C—u 100 M—x all—praise—emacs
C—u 100 M—x glory—be
FSF это действительно своего рода религия, культ, увязывающий все аспекты человеческой деятельности в борьбу с ненавистным копирайтом. Не столько, впрочем, борьбу (Столлман никогда не выступал за отмену интеллектуальной собственности; он считает, что это понятие лишено смысла), сколько за защиту прав всего остального человечества, чьи права и радости ущемляются этой самой бессмысленной интеллектуальной собственностью. Организовав FSF, Столлман немедленно написал текст типовой лицензии, GNU Public Licence, также известной как GNU Public Virus. Лицензия эта написана до того хитро, что непонятно вообще, не распространяется ли GNU Public Licence на все программы, написанные с помощью каких—либо продуктов, на которые распространяется GNU Public Licence. Ничего злобного она, впрочем, не делает; GPL требует лишь две вещи — чтобы вместе с программой неограниченно распространялся исходный текст, и чтобы во всех модификациях программы сохранялась лицензия и изначальное авторство, с пометками о том, какие изменения произведены. Столлман, хи—хи, крипто—коммунист, не удержался и назвал свой полезный вирус «копилефтом»; в идеальном мире, где оперирует адепт свободного программирования, несвободных програм НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ВООБЩЕ, а пользоваться таковыми — это наиподлейшее западло.
Свободное программирование, для Столлмана — абсолютный моральный императив; его точка зрения не прагматическая, а по сути религиозная.
Свободное программирование дает программы, которые весьма надежны и эффективны, и я счастлив, что это придает ему привлекательности. Но я скоре бы выбрал едва работающую, неэффективную, ненадежную, но бесплатную программу, чем удобную и надежную, но проприетарную программу, которая не уважает мою свободу.
Как всякая приличная религия, учение о свободном программировании несет в себе сильнейшую эсхатологическую компоненту. Если компьютерных монополистов и других лоббистов копирайта не остановят, очень скоро мы окажемся в ситуации, когда позаимствовать книгу у товарища будет уголовным преступлением. Преступление, которое пресечь трудно, приходится наказывать жестоко, и тем более жестоко, чем проще его совершить; это ведет к неизбежной эскалации наказаний за «компьютерное пиратство».
С другой стороны, победа движения свободного программирования будет значить конец экономического принуждения и капитализма, что еще более неприемлемо для статус кво. Поэтому введение наиболее жесткой формы копирайтного законодательства — необходимое условие выживания капитализма как системы. Чем большая часть общественного продукта является продуктом информационным, то есть свободно копируемым на (сравнительно дешевый) материальный носитель, тем строже должны быть копирайтные уложения; вплоть до полного запрета на копирование текста для любых целей. И к этому дело идет; с 13 лет в XVIII веке, срок действия копирайта увеличился до 70 лет после смерти автора в конце XX —го, и увеличивается еще и еще; в сводках Майкрософт, компьютерное пиратство приравнивается к международному терроризму, и новые законы о борьбе с тем и другим пекутся, как горячие пирожки или слойки. Столлман написал об этом восхитительный рассказ—антиутопию «Право читать».
...Нельзя было не помочь, но если одолжить свой компьютер, Лиза могла бы читать его книги. Помимо того, что за это можно было сесть в тюрьму на много лет, шокировала сама идея. С первого класса в школах внушали, что поделиться книгой — ужасное преступление, сравнимое с морским пиратством.
Шансов ускользнуть от бдительного ока SPA — Software Protection Authority (службы защиты программного обеспечения) — практически не было. Изучая программирование, Дэн узнал, что каждая книга имела контрольный монитор, который сообщал, кто и когда ее читает, в Центр Лицензирования (Central Licensing). (Центр использовал эту информацию не только для поимки «пиратов», но и продавал книготорговцам сводки личных пристрастий читателей.) Как только компьютер войдет в сеть, Центр немедленно это обнаружит, а Дэн, как владелец компьютера, понесет самое тяжелое наказание.
