принято.
– А что, с ремнем помирать веселее? – поинтересовался Данила, не забывая при этом равномерно прокачивать легкие затхлым тюремным воздухом, мысленно изгоняя из тела боль.
– Намного, – ответил Снайпер. – До пряжки бы дотянуться.
– А что там? – поинтересовался Фыф.
– Ключ от любого замка, – хмыкнул Снайпер. Сейчас он тоже прокачивал легкие, но, по всему видать, с иной целью, чем Данила.
Руки пленников были разведены в стороны и зафиксированы стальными браслетами. Данила прикинул – нет, с его габаритами не проделать то, что задумал Снайпер. Да и вряд ли вообще получится человеку так извернуться на стене, чтоб фактически распятому дотянуться до собственного пупка.
Но в следующий миг он усомнился в своих выводах.
Снайпер легко оттолкнулся ногами от пола, подпрыгнул, прогнулся, его тело в воздухе приняло положение фактически параллельное полу, а правая рука, прикованная к стене, при этом успела перехватить пряжку ремня. Данила аж зажмурился, осознавая, какую боль сейчас терпит его напарник, – ведь вес всего тела пришелся на запястья, скованные относительно тонкими браслетами. Но в следующий момент послышался щелчок, удовлетворенное «ф-фу!» и удар каблуками об пол.
Данила открыл глаза. Снайпер стоял на полу и то ли улыбался, то ли кривился от боли. Кожа на обоих его запястьях была разорвана, блестящие браслеты стали темно-красными от крови. Но зато в окровавленных пальцах правой руки он сжимал декоративную накладку пряжки ремня, из которой с ловкостью гусляра медленно и осторожно извлекал тонкую иглу с выступами на конце.
Это было непростым делом. Мизинец, безымянный и средний палец изо всех сил прижимают квадратик металла к ладони, а указательный и большой, словно живя отдельно от остального тела, медленно вытаскивают из того квадратика старинный инструмент спасения заключенных – потайную комбинированную отмычку.
Наконец квадратик, звякнув, упал на пол и отмычка осталась в пальцах Снайпера.
– Этап два, – прошептал Фыф, увлеченно следящий за процессом.
Да, этап два был намного сложнее. Ввести отмычку в скважину стального браслета, нащупать зубец, повернуть…
Правое запястье Снайпера изогнулось под немыслимым углом. Его лицо побелело от боли и напряжения. Казалось, еще немного – и лучезапястный сустав хрустнет, вспоров кожу изнутри обломками кости…
Ему это почти удалось. Почти…
Когда кончик отмычки был уже в считаных миллиметрах от крохотной скважины, окровавленные пальцы Снайпера соскользнули. Данила завороженно наблюдал, как медленно падает вниз единственная их надежда на спасение, ударяется об пол, подпрыгивает – и исчезает в щели между неровными, плохо подогнанными плитами бетонного пола.
– Всё, – выдохнул Снайпер. – Не получилось.
– Ты сделал всё, что мог, – сказал Данила. – Не вини себя. У нас еще остались зубы, чтобы вцепиться им в глотки.
– Не думаю, что они дадут нам ими воспользоваться, – слабо усмехнулся Снайпер. – Слушай, Фыф, а ты вроде говорил, что вы не едите людей?
– Не едим, – сказал Фыф. – До сегодняшнего дня нам еще не попадались представители вашего вида.
– Вам? – переспросил Снайпер.
– Теперь уже им, – вздохнул мутант, опуская голову, отягощенную увесистой каской.
– Понимаю, каково тебе сейчас, – сказал Данила. – Сам такой же.
Возможно, он нашел бы еще какие-то слова, чтобы приободрить приунывшего Фыфа, но его внимание отвлек сдавленный стон и послышавшееся вслед за ним еле слышное шипение.
Шипение шло от двери. Данила напряг зрение. На черный прямоугольник, сваренный из толстых стальных листов, не падал свет из окна, и разглядеть, что там такое шипит, аж присвистывает, не представлялось возможным.
