Они приближались, делаясь все ярче, пока не превратились, наконец, в две горящие фары рейсового автобуса.
— А вдруг проедет мимо? - с непонятною надеждой произнес Невский.
Лидочка только пожала плечами, словно говоря: нашел, о чем спрашивать!..
Холодный металлический корпус, шумно качнувшись вперед и назад, плотно встал.
В салоне сквозь мокрые стекла окон виднелись тени всего нескольких пассажиров.
С лязгом раздвинулись двери.
— Пойду, - просто и даже как-то буднично сказала Лидочка. - Давай прощаться.
На короткое мгновение Невский поймал ее руку и мягко потянул к себе.
Лидочка не сопротивлялась.
Тогда он обнял ее и крепко поцеловал в мокрые губы.
Водитель, поторапливая, дал гудок.
— Все было хорошо, да? - прошептал Невский, стараясь перехватить ее взгляд.
— Не надо об этом. - Она высвободилась из его объятий и шагнула к автобусу. - Спокойной ночи. И. не думай обо мне плохо.
— Да, Господи!.. - всплеснул он руками, но двери уже сомкнулись за нею, и автобус, мелькнув тусклой лентой окон, исчез в темноте.
В мире снова воцарился дождь.
Хорошо, если только вот на этот вечер и на эту ночь. А если на неделю вдруг зарядит? Или на весь срок? Брр.
Невский еще немного постоял, нахохлившись, сунув руки глубоко в карманы куртки, а потом развернулся и медленно побрел к санаторию.
Лишь сейчас до него дошло, что этот их прощальный поцелуй был единственный за целый вечер.
Первый и последний. Смешно!..
Невский зябко повел плечами и прибавил шагу.
Первый день в санатории истек.
Настроение было никакое.
Что ж, сказал себе Невский, подождем до утра.
Глава 8
Проснулся Невский по привычке очень рано - еще не было и семи утра.
Минут десять он по инерции нежился в мягкой постели, вяло вспоминая минувший день.
Лидочка, подумал он, и впрямь забавная девчонка. Это хорошо, что так получилось. Хорошо, что повстречал ее. А с другой стороны. У нее ведь муж, семья. И я - заезжий курортник, каких и до меня, наверное, хватало. Вот таких - случайных, приходяще-уходящих. Стоп! Я что, ревную? - удивился он. Да ерунда! К кому мне ревновать? К фантомам?! И с чего вдруг? Батюшки, неужто я и впрямь влюбился?!
От этой мысли ему сделалось щемяще-радостно и вместе с тем не по себе.
Он этого хотел - да! И при том - боялся.
Обыкновеннейшая психология закоренелого холостяка.
И все же - хорошо!
Потом внезапно в голову пришла еще одна шальная мысль: а не попробовать ли - вот сейчас, немедля! - повыдергивать из бороды дурацкие седые волоски, чтоб больше соответствовать предмету вожделений, так сказать?
Тут Невский не на шутку разозлился на себя.
Совсем уж, разбежался!.. Что он - люмпен секса, впавший в старческий маразм?! Да Лидочка сама, если угодно, невзирая ни на что!..
Нет, точно - у тебя поехали мозги, сказал себе печально Невский, ты, дружок, такие мысли брось, не то в грядущем ничего хорошего тебе не светит. Уж какой ты есть, таким и будь, а что другие скажут - это их забота. Главное - не дешевить и не придумывать чего-то там за остальных.
За остальных придумывать он, к сожалению, любил.
Иначе никогда не стал бы заниматься психологией. Не оказался бы в конечном счете здесь.
Кому сказать!..
Он глубоко вздохнул, раскрыл глаза и, сбросив одеяло, сел на край кровати.
Куплетова в номере не было.
Посреди стола лежала записка:
'Милейший! Я играю в карты'.
Где, с кем - неизвестно.
Записка осталась еще с вечера, когда Невский вернулся в номер.
Стало быть, Куплетов ночевать не приходил.
Да уж, и впрямь - затейник!..
Невский быстро оделся и сунулся было в тумбочку, где стояла припасенная с поезда бутылочка 'Байкала'. Однако замер, неприятно пораженный.
Роскошного охотничьего ножа, на кожаных ножнах которого тонкой медной проволокой было аккуратно вышито: 'Невскому - не Александру, но Михаилу', в тумбочке, рядом с бутылкой, не оказалось.
Невский прекрасно помнил, что перед тем как идти к Лидочке, он положил его именно туда.
Еще раз обшарив тумбочку, он на всякий случай переворошил все вещи в своей половине гардероба, однако и здесь ножа не отыскал.
И тотчас в памяти услужливо всплыл злополучный галстук, также неведомо куда пропавший, припомнилось довольно странное поведение Куплетова, когда он, Невский, только-только вошел вчера в комнату.
Тупое, гаденькое подозрение невольно поднялось и заскребло в душе.
Понимая, что это не слишком порядочно с его стороны, он все же отворил и соседнюю створку шкафа и несколько времени разглядывал чужие полки.
Никаких следов.
Может, вообще из номера украли?
Но тогда - кто? И для чего?
Ладно - нож. Это и вправду вещь первостатейная, другой такой, пожалуй, не найдешь. Но галстук!.. Где в нем щеголять? Не в санатории же - на глазах у бывшего владельца!
В коридоре громко закашляли, и вслед за тем на пороге возник Куплетов.
Вид у него был понурый, глаза слипались, а седоватые баки топорщились, как шерсть на морде кота, которого с позором отогнали от пролитой валерьяны.
Определенно, картежная ночь не принесла ему никакого удовлетворения.
— Милейший! - сипло, без прежней наглой уверенности провозгласил Куплетов. - А вот и вы! А вот и я!.. Смешно!.. Поутру, на заре. - нараспев сказал он и слегка покачнулся. - С добрым утром! Или - спокойной ночи, малыши? У меня - второе. А у вас?
— С добрым утром, с очень добрым. - невнятно пробормотал Невский, ловко, как ему показалось, захлопывая чужую створку шкафа.
— Дождь еще идет? - спросил Куплетов, хотя и его пиджак, и его брюки носили явные следы недавнего дождя, причем весьма изрядного.
— Не знаю, я только что встал, - пожал плечами Невский, радуясь, что обнаружилась вдруг подходящая уловка. - Кстати, как там?
Не двигаясь с места, Куплетов устремил испытующий взор в окно.
Этого вполне хватило, чтобы Невский благополучно прикрыл и другую створку шкафа.
— Ну так что же?
— Дождь, проливной. Мерзость, - твердо произнес Куплетов. - Мне видятся струи косые. И, кажется, здорово похолодало.
