И следы опять же за тобой зловеще-багрово-демаскирующие тянутся, словно ты маньяк какой-то из фильма ужасов… Короче, не моё.
По мне, оптимально следующее. Подошел, левой ладонью тихонько за челюсть взял, одновременно вражью пасть прикрывая, правую на затылок положил, повернул резко — и сложил труп на землю, следя, чтобы он не очень активно агонизировал. То есть, двигаясь по инерции следом за сворачиваемой головой, надо успеть своим коленом надавить на бедра врага. При достаточной сноровке в пяти метрах стоять будешь — не услышишь. А в десяти — и подавно.
Короче, я так и поступил. Выскользнул из-за укрытия, подкрался — благо земля была под ногами, а не битый кирпич, — протянул руки, ухватил арбалетчика за голову как положено, рванул, поворачиваясь всем телом для придания движению должной мощи… И офигел моментально и бесповоротно, осознав, что в руке у меня зажат оторвавшийся фрагмент нижней челюсти дампа.
Как там у классика? «Все прогнило в дампском королевстве?» Как-то так. То есть еще в древности сталкивались люди с похожей проблемой, полуразложившиеся стражники и там встречались. Только вот, что с ними делать, классики не писали. Я бы запомнил. У меня под такие вещи память о-го-го как заточена. Но нет, не было там инструкций на актуальную тему. Поэтому пришлось импровизировать.
На меня из-под прикрывавших голову тряпок смотрели тусклые, ничего не выражающие глаза. Из нижней части лица на грудь дампа лилось что-то черное — небось кровь напополам со слюной. Но мутанта утрата существенного куска нижней челюсти никоим образом не волновала. Помимо арбалета, который еще надо было взвести, у бедра караульного болталось что-то типа боевой косы с сабельной рукояткой. Вот за этой хренью он, бросив арбалет, и потянулся. Странно, что не заорал, призывая подмогу, — наверно, решил лично отомстить за утраченую часть портрета. Что мне, несомненно, на руку.
Клинок косы был уже почти занесен над моей головой, доля секунды — и опустится резко, со свистом рассекая воздух… Но я оказался быстрее, приняв, наконец, нестандартное решение.
Когда у тебя в руке зажат осклизлый обломок кости, а тебя в это время собираются зарезать, то волей-неволей первобытные инстинкты вылезают наружу. Никто не учил меня орудовать чужими челюстями — своими предпочитаю, причем желательно над вкусной и здоровой пищей, — но на этот раз я удивил сам себя. А именно: перехватив поудобнее острый костяной обломок с тремя чудом оставшимися зубами, я со всей дури воткнул его туда, откуда взял — правда, под другим углом. Снизу вверх. Прямо в открытое нёбо дампа.
Кость вошла легко, видать, ее хозяин прогнил изнутри изрядно. Дамп издал горлом нечто нечленораздельное, но боевую косу из руки не выпустил, просто замер на мгновение, осознавая произошедшее. Вот ведь сука! У самого кость в горле, причем своя собственная, а он воевать лезет. Ну н-на тебе, воин, еще раз, да по тому же месту!
Сделав шаг назад, я сделал резкий мах ногой вверх, словно рассекающий удар по яйцам бил. Но стучать дампу в колокола было опасно — вдруг они уже отвалились, и мутант, ничего не почувствовав, начнет кромсать меня своей косой. Потому бил я беспроигрышную «коронку», не раз выручавшую меня в сложной ситуации. А именно — в подбородок носком берца, вернее, его окованным сталью рантом. Штука сногсшибательная в прямом смысле этого слова, даже для тех, у кого подбородок отсутствует.
Хрясь!
Я прямо почувствовал, как челюсть дампа вошла в мозг хозяина. Гнилая голова резко откинулась назад, и мутант грохнулся навзничь. Его ржавая коса взлетела вверх, описав в воздухе замысловатый крендель, и упала уже где-то далеко за моей спиной. Далеко потому, что я уже несся ко второму караульному, на бегу выдергивая из ножен «Бритву».
Кабы получилось убрать первого дампа по-тихому, второй, скорее всего, даже не чухнулся бы. Потому как стоял далеко, всем весом повиснув на своем копье. Небось дрых стоя, как любой другой караульный всех времен и народов, причем неважно, что у него в руках — какое-нибудь средневековое пырялово, винтовка или плазмоган далекого будущего. Один хрен будут клевать носом на посту, чудом не стекая вниз по древку или стволу. Извечная проблема рано встающей и вечно невысыпающейся охраны.
