом выдерживал этикет.
– И тебе привет, стражник. Все ли спокойно?
– Небесная повозка, Старейшина. Там, за холмом. Прилетела прямо с неба.
Карреман от досады хлестнул себя левым ухом по щеке. Когда эти молодые научатся говорить главное?
– Небесная повозка – это поистине значимое событие, Шор. Но с какой стороны неба она прилетела?
Почему-то простой (хотя и невероятно важный!) вопрос поставил молодого стражника в тупик. Он спрятал глаза за ушами и несколько раз рассеянно лизнул себя в нос.
– Ну же, Шор, отвечай! – поторопил Карреман. – С восточной или западной стороны неба спустилась небесная повозка?
– Старейшина, – Шор наконец поднял уши. – Я видел собственными глазами, повозка прилетела прямо оттуда, – он махнул трезубцем в сторону севера.
– Шор, Шор… – Карреман укоризненно постучал хвостом по влажной от росы траве. – Ты говоришь чушь и сам понимаешь это. Либо к нам прилетели духи со своей половины неба, либо бесы – со своей. Бесы никогда не осмелятся подлетать близко к обители духов, духи же не станут марать себя путешествием по оскверненной половине неба.
– Да, Старейшина, конечно, я знаю это. – Шор почтительно поклонился духам, осторожно поджав при этом хвост. – Но поверь мне, я говорю то, что видел.
Карреман не стал продолжать дальше этот глупый и бессмысленный спор. Совершенно очевидно, что юный оболтус проспал прилет небесных гостей, заметив, быть может, только самый момент приземления. И теперь боится сказать правду, не отдавая себе отчета в том, как нелепо звучат его слова.
