переведена кругленькая сумма. Долго тряс руку, выражая свое почтение, и громко восхищался талантом полководца и его славным именем. Но наблюдателя от Компании отправил. На всякий случай.
Сэр Генри Бернард-младший опустил подзорную трубу и презрительно усмехнулся. Торгаши! Боятся за свои сокровища и уже делят добычу. Ее еще надо добыть. Впрочем… Он вновь поднес монокуляр к глазам. Если северные варвары считают это сооружение крепостью, то он – мать Тереза. Высота стен меньше десяти футов, пушек – едва с десяток наберется на одну сторону. Да не пушки это, а легкие мортиры, абсолютно непригодные для обороны. Его солдатам на один зубок.
– О'Коннори!
– Слушаюсь, сэр! Начальник штаба, прошедший с ним не одну войну, вытянулся в струнку.
– Отдай приказ к атаке!
– Мой генерал… – ветеран слегка замялся. – Рекогносцировка не проведена, артиллерия не развернута, солдаты с марша… Может, отложим штурм на утро?
– Пустое! – генерал пренебрежительно отмахнулся. – Отправим Уэльский и Второй Ирландский полки прямо в лоб. Остальные ударят с тыла. Их всего две тысячи и больше часа они едва ли продержатся… – он коротко хохотнул. – Я хочу ночевать в мягкой постели. Походный бивуак мне порядком осточертел. Надеюсь, что кровати у русских имеются.
– Есть! – не рискнул вступать в дальнейшие пререкания полковник.
Четверть часа спустя пронзительные звуки горна разнеслись над долиной. Безупречно отлаженный механизм работал без сбоев: солнце еще не коснулось верхушек деревьев, а королевские знамена и полковые штандарты уже трепетали на ветру. Под барабанную дробь штурмовые колонны, вздымая пыль и печатая шаг, двинулись к стенам крепости.
– Десять полков, – закончив подсчет штандартов, Лисица присвистнул: – Многовато.
– Вижу, – процедил Данила. – Когда Ламбро ожидать?
– Давно уже должен быть. Все сроки минули.
Казачье войско было оснащено новейшими винтовками едва ли на треть. У большей части были обычные мушкеты – единственный оружейный завод Заморья не поспевал за спросом. Большой войны в Южной Африке никто не ждал, и корабли адмирала флота Каччиони пополняли арсенал экспедиции по мере возможности. Но винтовки еще полбеды, а вот с патронами и порохом дело обстояло совсем туго.
– От силы на три дня хватит, – высказал вслух мучившую его мысль Лисица. Данила промолчал, лишь мрачно кивнув в ответ.
– Передай приказ: патроны беречь, стрелять по команде. Беглый огонь разрешаю лишь в крайнем случае – когда пойдут на приступ. Лисица исчез.
Зрелище было потрясающим по красоте. Идеально ровные прямоугольники штурмовых колонн молча шли в атаку под торжественную дробь барабанов. Красные мундиры британской пехоты неведомым образом гармонировали с зеленой травой долины и багровым предзакатным небом. Блестели алебарды сержантов, искорками молний сверкали обнаженные палаши офицеров.
Горнист поднес трубу к губам. Высокий звук пронесся над полем и затих, потерялся в далеких скалах. Полки перешли на бег, выдвигая штурмовые лестницы.
– Огонь! – Данила взмахнул саблей.
Слитный залп притормозил на мгновенье устрашающий бег. Басовито ухнули пушки, шрапнелью выкашивая стройные ряды.
– Пли!
В винтовочный треск вплелись звонкие выстрелы штуцеров. Британцы сбились с шага, теряя темп, и огрызаясь беспорядочной стрельбой. Долина окуталась пороховым дымом; крики раненых смешались с жалобным ржанием лошадей.
Самый лучший английский стрелок делал пять выстрелов в минуту. Запорожцы стреляли безостановочно, словно косой прореживая атакующие цепи. Численное превосходство спасовало перед скорострельностью многозарядных винтовок. Через четверть часа прозвучал сигнал отбоя.
– Какие потери? – с крепостной стены осматривая поле битвы, спросил Данила у подбежавшего шляхтича. Вопрос прозвучал резко – давала знать о себе горячка боя.
– Думаю, небольшие, – пан Ляшко пожал плечами, виновато пряча глаза.
– Что еще случилось?!
– Беда, Данила! – хрипло выдохнул поляк. – Вода из колодцев ушла.
Засушливое жаркое лето, какого не помнили даже аборигены, нанесло подлый удар в спину.
– Сведения точные? – сэр Генри возбуждено вскочил со стула, отбросив в сторону штабную карту, и стремительным шагом покинул палатку. Полковник О'Коннор выскользнул следом.
– Да, мой генерал. Два негоцианта бежали из крепости, бросив свои товары. Запасов воды у русских нет, а к реке мы их не пропустим. Больше двух дней они не продержатся.
