пива и мэйл—бондинга. «Rebel without a cause» как это дело называется по—английски. Роллинз был своего рода Брюсом Спрингстином (ну, Высоцким) от коммерческого панка, и остальные артисты SST были примерно такие же (Husker Du, типа); в силу этого обстоятельства, SST была чрезвычайно коммерчески успешна (с оборотом в миллионы и десятки миллионов долларов ежегодно). «Negativland» смотрелась на этом фоне дико.
Оказавшись на крупнейшем в Америке условно—независимом лэйбле, «Negativland» ощутила себя в двойственном положении — с одной стороны, это придавало группе бона—фиде статус коммерческого «альтернативного» проекта; с другой стороны, вести себя в соответствии (т.е. выезжать на гастроли и давать концерты, размахивая немытыми волосами, дисторшном и электрогитарами а ля Husker Du) граждане в общем—то не умели.
18 февраля 1988 года шестнадцатилетний подросток Давид Бром укокошил свою маму, папу, а также сестру и брата топором; история в общем—то не замечательная. Вся семья была убежденные католики. В газетах сообщается, что незадолго до смерти достойные родители подростка ругались с ним из—за кассеты, которую тот слушал перед тем.
10 марта 1988 года, «Негативланд» отменили намеченные на весну гастроли, за полной абсурдностью самой идеи. В официальном сообщении для прессы, сообщалось, что компетентные органы, расследующие убийство Давида Брома (в лице несуществующего федерального офицера Дика Джордана) настоятельно посоветовали группе не отлучаться из города на время расследования.
На протяжении весны и лета 1988, «Negativland» становится центром грандиозного медиа—скандала; сотни репортеров и десятки тележурналистов пытаются брать у них интервью. «Negativland» не отвечает ничего определенного, ссылаясь на советы (несуществующего опять—таки) адвоката Хола Стэкке, защищающего группу от обвинений в причастности; зато много рассказывает журналистам о предсказуемости и дешевом сенсационализме американских масс—медиа. Из окончательных интервью все эти материалы, разумеется, вырезаются. Каждый следующий репортаж повторяет сенсационные «факты», подчерпнутые из предыдущего, создавая таким образом целиком фиктивную картину причастности и разбирательства; становится совершенно очевидно, что основным (а в большинстве случаев и единственным) источником для масс—медиа являются — масс—медиа. Возникают спонтанные медиа— артефакты, лишенные смысла либо заведомо ложные сообщения, повторяемые одним репортером за другим, и таким образом обретающие плоть и кровь. Это процесс не осмысленный и не сознательный, а нечто вроде тропизма, поведенческого механизма амеб и инфузорий.
Американский подросток, убивающий свою семью либо одноклассников (в товарном количестве) — ситуация абсолютно обыденная, и легко объяснимая тем, что оные подростки проводят, в среднем, по 8 часов в день за смотрением (американского) телевизора. В конце 1980—х, возник еще один спонтанный медиа—артефакт — загадочное поведение подростков объяснялось кознями сатанистов, записывающих задом наперед сатанинские призывы на всякую рок—музыку. Довольно много родителей, обнаруживая такие сообщения, подавали в суд на Оззи Осборна, AC/DC и Лед Зеппелин; выходили целые руководства для родителей, посвященные обнаружению и борьбе с сатанизмом задом наперед.
История с «Negativland» и Дэвидом Бромом отлично вписывалась в этот контекст. Шестой альбом «Negativland» назывался «Helter Stupid»; он являл собой политический и художественный комментарий к американским масс—медиа, на примере этой идиотской истории.
Сильно ближе концу 1990—х, невероятно модная практика социального критицизма в виде медиа— розыгрышей получила название culture jamming (либо media jamming). Медиа не ведет диалога ни с кем; масс—медиа это непрекращающийся монолог—репортаж масс—медиа о масс—медиа, своего рода намасленный паразитический механизм, паразитирующий сам на себе и без передышки создающий вторичную медиа—реальность; реальность более влиятельную и более адекватную современным условиям, чем «первичная» (если она еще бывает, а не является, например, языковым конструктом, производным от медиа—реальности). Единственный, возможно, метод борьбы с механизмом — создавание помех; culture jamming, забивание клиньев в эту самую нехорошую промасленность. Основателями этого типа движения, в смысле culture jamming, считается «Negativland»; слово они тоже изобрели, в доисторическом 1984 году.
