– Ну, оффшорный мой? – благодушно поинтересовался он. – Как дело движется? Плохо? Разочаровали вы меня, Владислав Борисович.
Валериан плюхнулся в кресло.
– Господин губернатор, а он меня совратить пытался, – наябедничала «Элиза». – Два раза.
– После, девочка моя, после. Посмотрю логи, откорректирую – пойдет в компромат. А пока же… Хм, корреспонденция. – Губернатор потянулся к панели гиперпочты. – Вы пытайтесь, пытайтесь, дейтериевый мой. Пара минут у вас есть. Потом вас ждет небытие.
Настал решающий миг.
Мастера меча умеют многое. Среди искусств силы есть такие, что и не снились обычным людям. В запасе у инспектора оставалось средство, к которому он не прибегал ни разу в жизни.
Де Толль глубоко вздохнул и закрыл глаза.
Его подняло в воздух и понесло. Сквозь звездную тьму доминиона, мимо квазаров и черных дыр прямиком на Малый Китай. Там завертело вихрем и швырнуло в знакомый двор, двор, по которому прогуливалась пегая свинья да куры под плетнем делили сладкий пивной гаолян.
Над завалинкой, сплетя ноги в позе «кувшинка», парил старичок в вышитой рубашке. Смуглая кожа, узкие глаза обратнолунного разреза, седой оселедец…
И – алмазный меч, наколотый на предплечье.
Учитель держал в руке палочки, видимо, готовясь обедать. На узорчатом рушнике исходила парком миска галушек. Рыхлым девичьим боком белела сметана, искрился слезой шкалик с маотаном.[36]
неслась издалека песня, —
И грянуло:
– Садись, сынку, – хмуро кивнул учитель. – Есть будешь?
Владислав Борисович помотал головой:
– Тороплюсь я, многомудрый хэшан. Дело у меня важное.
– Торопится… – нахмурился старик. – Дела у него… Внука проведать, к учителю заглянуть – времени нет. Так, наскоком, в астрале. Эх, Владька, Владька, выучил на свою голову… А ты вона – о людях забываешь.
– Никак нет, учитель, – склонил голову де Толль. – Всегда помню.
– Помнит он… Ну, ладно. Что у тебя, выкладывай.
В нескольких словах де Толль обрисовал ситуацию. Учитель слушал угрюмо, словно голодная панда. Когда рассказ кончился, долго молчал.
Нехорошо молчал, темно.
– Лисье это дело, ученик… – с неохоткой отозвался он. – Помочь тебе можно, дело лишь в цене. Я могу сделать так, что ты благополучно закончишь инспекцию. Выйдешь на пенсию, отправишься на Дачное… Могу открыть и другой путь – путь борьбы и приключений. Правда, я не совсем понимаю, как ты справишься с «Элизой» и гвардией губернатора. Но в конечном счете это неважно. Выбор за тобой, ученик.
Владислав Борисович задумался.
В пятнадцать лет легко менять планы… Легко сорваться за незнакомой девчонкой – просто потому, что ей отчаянно нужна помощь; легко влезть в драку, потому что четверо на одного – это нечестно.
Но в шестьдесят менять что-либо поздно. У него дети, внуки – он им нужен. Пусть уж лучше Лувр останется страшным сном. Он, де Толль, как-нибудь это переживет.
– Я выбрал, учитель.
– Что ж, сынку. По-твоему и сбудется.
…Де Толля тряхнуло и подбросило. Новый Китай исчез, и глаза инспектор открыл уже на Лувре.
Губернатор глядел на инспектора осоловело. Выпотрошенная капсула гиперпочты лежала на столе.
Новостная лента рябила заголовками: «20 % асурской реблягу-аши составляют жители Виттенберга», «Художница предсказала Асуралипсис», «Мойте руки перед поеданием младенцев!» (фотографии).
Лента обновилась. «Девочка фри» (фотографии), «Храм реблягу-аши – осквернение или крестовый поход?», «Губернатор покрывает людоедов».
Губернатор разжал кулак. В ладони его лежал черный кругляшок размером с пятикредовую монету.
– Только что, – сообщил Валериан Гракхович помертвелыми губами, – мне прислали администраторскую черную метку. О господи!..
О метке этой ходили легенды. Никто не знал, откуда она берется. Получивший ее управленец долго на своем посту не задерживался. Или недостача обнаруживалась, или хищения, а то и загадочный несчастный случай случался.
– Вон отсюда!! – заорал губернатор. – Мерзавец!! Элиза!
– Убить? – с надеждой осведомилась роботесса.
– Увести. В камеру двадцать прим. Мальчишку туда же. О, я вырву им сердца! – Перегнувшись через стол, губернатор добавил: – Ну, инспектор… Не знаю, как ты это сотворил, но жить тебе осталось
