лаком для ногтей каждый капсюль и стыки пули с гильзой, причем в два слоя.
— Ну что, не подменили синие твою прэлесть? — осклабился Клык.
— Вот когда на тебя кровосос попрет, а патрон осечку даст, я поржу от души, — огрызнулся Меченый, загоняя патрон в магазин АК. — Веди, что ли, наверх, Сусанин.
— Наверх сами пойдете, — бесцветным голосом произнес наемник. — Шлюз откроется автоматически.
— И на том спасибо, — сказал Меченый. — А то хреновато тут у вас, дышать нечем, хоть и вентиляция…
Лестница оказалась в сотню высоких ступеней, как в старой «хрущевке». Пока поднялись наверх, Проводник и Выдра в своих экзоскелетах изрядно взопрели и задохнулись, особенно первый — брюшко размером с волейбольный мяч не способствует длительным пешим подъемам.
— Вот гады, — прохрипел он, задыхаясь. — Как туда — так на лифте, а как обратно — так самим чапать по черной лестнице.
— Не, это они нормально придумали, — сказал Призрак. — Вдруг кто заметил, как мы внутрь бытовки заходили. И на выходе — хренак по всей группе из гранатомета. Если есть второй выход, лучше идти по нему, к тому же в Зоне лучше не возвращаться по тому пути, которым шел раньше.
— Сам знаю, — проворчал Проводник.
Лестница кончилась шлюзом, аналогичным тому, что был на входе, и тяжелой дверью, действительно открывшейся автоматически. Сверху повеяло некондиционированной, естественной осенней прохладой, и мы непроизвольно ускорились — подземелье наемников уже порядком давило на психику.
Наверху мы обнаружили, что вылезли из точно такой же бетонной бытовки, закамуфлированной проржавевшей дверью без ручки, которая сама собой захлопнулась за нашими спинами. Правда, местность вокруг была совсем иная.
— Что меня больше всего поражает, так это уровень автоматизации их лаборатории, — сказал Призрак. — Дорого бы я дал, чтобы узнать, что в ней испытывали до Первого взрыва.
— А мне по барабану, — отозвался Клык. — Что б не испытывали, обратно мне туда не хочется. Один этот Бехрам чего стоит — оба глаза по пуле просят.
И тут я вспомнил! Это ж нам на спецкурсах по истории во Французском легионе рассказывали. Имя Бехрам носил самый известный в истории серийный убийца, обвиненный в девятьсот тридцать одном убийстве между 1790 и 1830 годами. Известно, что он был главарем клана наемных убийц-тугги, действовавших на территории Индии восемнадцатого-девятнадцатого веков. Деятельность тугги была настолько активной и ужасающей своей жестокостью, что в английском языке до сих пор сохранилось слово «thug», означающее именно «бандит, наемный убийца». Интересно, этот Бехрам реальный наследник культа thuggee, подавленного британскими правителями Индии еще в тридцатых годах девятнадцатого века, или же просто хорошо знает историю? Впрочем, вряд ли когда мы узнаем истину — да, в общем, оно нам и не особо надо. Своих проблем хватает.
Позади нас стояла вышеупомянутая, ничем не примечательная бытовка, справа возвышалась стена кирпичного забора, сложенного еще в прошлом веке и за это время изрядно выщербленного пулями. Слева маячил какой-то ангар на пару грузовиков с ржавыми висячими замками на дужках распашных ворот, а впереди раскорячилось высокое дерево неопределенной породы с солидной толщиной ствола и ветвей, что, кстати, и помогло представителю местной флоры выжить в крайне неблагоприятной среде, — даже отсюда было видно, что дерево буквально изрешечено пулями, живого места нет, и коры почти не осталось. Но, поди, ж ты, не засохло, цепляется за жизнь, как и все, живущие здесь и со временем привыкшие считать Зону своим домом…
Справа от дерева виднелся кусок привокзальной площади, заваленный всяким хламом — бочками, кусками кровельного железа, помятыми железными ящиками. А возле его корней, выпирающих из разбитого асфальта, валялись два человеческих скелета в неполной комплектации — не иначе наиболее лакомые кости растащили на деликатесы безглазые собаки. Но оба отлично сохранившихся черепа, повернутые в нашу сторону, приветственно скалились обломками зубов.