– Газом, что ли, решили нас отравить? – предположил Снайпер. – Дубль два?
Но в воздухе отчетливо запахло не газом, а расплавленным металлом. Что-то темное, окутанное дымком потекло из-под косяка, а потом из скважины камерного замка вырвалась короткая молния.
– О, черт, – прошептал Снайпер. – Ты все же нашел меня…
Расплавленный, искореженный замок вывалился из двери и упал внутрь камеры. А вслед за ним в образовавшееся отверстие медленно вплыло бледно-синее яблоко, по бокам которого время от времени с легким треском пробегали маленькие молнии.
Яблоко плыло по воздуху неуверенно, словно слепой щенок, тыкаясь то в одну, то в другую сторону и пытаясь поймать носом струйку воздуха, несущую знакомый запах. Молнии, сновавшие по поверхности странного предмета, были совсем коротенькими, блеклыми, как и слабый свет, льющийся изнутри яблока.
– В тебе совсем не осталось энергии… – прошептал Снайпер, напряженно вглядываясь в предмет. – Я здесь, я рядом! Ты видишь мое желание?
И предмет отозвался. Он остановился, зависнув в метре над полом и будто прислушиваясь к словам человека. После чего медленно и неуверенно двинулся вверх и влево. К окровавленной руке Снайпера.
– Что это? Что он делает? – прошептал Фыф.
– Молчи. И замри, – так же тихо отозвался Данила. – Им сейчас нельзя мешать…
Яблоко, покачиваясь, словно из последних сил, взлетело еще немного вверх – и остановилось напротив стального браслета, неуверенно потрескивая молниями.
– Давай. Я готов, – сказал Снайпер, стискивая зубы.
И яблоко ударило.
Направленный сноп молний вырвался из его середины и ударил в толстенную цепь, соединяющую стену и стальной браслет. Цепь моментально нагрелась докрасна, но не лопнула.
– Ниже! Бей ниже!!! – прорычал Снайпер.
Шарик качнулся в воздухе – и каскад молний переместился к тонкому блестящему звену, соединяющему цепь и браслет.
В воздухе запахло паленым мясом. Потом раздался чавкающий звук, с которым рвется размягченный металл… и легкая, еле слышная дробь по бетонному полу, какую издает игрушечный каменный шарик, брошенный шаловливой рукой малолетнего проказника…
На стене алел обрывок цепи, медленно покрываясь черной окалиной. Человеческое тело, прикованное к стене за правую руку, не подавало признаков жизни. А в углу камеры, освещенный солнечными лучами, лежал обыкновенный черный шарик, хорошо отполированный, но вряд ли способный плавать по воздуху, метать молнии или испускать сияние цвета идеально чистого неба.
– Снайпер, – позвал Данила. – Снайпер, слышь! Ты живой?
Человек на стене пошевелился. Потом тряхнул головой и застонал.
– Живой, – облегченно вздохнул Фыф. – Только все равно ненадолго.
– Ну уж… хр-ррен они угадали, – прорычал Снайпер, с трудом поднимаясь на ноги.
– Точно живой, если ругается, – сказал Данила. – Как рука?
– Жареная, – криво ухмыльнулся Снайпер, зачем-то шаркая каблуком ботинка по полу.
– Без толку, отмычка между плит закатилась, не достать, – произнес Фыф.
– И тут ты хр-рен угадал, братишка.
Маскируя рычанием вырывающийся из груди стон, Снайпер продолжал осторожно шарить подошвой по полу.
– И чего делает человек? – тихо проговорил мутант. – Может…
– Умом тронулся, хочешь сказать?
Голос Снайпера был полон веселой ярости, и Данила, пораскинув мозгами, был вполне за то, чтобы принять подобную версию. Боль, стресс, смерть неминучая – вполне может быть. И от меньшего люди блаженными становились. Но тут Снайпер перестал отплясывать странный шаркающий танец, осторожно приподнял ногу и, кривясь от боли, осторожно обхватил обожженными пальцами и отлепил от каблука ту
