выдаваемые дебильным менеджерам хайтека на всевозможных промышленных выставках — что и понятно, бабки—то от них шли, да? И никакого Стар—Трека, ага.
(Безграничное влияние сериала «Стар Трек» на культуру «ботаников» — тема благодатнейшая; здесь я просто замечу, что для данной субкультуры стартрек это как для русских Пушкин, Двенадцать Стульев и Юлиан Семенов в одном лице; это референтная точка par excellence, это не просто референтная точка, это центр и фокус всех ее устремлений).
Противостоявшая ботаникам сила — спуки, оперы; прирожденные конспирологи, склонные видеть в любом падении листа и в каждом хлопке ладонью — тайное противоборство темных и светлых сил (а зачастую еще и — инопланетян, франкмасонов и секретных атлантов). Спецслужбы американские в основном состоят из подобных персонажей, которые после увольнения зачастую принимаются за писание бредовых параноидально—конспирологических мемуаров; еще сильнее подогревающих всеобщую паранойю.
Основного врага человечества данная субкультура традиционно видит в коммунистах (они же жиды), отчего ее экономическая программа сводится к «посмотри на СССР и сделай наоборот»; т.е. экономическая программа их — то же самое по сути либертарианство и возвращение к Америке Джефферсона и Вашингтона. Но поскольку враг вездесущ и неведом, оперы выступают за всеобщую регуляцию всего, неограниченные права спецслужб и военных и максимальные ассигнования на военные исследования наук; а также неограниченную продажу оружия населению (intelligentsia, несмотря на якобы либертарианство части ее, в основном выступает против ружей). В культуре, эти замечательные люди следуют всевозможным фундаментальным религиозным учениям (сектам, по преимуществу), и объединяет их ровно одно — категорическое отвержение идеалов 1960—х; т.е. социальных программ, сексуальной распущенности, равноправия, негров и разноцветной одежды. Все интересное, что в американской культуре происходит (наивное искусство, расизм, конспирологические теории, тоталитарные секты, ополчения и все вообще самобытно американское) связано именно со спуками.
В занятнейшем фольклорном тексте 1992 года «определитель системного администратора» эта типология иллюстрируется весьма и весьма подробно; из четырех описанных типов, один (техно—туг) являет собой типичнейшего гика; другой (маниак) — до мозга костей спук. Техно—туг ходит на рэйвы и Whole Earth Review (это типа для хиппей и любителей виртуальной реальности), а маниак посещает Ramones и бьет по морде любого, кто при нем скажет «виртуальная реальность»; а в свободное время маниак ставит подслушивающую аппаратуру в оффисе и делает из старых телевизоров подслушки для сотовых телефонов и глушит волну полицейских переговоров.
Если считать, что хипповатые ботаники (Билл Гэйтс и Ричард Столлман) это магистральная дорога американской культуры (как просто — в случае Гэйтса или Гора, так и контр—культуры — Столлмана и Роберта А. Уилсона), то спуки — существа из—под низу самого андерграунда. Граждане, объявляющие основной культурный конфликт (конфликт между культурой и контр—культурой) бессодержательным, в равной степени отвергающие и культуру и контр—культуру. Именно это и называется анти—культура.
Относительно крипрографии: ботаники питали грандиозные планы социальной революции, криптографией вызванной; а оперы провели декаду в достаточно безуспешных (в Америке) попытках частное употребление криптографии запретить. Кстати, ситуация в Европе совершенно иная: в большинстве стран, включая Россию, Украину, и другие пост—советские республики, использование, написание и исследование программ, содержащих криптографические алгоритмы, требует лицензирования; в России, где этот закон достаточно драконовский, его не соблюдает вообще никто. Напротив, во Франции исследование криптографии и написание соответствующих программ реально запрещено и реально ни одна легальная организация, кроме спецслужб, этим не занимается.
Французы вообще идиоты.
В Америке, написание крипто «полу—легальное»; то есть приняты законы, существенно ограничивающие криптографию, но когда одного хрена тягали в суд за написание программы PGP, оказалось, что законы эти противоречат конституции и хрена выпустили ни с чем.
То есть свободное крипто (де—факто, если и не де—юре) победило; но обещанная Тимоти Мэем крипто—анархия так и не пришла.
В конце 1970—х, великий пре—психоделический писатель и вообще У.С. Барроуз написал роман «Города красной ночи», где развивал теорию об анархической утопии. Анархическая утопия, развивал У.С. Барроуз, это пиратская республика XVII—XVIII на каком—нибудь неоткрытом острове, где очень много заразных голеньких мальчиков дают другим пиратам и ебут друг друга в задний проход. Барроуз, ссылаясь на американского журналиста 1920—х годов Дона Карлоса Сайтса, утверждал, что пиратские республики были изначальной и беспримесной реализацией идей и идеалов, впоследствии (в разбавленном и тривиализованном виде) положенных в основу независимых США и революционной Франции. Если бы ранние пиратские колонии не были бы уничтожены кровожадными туземцами, писал Барроуз, они непременно распространились бы по всему свету и изменили бы ход истории, приблизив победу свободы на несколько сотен лет. Уже в XIX веке весь физический, рутинный труд был бы целиком механизирован; пиратские республики уничтожили бы общество потребления и товарно—денежной экономики, заменив ее экономикой дара, всеобщей любви и свободным союзом творческих индивидов.
Впоследствии эти идеи развивал ведущий американский анархист ситуационист Хаким Бей (Peter Lamborn Wilson), тоже большой любитель мальчиков в задний проход; модная в современной анархии теория автономизма во многом основана на уподоблении пиратской гомосексуальной утопии и анархистских коммун. Вдохновленный манифестами кибер—анархистов, эту метафору использовал и авторитетный Брюс Стерлинг в романе «Islands in the Net». Основная работа Хакима Бея, фантастически популярная «Временная автономная зона» постулирует возникновение этих самых автономных зон из кибер—пиратских анархических утопий, созданных по образцу государства средневековых хашишинов (еще одна идея—фикс У. С. Барроуза). Свобода, наличная в автономии, должна привести к победе утопии ситуационистов: не освобождению труда, но освобождению от труда. «
Не тут—то было.
В настоящий момент победу ботаников над остальной Америкой можно считать окончательной и безусловной; недорасчлененный Майкрософт скупает на корню президента и его администрацию, демонстрируя
Who killed the JAMS, или
Занимательные истории из мира шоу—бизнеса.
Англия, 1987
Copyright infringement is your best entertainment value
Абсолютную пагубность индустрии шоу—бизнеса для творческого благополучия музыканта отметили еще панки. В 1980—е, силой энтузиазма английских деятелей пост—панка, возникла совершенно особая, параллельная официальной система производства и оптовых продаж. Называлось это дело indie или independent; независимая музыка имела свои магазины, своих дистрибьютеров и даже свой отдельный чарт (хит—парад продаж) в магазине Billboard. Существовала эта система в основном за счет мега—лэйбла Rough Trade, который был совершенно убыточен. Персонал Rough Trade жил коммунальной жизнью, из идейных соображений. Работали не для денег — граждане были социалисты в традиционном британском значении этого слова (т.е. марксисты позитивной направленности и без людоедства — вроде Орвелла). В независимой музыке, некоммерческая ориентация не просто декларировалась — она (музыка) реально была некоммерческой и по большому счету убыточной, от чего вся почти и разорилась в начале 1990—х, будучи вытеснена с рынка коммерческим лощеным ура— патриотическим бритпопом и анонимным, безопасным и аполитичным техно/ИДМ/эсидом, тяготевшим к тому же самому сектору рынка.
