захлестнула их горячей волной.
Вечерело и сумерки спустились на город. В широкое окно свободно лился холодный голубоватый свет.
— Можно я открою окно? — спросила Галя.
— Конечно, — ответил Миша.
Она подошла к окну и, открыв его, повернулась. Неожиданно она увидела незаконченную картину, стоящую на мольберте. Сердце забилось у нее в груди.
— Боже мой, — выдохнула она, — как красиво… Неужели это — я?
Миша раздраженно подошел к ней.
— Я еще не закончил, — сказал он, — это так… наброски.
И он захотел закрыть картину, но Галя удержала его:
— Подожди, это так прекрасно…
На незаконченной картине Галя шла по зеленому лугу в синеватой дымке. Это напомнило ей ее давний сон, но от этой картины веяло покоем и счастьем.
— Когда ты ее нарисовал? — спросила Галя.
— Вчера ночью, — признался Миша, — после встречи с тобой я был сам не свой… Я внезапно осознал, как я тебя люблю, и понял, что я должен нарисовать эту картину.
— Когда ты все успеваешь? — удивилась Галя. — Вот скажи, как тебе удалось сделать так, что шеф вернул мне деньги? — спросила его Галя.
— Это было не очень-то просто, — усмехнулся Миша, — ну начать с того, что у меня в общем есть знакомые в банковских кругах. Ну, ты понимаешь, галерея «Рената» и так далее.
Галя не знала ничего об этой, возникшей несколько лет при одном из крупнейших банков, галерее, но промолчала.
— Кроме того, какие-то завязки были и у Юры Боргенанова — помнишь, я говорил тебе о его спонсорах? Короче, уже сегодня утром мы добрались до Воронова. А надо тебе сказать, что когда «Плющ» начал накрываться, то было принято негласное решение своим деньги отдать. Ну, чтобы не было лишнего шума, люди не уходили на сторону и так далее. А то, какая-нибудь Оксана, разозлись она на них по- крупному, могла бы много интересного порассказать. Это, впрочем, она вчера и сделала. — Михаил задумчиво затянулся, — Так вот, то что твой Алексей этого не сделал — его личная инициатива. То есть, я думаю, деньги бы он тебе все равно отдал, но сначала бы помучил бы тебя как следует. То есть он просто через месяц должен был представить такой лист, с подписями всех сотрудников, что они получили деньги.
— Да, — кивнула Галя, — я на таком расписалась. И еще расписку выписала.
— Ну вот, — довольно сказал Михаил, — я так и думал. Короче, когда Воронов узнал, как его подставил твой шеф, он, как и следовало ожидать, пришел в ярость и сказал, что он его в порошок сотрет. «Из-за каких-то сорока тысяч эта сука меня лажает» — в общем он примерно так выразился.
— В общем, — счастливо рассмеялась Галя, — все хорошо, что хорошо кончается.
— Да, — сказал Миша, — но ты уж постарайся больше так не влипать. И еще, у меня есть небольшая идея.
— Какая? — спросила Галя.
— Тут один мой друг, как я узнал, открывает элитарную ветеринарку. Если хочешь — можешь пойти туда работать. Платят так, правда, меньше чем в «Вашем доме»…
— Он уже не мой, — перебила его Галя.
— Ну прости, — улыбнулся Миша, — так вот, платят они меньше, но все равно достаточно много, так что ты подумай.
Галя просияла:
— Это было бы настоящим счастьем!
— Вот и хорошо.
Но внезапно Галя загрустила.
— Ты знаешь, — сказала она, — остались еще проблемы. Дело в том, что квартиры подорожали и я еще должна «Нашему дому» пять тысяч. Я, конечно, продам машину, но все равно, придется где-то занимать, потом отрабатывать…
Галя поежилась.
Миша с изумлением посмотрел на нее.
— Зачем тебе продавать машину? Я найду тебе деньги.
— Ты? — Галя рассмеялась. — Где ты можешь найти деньги? Ты — бедный художник.
— Бедных художников не бывает, — убежденно ответил Михаил, — вот, например, недавно одна нью-йоркская галерея купила у меня пару моих старых работ, а это уже немало. Ну, кроме того, я всегда могу продать что-нибудь из чужих работ. Один Казаков с Медоваровым сколько стоит! — и Михаил кивнул на висящие на стене рисунки.
— Но скажи, почему ты должен отдавать свои деньги, чтобы я разобралась со своими делами? — не сдавалась Галя. — Я не привыкла брать деньги у мужчин.
— Не знаю почему, — ответил Михаил, — наверно, потому что я люблю тебя. Разве этого недостаточно?
— Но все равно…
— К тому же, разве супруги не должны делиться всем, что у них есть? — спросил он.
Галя разозлилась. Она прекрасно знала, что кем-кем, а супругами они не будут никогда. Она слишком хорошо помнила слова Наташи, чтобы даже мечтать об этом.
— Мы — не супруги, — резко ответила она.
— Ты хочешь сказать, — медленно произнес Михаил, — что если я предложу тебе… если я предложу тебе руку и сердце — ты откажешься?
— Но ты же никогда не сделаешь этого, — просто ответила она.
В ответ Михаил молча опустился перед ней на колено и, взяв ее руку, приложил ее длинные пальцы к свой груди.
Галя смотрела на него не в силах поверить своим глазам: Миша, такой гордый и непреклонный, на коленях перед ней и она, Галя, своей ладонью чувствует его сердцебиение.
— Ответь мне — да или нет, — прошептал он.
Голова у Гали закружилась. Собственное сердце звучало в унисон мишиному так, что, казалось, вот- вот вырвется из груди. Ее рука затрепетала. Они навсегда будут вместе и ничто не сможет их разлучить.
— Да, — прошептала она, — да, да.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