Пнув подвернувшийся по ноги забытый кем-то котелок, генерал радостно потер руки. Далекая неприступная крепость, едва различимая в ночной мгле – лишь факелы караульных мельтешили перед глазами – вдруг стала близкой, податливо доступной.
– Предложим им сдачу? – деловито осведомился полковник. Секунду поразмыслив, генерал задал встречный вопрос:
– И что будем делать с пленными? Корабли уже ушли.
– Будут работать на шахтах.
– Не пойдет, – сумрачно покачал головой сэр Генри. – У русских бунтарский дух передается с молоком матери. О'Коннор вытянулся во фрунт.
– Какие будут приказания, сэр?
– Они еще не знают, что нам известно их бедственное положение, – сорвав травинку, генерал с задумчивым видом перекатывал стебелек губами. – Утром сделаем следующее…
– Издеваются, – мрачно кивнул головой Лисица в сторону вражеского лагеря.
– Угу… – подтвердил пан Ляшко, машинально облизав сухие губы. Острый кадык судорожно дернулся под черной щетиной.
Десяток английских солдат усердно таскал воду, парочка слуг поливала двух полуголых лейтенантов из деревянных бадей. Довольные возгласы без труда долетали до стен крепости.
– Может, отсидимся? Дождемся подхода адмирала? – с надеждой вопросил шляхтич. – Англичане от Кейптауна подошли, значит, тропу к укромной бухте не знают.
– А что толку? – с горячностью возразил Лисица. – С Ламбро придет не больше двух сотен. Да и британцы кругом обложили – мышь не проскочит. Единственный выход – это перестрелять их прямо из крепости. Наши винтовки бьют намного дальше.
– Они просто отойдут за пределы досягаемости, и будут ждать, пока жажда не вытолкнет нас за ворота, – сумрачно подытожил Данила. – Да и командующий у англичан, судя по всему, опытен и хитер. Южную заставу они блокировали умело. И агентура наша в Кейптауне – либо их перехватили по пути, либо просто прошляпили высадку, пьянствуя в таверне… Это не выход.
Здесь Данила возводил напраслину на своего резидента – не заметить высадку десятитысячного корпуса мог только слепой. Сэр Генри был грамотным полководцем и первое, что он сделал, это отправил бриг с небольшим десантом на разведку. Одинокого гонца со срочной депешей просто перехватили на выезде из Кейптауна. Казак и шляхтич переглянулись.
– Что будем делать, брат? – вопрос вырвался одновременно у обоих. И прозвучал с безнадежной тоской.
– Объяви построение! – неизвестно кому адресовав приказ, Данила спустился со стены.
Илистую жижу выскребли до дна и тщательно процедили через ткань. Набралось два неполных ведра драгоценной влаги. По чайной ложке на каждого. Всю ночь, сменяя друг друга, казаки долбили скалистую породу, пытаясь добраться до воды. Тщетно.
– Слушайте меня внимательно, братцы! – оглядев неровный строй, негромко начал Данила. В задних рядах зашикали, вытягивая шеи. – С больными, ранеными и женщинами прорваться мы не сможем. У англичан два полка тяжелой конницы против нашей легкой сотни. В чистом поле не уйдем – сомнут в мгновенье ока. И выбор у нас невелик: либо сдаться… – выдержав долгую паузу, он глухо обронил: – Либо погибнуть в неравном бою.
Строй молчал. Гнетущая тишина прерывалась лишь легким покашливанием, да жужжанием мух.
– Негоже ты молвишь, батько атаман, – выйдя вперед, Метелица плюнул на широкую ладонь и пригладил седой оселедец. – Не за то нам матушка- государыня Злата чины дарила, да казной щедро одаряла, чтоб мы труса праздновали, врага узрев. На печи и завалинке каждый хоробр, а настоящий казак биться будет, пока рука саблю держит, да порох в рожке не закончится. А коли сложим буйны головы в схватке удалой, так честь свою воинскую сохраним незапятнанной … – и, обернувшись назад, он зычно крикнул: – Верно я баю, братья-запорожцы?!
– Сечь!!! – единым вздохом отозвался строй. Еще секунду назад тусклые глаза казаков заполыхали мрачным огнем. – Веди нас, батько!..
– Пан Ляшко, ты остаешься в крепости, – дрогнувшим голосом приказал Данила. Предательская слезинка повисла у края глаза. – Ударим по штабу, авось и паника начнется, а там и до победы недалеко. Пойдем пешими, против наших штыков конница бессильна… – боднув тяжелым взглядом возмущенно вскинувшегося шляхтича, повысил голос: – И не перечь – это приказ! Если поляжем, обменяешь алмазы на свободу, женщин спасешь и раненых. Пригрозишь взорвать – согласятся… – и, не слушая протестующих возгласов, он вытащил саблю из ножен…
Ворота распахнулись. Бегом покидая крепость, казаки торопливо строились в каре. Извлеченный из кожаного чехла триколор, перечеркнутый золотистым «Z», весело развевался на ветру, радуясь долгожданной свободе. Данила взмахнул саблей. Грозное каре, ощетинившись штыками, в молчании,