— Крыша этого склепа мне не нравится, — сказал Меченый, кивком головы указывая на огромное заводское здание, возвышавшееся метрах в пятистах от дерева.
— А чо в ней не так? — поинтересовался Клык.
— Если б я хотел контролировать основные ключевые точки Диких Территорий, я бы там организовал снайперскую лежку, — промолвил сталкер.
И тут слева, за старым ангаром мое ухо уловило едва слышный рокот, который буквально через пару секунд стал явным и напористым, грозя с минуты на минуту перерасти в оглушающий рев.
— Вертолеты! — крикнул Призрак, бросаясь под защиту узкого карниза ангара — на безрыбье и такое укрытие сойдет, лишь бы бортстрелок сверху не заметил мечущуюся человеческую фигурку. — Все в укрытие!
КИЛЛЕР
Он не был рожден на Востоке — туда забросила его судьба. При этом Виктору повезло — на его Пути встретился хороший Мастер, который научил его многим вещам, в том числе искусству убивать других людей и спать с открытыми глазами. При этом он говорил, что при таком способе сна человек может видеть и окружающую реальность, и то, что в действительности происходит на расстоянии многих километров…
Миниатюрная девушка с миндалевидными глазами метала гвозди в деревянный щит. «Соточка» была ее любимым оружием с тех пор, как она увидела ее в столичном магазине стройматериалов. Виктору нравилось, как она мелодично произносит это слово и как ее крохотные ручки умело затачивают длинные гвозди на электрическом наждаке. Ему все нравилось в этой девушке, которая сумела найти его в России и совсем недавно стала его женой. Его любовь… и его слабое место. Две самые лучшие в мире женщины — жена и сестра, которые ждут его дома и которые лишь догадываются о его второй стороне жизни. Догадываются, но молчат — женщина не должна вмешиваться в дела мужчины, о которых он не считает нужным рассказывать.
Уходя, он лишь попросил Мяуку: «Береги сестру». И сейчас, отчетливо видя, как его жена тренируется в метании российского аналога сюрикэнов, был счастлив. Ведь это действительно большое счастье, недоступное многим, — встретить на своем Пути девушку, которая не на словах, а на деле станет недостающей частичкой твоей души…
Еле слышный звук, напоминающий гудение крыльев рассерженного шмеля, коснулся сознания Виктора. Картинка смазалась, фигурка девушки, замершая в момент замаха с самодельным сюрикэном в руке, поблекла и растворилась в мертвенно-бледной полосе света, окрасившего горизонт. Солнце еще не взошло, оно лишь слегка осветило из-за края земли извечно мрачные тучи Зоны. И на фоне этой подсветки Виктор отчетливо увидел шесть неумолимо растущих точек — три больших и три поменьше, смахивающих на стаю ястребов, сопровождающую полет величавых кондоров.
Виктор сильно прикусил нижнюю губу. Боль моментально разбудила еще сонное сознание. Он быстро схватил бинокль и поднес его к глазам.
И удивился несказанно.
Он уже понял, что к Диким Территориям приближаются два боевых вертолетных звена, но никак не ожидал, что это будут американские вертолеты. Маневренная группа состояла из трех многоцелевых транспортных вертолетов «Сикорский», способных перевозить на борту более шестидесяти солдат и вооруженных как минимум парой шестиствольных «Миниганов». Огневая группа состояла из более чем известных «Апачей», отметившихся в Панаме, Ираке, Югославии — в общем, везде, где интересы США требовали применения автоматических пушек и самонаводящихся ракет.
Намерения двух боевых вертолетных звеньев были очевидными — «Апачи» расчищают дорогу десанту и поддерживают его огнем. Иначе говоря, через три минуты здесь будет огненный ад, а после «освободители угнетенных» с нашивками «Airborne» добьют тех, кто еще шевелится. Что ж, с точки зрения закона они правы на все сто, накрыли гнездо террористов внутри запретной территории. Только вот вопрос,