Короче, было у меня несколько секунд для того, чтобы максимально сократить расстояние. В своем мире знавал я одного парнишку из Молдавии, мастера метать не только любые ножи, но даже строительные уголки с расстояния десять метров, попадая при этом в виноградный лист. Я — не он, я другое хорошо умею. Да вот только шуметь огнестрелом у порога вражьей цитадели, мягко говоря, неразумно. Вот я и бежал огромными прыжками, сокращая расстояние… и чувствуя при этом — не успеваю.
Дамп оказался шустрым. За то короткое время, пока я проводил пластическую операцию над его товарищем, копейщик успел очнуться от комы, сориентироваться на местности и принять решение. Правильное или нет — пока не знаю. Во всяком случае, орать и звать подмогу он не стал, как и его товарищ, решив обойтись своими силами. Наверно, проспал нашу дуэль и тоже решил, что одинокий хомо — не слишком серьезная проблема для того, чтобы звать сородичей на подмогу.
Приняв стойку, достойную резца Родена, дамп широко размахнулся, готовясь метнуть в меня копье. Уверен, зараза, что не промахнется. И ведь правильно уверен. При достаточно сильном броске хрен я отобью его двухметровую металку. И с линии броска уйти не успею, так как сам бегу по этой линии, и расстояния между нами — метра четыре, не более…
Ковбои в каком-то кино, помнится, весь фильм так стрелялись. Кто быстрее — тот и прав. Вот мы с дампом и отработали так же, как те коровьи пастухи с «Кольтами». Он копьем, а я «Бритвой», особо не надеясь на попадание, — попробуй попади ночью, да еще на бегу. Метнул «на контур», метя в верхнюю часть туловища. Авось хоть рукоятью в башку попадет, нож-то у меня тяжелый…
Не знаю, как я, а дамп попал, хоть я и попытался одновременно с броском ножа уйти в сторону… Получилось неважно. Я почувствовал, как левое плечо рвануло назад, и как в том плече словно натянутые веревки рвутся…
Ох, как плохо! Пока не больно, как и от любого ранения холодняком, не задевшим крупный нервный узел. Но скоро будет мне небо в бриллиантах королевской огранки! Через полминуты примерно, до того как мозг осознает масштабы разрушений и примется сигнализировать о том, как всё хреново. Будто я без него не знаю…
Когда стрелять не рекомендуется, это не значит, что автомат становится бесполезен. Особенно старый добрый АКМ с деревянным прикладом и стальным затылком, которым в случае большой надобности можно уделать противника не хуже, чем окованной железом дубиной. Что я и сделал, добежав до застывшего на месте копьеносца и зарядив ему прикладом в обмотанный тряпками торец.
Оказалось, можно было и без этого обойтись. Дело в том, что дамп застыл на месте, пытаясь вытащить из горла мою «Бритву». Получалось это у него неважно — клинок застрял в шейных позвонках. И тут я со своим автоматом… В общем, не получилось у мутанта ничего. Грохнулся он навзничь так же, как его напарник минутой назад. И как-то так получилось, что «Бритва» оказалась у дампа в руках, а отделенная от тела голова покатилась, подпрыгивая на кочках. В общем, бывает. Трофей достал, а головы лишился. Типично жизненная ситуация.
И тут я заскрежетал зубами, грозя мерзким звуком переполошить обитателей мрачного здания. До мозга доперло, что плечо у меня распорото не на шутку, и он включил сигнализацию. Предполагаемое бриллиантовое небо возникло перед моими глазами незамедлительно. Я закусил губу, накинул на себя ремень, перебросил автомат за спину и буквально выдернул из наплечного кармана шприц-тюбик. Торгаш на базе маркитантов бил себя пяточными мозолями в грудь, клянясь, что в шприце чистый морфий. Очень надеюсь, что барыга не наврал, а то ж я не поленюсь прошвырнуться на досуге на северо-запад и рассказать, как мне было весело этой ночью. С наглядными примерами, которые возникают незамедлительно, если ударить по брехливой голове чем-нибудь тяжелым.
Сделав укол, я только мельком глянул на плечо, прежде чем экстренно наложить на него бинт. Сказать, что там всё неважно, — лучше промолчать. Копье конкретно распороло средний пучок дельтовидной мышцы, удивительно, что рука еще двигается. Но это ненадолго. А если копье было нестерильным, да та нестерильность попала в рану, то и совсем труба. В условиях этого гостеприимного мира проще приставить ствол к подбородку и нащупать большим пальцем спуск автомата. Но это всегда успеется. Прежде я должен убедиться, что все арбалетчики в этом здании отправились охотиться на небесных хоммутов в Край вечной войны.
Странная все-таки зверюга человек. Вот накрыло меня горе нереальное, от которого в петлю влезть
