темную чащу леса. — Ради Бога, Дилан, не надо!
Дилан разжал пальцы и вернул ей телефон.
— Что с тобой? — Он обнял ее, привлекая к себе.
— Мы заблудились, — повторила Кейси, словно это все объясняло. — Мы заблудились!
— Но мы найдем дорогу. Мы же не в Гималаях. Здесь нет диких зверей. Мы в безопасности. Скоро мы выберемся отсюда, по верь мне!
— Нет!
— Кейси… — Дилан гладил ее трясущиеся плечи. — Что творится в твоей голове? Чего ты боишься? Ты не доверяешь мне, да? — Он тяжело вздохнул: — Это как-то связано с твоим мужем, о котором ты не хочешь говорить? — Глаза Кейси подозрительно блесну ли. И Дилан, осененный внезапной догадкой, продолжил: — Что, черт возьми, он с тобой сделал?
Кейси подняла на него большие влажные глаза. Рыдания сдавили ей горло, и, превозмогая себя, Кейси тихо выдохнула:
— Его самолет упал в диких лесах. Все погибли.
Глава девятая
— Кейси… Мне очень жаль.
— Перестань, — ответила Кейси гораздо резче, чем ей хотелось бы. — Ты ни в чем не виноват. Никто не виноват в том, что самолеты падают с неба.
Она подняла глаза. Перед ней стоял Дилан, протягивая сотовый телефон.
— Вот, — мягко произнес он, — возьми.
Кейси уставилась на телефон, чтобы избежать взгляда пронзительных синих глаз. Она боялась, что если различит в них участие и доброту, то не сможет сдержать рыданий. Она протянула руку и забрала телефон.
— Это ужасная трагедия, — сказал Дилан стоя так близко, что Кейси ощущала тепло его тела и запах — странную смесь пота и хвои. — Он… умер молодым?
— В двадцать восемь лет… — хрипло ответила Кейси и добавила: — Мы были жена пять лет.
— Тогда, наверное, он украл тебя из колыбели…
— Мне исполнилось шестнадцать, когда мы встретились.
— Могу представить, сколько жизней разрушила авиакатастрофа, — тихо заметил Дилан.
— Да. Погибли все пассажиры и экипаж, — кивнула она.
. — Я имел в виду и другие жизни.
Кейси встретила пристальный взгляд синих глаз и проглотила комок, застрявший в горле.
— Да, мне потребовался год психотерапии. Ты прав. Моя жизнь оказалась разрушена.
— Кейси… Я…
— Соболезнуешь? Я знаю, что ты хочешь сказать, Дилан. — Она сложила руки на груди. — Наверное, другого способа выразить сочувствие не существует, но, Боже мой, как я ненавижу эти слова! Я слышала их слишком часто.
— Но ты ведь справилась со своим горем!
— Я? — переспросила Кейси, глядя на телефон. — Справилась?
— Да, — настаивал Дилан. — Ты делаешь карьеру, побывала во многих местах…
— И посмотри, как. быстро я превратилась в истеричку, — перебила его Кейси, — стоило мне потерять контроль над ситуацией.
И тут Кейси поняла, в чем причина конфликта. Она вынуждена зависеть от кого-то еще, кроме себя самой. От мужчины. Вот что причиняет ей невыносимую боль.
Однажды Кейси поклялась, что отныне будет полагаться только на собственные силы. После чего продала домик, где жила с Чарли, отправила золотистого ретривера к сестре в штат Коннектикут и использовала всю страховку авиакомпании, чтобы начать эту про клятую карьеру. Кейси ездила в далекие командировки — как можно дальше от детства, от семьи, от родного города и старой работы. Она нигде не задерживалась дольше шести недель, избегая любых связей. Кейси знала, что не выдержит боли еще одной потери.
— Кейси!
Она взглянула на Дилана. Розовые лучи заката, пробившиеся сквозь деревья, освещали его лицо. Мир продолжал жить: кричали сойки, прыгали белки на нижних ветках, от земли тянуло сыростью. Но кое-что изменилось. Сама Кейси стала другой.
— Мы не очень-то хорошо знаем друг друга, несмотря на вчерашний вечер, да? — спросил он.
Кейси густо покраснела.
— Но, — Дилан кивнул на сотовый телефон в ее руке, — я прошу тебя, убери его подальше. По крайней мере сегодня.
Кейси вновь овладела паника. Она крепче сжала пальцы. Телефон — ее спасение, ее защита.
— Кейси, — Дилан осторожно провел рукой по ее волосам, — я готовил экспедицию больше года. Сейчас мы столкнулись с первой настоящей проблемой. Я не могу сдаться вот так, сразу.
— Дилан!..
— Послушай, все не так безнадежно. Я представляю, где мы находимся. — Он постучал пальцем по голове. — Здесь хранится самая верная карта: все повороты и круги, которые мы описали. Я могу вывести нас к каноэ, дай мне лишь немного времени. Я прошу всего сутки. Двадцать четыре часа.
Кейси расслабила пальцы, сжимающие телефон. Один день?
— Хорошо, дорогой Робинзон. У тебя есть двадцать четыре часа. Но время пошло.
Дилан шагал по пестрой дорожке. На мгновенье он задержался у старого дуба, по наросшему мху определил стороны света и немного изменил направление. Теперь они шли на юго-восток. Дилан не сомневался, что в конечном итоге они найдут реку, а значит, и потерянное каноэ.
Кейси покорно тащилась следом. После того как рассказала Дилану про Чарли, она погрузилась в размышления.
Эта ночь была очень холодной, но дело было не только в неожиданном падении температуры. Кейси ушла спать гораздо раньше, чем Дилан. Когда он наконец оказался в палатке и осторожно склонился над ней, она ответила ему таким непроницаемым и в то же время тоскливым взглядом, что мужчина заставил себя отступить.
Дилан с замиранием сердца рассматривал огромный дуб.
— Что случилось? — с тревогой спросила Кейси.
Дилан продрался сквозь заросли кустарников к дереву. Он помнил этот дуб, что был намного старше окружающих деревьев, как будто рос здесь уже много веков. Через не сколько минут Дилан заметил недавно сломанную ветку на молоденьком деревце и узкую тропинку рядом с ним. Сомнений быть не может! Он замахал Кейси рукой.
Через полмили, когда последние лучи солнца позолотили кроны деревьев, Дилан услышал шум реки. В это мгновенье все изменилось. Рюкзак перестал оттягивать плечи, усталые ноги легко побежали вперед. На берегу стояло их каноэ.
— Кейси, смотри!
Встрепанная, бледная, Кейси выбралась из леса. Ветки оцарапали голые руки, на лице застыла сердитая гримаса. Но стоило женщине увидеть лодку, лучезарная улыбка расцвела на запекшихся губах.
Кейси прямо с рюкзаком опустилась на землю и упала на него, как на подушку. Она закрыла глаза, вытерла лицо тыльной стороной ладони и радостно рассмеялась. Они выбрались!
Дилан, сбросив рюкзак, склонился над спутницей. Он расстегнул пряжки, освободил ее плечи от лямок и осторожно вытер пот с усталого лица.
— Вот видишь, — мягко произнес Дилан, — я же говорил, что мы не заблудимся.