...Позднее Дэн узнал, что было время, когда каждый мог пойти в библиотеку и бесплатно получить журнальную статью и даже книгу. В те годы существовали независимые студенты, которые могли читать тысячи страниц, не прибегая к правительственным библиотечным грантам. Но в 1990—х годах как коммерческие, так и бесприбыльные издатели журналов начали взимать плату за доступ. В 2047 библиотеки, которые бесплатно предоставляли учебную литературу всем желающим, были историей.
FSF следует долгой традиции американского конституционалистского либертинажа (тж. ACLU), психоделии и хипповского прямого действия 1960—х. Достаточно характерно, что никакого взаимовлияния нет между свободным программированием с одной стороны и французским пост—структурализмом либо ситуационизмом — с другой. На сети нет даже страниц, где ситуационизм и Столлман упоминались бы вместе — это при том, что колоссальные фигуры Дебора и Столлмана в равной степени отвечают за одну и ту же революционную идею антикопирайта.
Глухоту эту можно легко объяснить; дело в том, что Столлман, как и Хомский и известный ниспровергатель постмодернизма Алан Сокал, принадлежат к плотно вымирающей традиции американской позитивистской естественно—научной лево—радикальной мысли; каковая, будучи вытеснена народившейся неизвестно откуда прорвой фанатов Дерриды, чувствует себя крайне дискомфортно и ненавидит коллективного дерриду не меньше, чем поhаных империалистов.
Не лишне будет здесь рассказать про историю с Сокалом, которая для этого мироощущения весьма и весьма характерна. Сокал, известный левыми взглядами, предложил для публикации длинную статью в главный дерридаистский орган журнал Social Text, которую напечатали; немедленно выяснилось, что статья сия написана для шутки, являет собой крайне едкую пародию на самые нудные и бредовые места в трудах Дерриды, и сочинена для демонстрации идиотизма подобных рассуждений. Скандал был невероятный; сам Сокал (нефиговый вполне физик) объяснил, что как носитель более древней и более адекватной интеллектуальной традиции, считает коллективного дерриду вульгарным выскочкой и идиотом. Сия позиция повсеместна в американской академии — «физики» считают гуманитариев абсолютно беспомощными в научном плане и интеллектуально нечистоплотными; принятие оными гуманитариями «Грамматологии» в качестве гимна, речевки и государственного герба — презрение к ним только усугубило. Сокал, будучи (что достаточно редко сейчас) левых взглядов, находится в особой позиции, но ненавидит дерриду не меньше ничуть.
Один из виднейших американских математиков престарелый Серж Ленг на протяжении десятков лет с пеной у рта доказывал, что поскольку социология, филология, философия, экономика и прочие сомнительные виды академической деятельности являют собой словоблудие, то никого из перечисленных принимать в академию наук ни в коем случае не надо. Поскольку сам Ленг по образованию философ, то за нефига делать он разобрал научный вклад перспективных «академиков» и на пальцах доказал, что они полные идиоты; а поскольку Ленг (автор совершенно сверхъестественного какого—то количества учебников и монографий) печатает по 800 знаков в минуту, то он напечатал эти рефутации в количестве нескольких тысяч страниц и опубликовал их самиздатом по американским математическим библиотекам — чтиво увлекательнейшее.
Еще Ленг уверен, что СПИДа не существует.
Калифорнийская идеология.
Вся правда о киберпанке...
There were all these commercials for this—2000 and that—2000. Furnishings 2000. All this really banal stuff with the name 2000 after it. Finally this show came on, which was like Future 2000. It was like an Omni magazine kind of pop—science show. I stumbled into Alison's room and said, «We've got to come up with a name with the name 2000 on it, because everybody's using it to sell shit.»
Сеть была продуктом совершенно особой культуры, которую называли хакерской; речь идет не о тех хакерах, которые ломают кредитные карты, а о тех, которые программируют для удовольствия. Основным протоколом публичного общения был Юзнет, и культура Сети вырабатывалась через посредство Юзнета. К началу 1990—х, на счету Юзнета была богатейшая субкультура и опыт десятка лет самоорганизации сетевого сообщества; аборигены Юзнета отличались от обычного чеовека сильнее, чем отличаются друг от друга жители скажем Австралии и Америки.
Одновременно с этим, огромное количество мудаков на правительственные гранты и просто
