– Думаю, моему сыну не хватает братишки. А моей жене дочурки. Вы… как, не против пожить немного у меня?
– А потом?
– Что потом?
– Потом куда нас?
– Мы попробуем найти ваших родителей…
– Они… умерли, когда пришли богомолы. Мы не хотели уходить из нашего дома… а они пришли ночью…
Некоторое время стояла тишина. Глаза мальчишки внезапно оживились, и охотник, проследив за его взглядом, оглянулся. Недалеко от них стояла тигрица и громко мурлыкала, осторожно повышая тембр.
– Какая красивая. Если бы у меня была такая, я бы не боялся богомолов.
– Богомолов больше нет! Она убила их, честное слово!
Лицо ребенка выразило такое недоверие и обиду, что тигрица осторожно вмешалась:
– Ты ведь не думаешь, что я испугаюсь богомола?
– Нет… у тебя острые зубы, большие…
– У меня и когти большие! Хочешь, я буду твоим другом? Если ты сядешь мне на спину, обещаю, ни один богомол никогда не подойдет к тебе! Испугается, ведь нас будет уже двое!
– А Лика?
– И Лика будет с нами!
– Тогда нас трое…
– Нас больше! Посмотри на людей и тигранов, мы все вместе! Хочешь, я отнесу тебя с сестрой в твой новый дом?
Мальчишка быстро оглянулся на присевшего бородача. Тот, улыбаясь, кивнул. Девочка осторожно протянула руку и, едва касаясь рукава охотника, прошептала:
– Ты ее тоже слышишь…
– Конечно, так же как и ты. Она мой друг, и ее зовут Хана – Черная Тигрица!
Лаборатория постепенно пустела. Эйва и Райан осматривали последнюю, самую дальнюю ее часть, безумно метался Барк. За ним шел Дарс, словно притянутый болью отца, за Дарсом хвостиком таскался Джекар. Зверь косил взглядом, но молчал. Парень был незаменим при открывании всевозможных замков и запоров. Барк бегал от клетки к клетке. Перетрогал всех детей, будто боялся, что не сможет узнать сына, и гладил головы, с надеждой заглядывая в затуманенные детские глаза. Детей быстро отправляли в тоннели после небольшой дозы отрезвляющего коктейля, что вкалывал им Верон. Маленького Гая с ними не было. Первую клетку Джекар открыл Зере, когда услышал ее рев. Зажав что-то в зубах, она быстро выволокла из клетки маленькое и черное существо, и парень восхищенно охнул. Тигранчик был совсем крошечным, словно пушистая игрушка.
– Ей нет еще и двух месяцев, она совсем кроха.
На бродящую в стороне костлявую фигуру никто не обращал внимания. Тиграны не тронули своего врага, и люди уважали их решение. Хотя не одна рука чесалась и глаза косили вслед Ноксу. Лаборатория была огромна. Люди продолжали тщательно прочесывать все помещения и закутки, заглядывая в каждый угол. От следующей клетки Эйва шарахнулась так, что едва не сшибла с ног Райана. Сквозь прутья решеток на нее угрюмо смотрел рыслин, слабо шевеля губами, будто пытался что-то сказать. Было в его взгляде что-то до боли знакомое, человечное, и Эйва, ощущая спиной надежную живую стену, осторожно коснулась сознания зверя.
– Открой, помоги…
Эйва, вытаращив глаза, смотрела на рыслина, и зверь опять, с трудом шевеля непослушными губами, невнятно прошипел:
– Помоги, открой…
– Эйва? Эйва, что с тобой? Он заперт! Надежно заперт, не бойся, милая, я с тобой!
– Райан! Он просит, просит, чтобы я помогла!
– Эйва, я, конечно, могу открыть клетку, но это зверь! Опасный зверь!
– Это человек, Райан! Ранкар говорил о них. Это один из тех, кого увели тиграны. Мы должны помочь ему, он не опасен! Просто попал в беду.
– Эйва права, он еще не опасен, это врач, он отказался работать с Ноксом. Открой клетку. Я провожу его к остальным.
Верон возник сбоку от клетки и с мольбой переводил взгляд с рыслина на людей и тиграна. Джекар тоже повернулся к тиграну.
– Ранкар, но он же такой, как те в тоннеле, которых мы встретили…
– Еще не такой… он еще наполовину человек!
Эйва хотела что-то сказать, но замерла. Голос Дарса возник в голове девушки совершенно внезапно.
– Эйва, здесь детеныш Барка! Поспеши, ему плохо! Его засунули в клетку с чудовищем! У него такие клешни. Они могут испугать и тиграна!