...these guys are from England... and who gives a shit!
После бесплатной рекламы за счет героического подростка, боровшегося с перенаселением, дела «Негативланд» пошли гораздо лучше, и в 1989—м году гастроли таки состоялись. На гастролях этих любители творчества группы подарили группе подпольную запись американского популярного радиоведущего по имени Casey Kasem, с передачи American Top—40, где тот забавно ругался матом на своих сотрудников и вообще на всех. Негативланд немедленно решили эту запись издать; проинтерпретировав ругань радиоведущего как комментарий о корпоративной американской музыке, с передачи American Top—40. Casey Kasem ругался на группу «U2» (that's a letter U and a numeral 2); поскольку ничего более корпоративного, бездушного и автоматизированного изобрести все равно не можно, ругань радиоведущего (these guys are from England... and who gives a shit!) была замешана с отрывками из U2 и проникновенно зачитанным вслух текстом песни «I still haven't found what I'm looking for» с последнего мегаплатинового альбома; все это было благополучно и с удовольствием издано лэйблом SST. На обложке был изображен самолет—разведчик U2, сбитый советскими пограничниками на нашей территории в 1962 что ли году; большими буквами написано было «U2», и маленькими «Negativland».
Тhat's a letter U and a numeal 2.
Через день после выхода сингла «U2», в адрес лэйбла SST и группы поступил 180—страничный иск от корпорации («Island»), которой принадлежал U2. По самым скромным оценкам, судопроизводство обошлось бы SST и Негативланду в $400,000; и несмотря на мульти—миллионный оборот, SST не решились судиться и приняли условия «Айлэнда»; заставив и «Negativland» принять эти условия.
Условия состояли в выплате части гонорара адвокатам «Айлэнда», составлявшим иск (получилось $40,000 из $50,000, затраченных «Айлэндом» на эти самые гонорары) и уничтожении всех напечатанных копий сингла, каковых было 12,000 штук; плюс, передаче Айлэнду всех прав на сингл, также мастеров, болванок, и всех механических частей, использованных в производстве; также всех материалов рекламного характера. В общей сложности, SST и «Negativland» пришлось возместить $95,000 — больше, чем группа «Negativland» заработала за 10 с хвостом лет своего существования (считаем: было издано штук 7 альбомов, суммарным тиражом ну тысяч в 50; с каждого из них группа имела ну от силы доллар).
SST потребовала от «Negativland» немедленной выплаты половины условленной суммы. Группа, естественно, ничего выплачивать не стала (выступив с контрпредложением — оставаясь на SST, выплачивать лэйблу убытки из гонораров с будущих альбомов), за отсутствием денег. Вместо этого группа «Negativland» издала журнал, «The letter U and the numeral 2», где воспроизвела переписку с SST. Лэйбл SST немедленно подал на «Негативланд» в суд и заодно уж отобрал в свое пользование права на весь каталог старых альбомов «Негативланда».
«Негативланд» вернулся к независимому статусу; без каталога, без денег, без аппаратуры, и с горой судебных повесток и невыплаченных счетов адвокатам.
Американские медиа обожают такие истории. Маленький нищий художник Джерри пал жертвой жирного корпоративного кота (Тома) по кличке Ю—ту; а все его преступление заключалось в упражнении конституционного права свободы слова первой поправки к Конституции и сатиры в ущерб мульти—национальному корпоративному гиганту (стадионных рокеров а ля «U2» никто за художников не держит — это трэйдмарк, производящий определенный продукт; наравне скажем с пепси—колой). Американский журналист, который не уцепится немедленно за подобную историю — это не американский журналист, а какой—то наверное чукча либо инопланетянин.
«Negativland» эксплуатировали предсказуемость и идиотизм масс—медиа не менее искусно, чем за несколько лет до этого в эпизоде с покойными родными Дэвида Брома. Возникший таким образом сенсационалистский душещипательный скандал не только затмил тысячекратно сомнительный всплеск медиа—активности, отмеченный в «Helter Stupid» — он немедленно сделал «Negativland» всеамериканскими героями и борцами за свободу; SST и U2 были выставлены ярмарочными злодеями, а «Negativland» невинной жертвой интриг, затерявшейся среди шестеренок корпоративного механизма.
Года до 1994—го их жизнь являла собой непрерывное судопроизводство, в полном соответствии с известным эпизодом из Золотого Теленка:
