«Блокирующий… Как всякий шлем или каска отклоняет стрелы и пули, летящие по касательной… от прямого удара он вряд ли спасет… Но надо бежать… потому что Снайпер ранен… а Фыф беспомощен в своем шлеме… надо бежать…»
Мысли скакали в голове, обрываясь, словно гнилые нити. Потому что Горо уже, наверно, разглядел, что надето на голове Данилы, и теперь бил мыслями прямо в лоб наступающего противника, все-таки при этом медленно и неуверенно отступая назад. А когда стрелок не уверен в себе, он, как правило, стреляет не прицельно…
– Зато ты умрешь быстро, – прохрипел Данила, падая на противника и нанося единственный удар, в который он вложил всю свою силу.
Удар предплечьем в горло мутанта был страшным. Таким ударом тренированный воин с боевым топором разрубает надвое шею тура. А когда в руке нет топора, то наносит его в иной плоскости, параллельно земле, вкладывая в движение не только инерцию разгиба руки, но и вкручивая в него вес всего тела…
Данила услышал, как под его рукой хрустнула трахея врага. Мутант взлетел над полом, безвольно мотнулась его голова с вылупленным единственным глазом, а потом тело Горо безвольной тряпкой впечаталось в торец распахнутой двери арсенала.
То ли край двери оказался слишком острым, то ли в тонкой шее мутанта сломанные фрагменты позвоночника взрезали кожу, но так или иначе голова Горо оторвалась от туловища и, прокатившись пару шагов по полу, остановилась, выставив к потолку окровавленный разрыв шеи. Поскольку подбородный ремешок фуражки был крепко затянут, то лысая голова звездопогонного мутанта сейчас лежала на ней как на блюде.
Данила постоял немного на четвереньках, продышался, потом поднялся на ноги и вернулся поднять пулемет, вырванный из его рук теперь уже мертвым противником.
Его спутники стояли рядом, держа автоматы на изготовку.
– И опять ты вражью силу спиной загородил, – слегка пожурил Данилу Снайпер. И тут же поправился: – Хотя слово сдержал. Обещал руками порвать – и порвал…
– Как крысособака ватник… – продолжил Данила, поднимая пулемет и слегка кривясь. В животе все еще было неуютно, но понятно, что бил-то мутант не в живот, а в мозг, который все тело контролирует, с тем чтобы вызвать у врага определенные ощущения. И в полной мере того не добился, за что спасибо совету Фыфа. Так что теперь мозг определялся, все ли в порядке, проверяя брюхо, – и от той проверки было пока что муторно.
– Ну, можно и так сказать, – хмыкнул Снайпер. – Вон оно как за двести лет фольклор-то меняется…
– Горо что-то почувствовал и вернулся, – сказал Фыф. – До конца молитвы осталось совсем немного. Надо быстрее уходить.
– Куда? – спросил Данила, прикидывая, далеко ли он сможет убежать. Получалось, с километр точно получится. А потом останется одно – залечь с пулеметом и дать последний бой.
– Туда, – кивнул Фыф. – Вглубь острова. Больше некуда.
– Туда – значит, туда, – сказал Снайпер. И уже на бегу бросил через плечо: – А что там?
– Тюрьма, если помнишь, – хмыкнул Фыф, проворно семеня рядом. – Но нам туда точно не надо. А перед тюрьмой вход в подземную ветку, соединяющую остров с ядерным институтом. Там лаборатории, в которых…
Он запнулся – и причиной этого не был бег по улочкам вымершего городка.
– Создали вас? А потом переселили на остров для дальнейшего изучения? – предположил Снайпер.
– Это были добровольцы, – буркнул Фыф. – Патриоты родины. И на острове моих предков не изучали. Здесь испокон веков был форпост ментального щита Москвы. Думаешь, зимы восемьсот двенадцатого и девятьсот сорок первого годов случайно были такими лютыми? Мои предки всегда защищали родину от врагов, просто в начале двадцать первого века все это было поставлено на научную основу. Талантливые добровольцы-экстрасенсы тщательно отбирались и превращались в гениев своего дела.
Все это Фыф выдохнул зараз и потом пару минут не мог отдышаться. Видно было, что устал мутант за сегодня неслабо и от беготни, и от переживаний.
– Понятно, – сказал Снайпер. – И сколько бежать до института?
– Три километра, – экономно расходуя воздух, ответил Фыф. – Но там есть дрезины. Теперь направо… Прямо… Налево… Прямо… Вот оно!
Вход в подземную ветку был типовым, похожим на обычную станцию метро, – разве что более незамысловатым, собранным из бетонных блоков без намека на какую-нибудь отделку. Да и в отличие от тех станций метрополитена, что довелось видеть Даниле, на месте входа здесь не зияли черные дыры с проржавевшими металлическими косяками, а имелись надежно перегораживающие вход вполне рабочие с виду массивные стальные створки два на два метра, которые охраняли… два кио с теми же «Кедрами» в руках, которыми была вооружена охрана арсенала. На киборгах, как и на погибших мутантах-охранниках, были надеты камуфляжи, поверх которых имелись еще и разгрузки, забитые запасными магазинами для автоматов и гранатами в специальных кармашках.
– Пусти-ка, – прохрипел Фыф Даниле, вырываясь вперед. И тут же махнул рукой киборгам: – Открывайте быстрее!
После чего совсем уже ничего не понимающий Данила обалдел еще больше. Гордые кио… синхронно поклонились Фыфу, но отпирать вход в метро не спешили.
– Скажите пароль, хозяин, – механическим голосом произнес один из кио.
Фыф немедленно выдал серию звуков, которые человеческое горло вряд ли бы осилило. Напоминала эта трель одновременно кваканье лягушки и бульканье унитаза – крайне полезного изобретения, оставленного практически вымершим человечеством в наследство немногочисленным потомкам.
– Это устаревший пароль, хозяин, – проговорил кио, обмозговав полученную информацию. За то время, пока он переваривал код, выданный Фыфом, спутники успели приблизиться к охранникам вплотную.
– Другого не будет, – сказал Фыф, приставляя ствол автомата к животу охранника и нажимая спусковой крючок.
Возможно, усиленные танталом кости и были крайне прочными на излом, но ударов пуль АК, выпущенных в упор, не выдержали даже они. Веер кровавых брызг, перемешанный с фрагментами разбитых очередью позвонков, ударил в стальные створки ворот. Не снимая пальца со спускового крючка, Фыф перевел ствол автомата на второго охранника, перечеркнув его очередью от пояса до плеча.
Киборгов отбросило назад, но они оказались весьма живучи. Тот, чей позвоночник был разбит пулями, пытался вытащить из под себя «Кедр». Второй, практически разорванный надвое, уже тянул из разгрузки гранату.
Снайпер и Данила выстрелили одновременно. Несостоявшийся гранатометчик успокоился навеки с дыркой между глаз, а две пули, выпущенные из «Корда», превратили голову кио в кашу, на которую смотреть было как-то неприятно.
– Злой ты, Фыф, – сказал разведчик, отводя взгляд от дела рук своих. Конечно, на войне как на войне, но иногда от того, что приходится на той войне делать, становится очень тошно и погано на душе. – Договориться никак нельзя было?
– С пленными киборгами, прошедшими лоботомию, договориться невозможно, – сказал Фыф, доставая из кармашка первого охранника пластиковый ключ-карту и вставляя ее в считыватель, закрепленный возле створок. – Они просто выполняют приказ, а при малейшем отклонении от инструкции запрашивают по рации подкрепление и бьются до последнего. Так что иначе было просто никак.
– Лоботомию? – переспросил Снайпер, глядя, как медленно разъезжаются в стороны толстенные стальные створки.
– Ну… да, – просто ответил Фыф, который все еще не мог отдышаться после пробежки. – При трансорбитальной лоботомии киборга разрываются ткани, соединяющие лобные доли мозга с остальной его частью. В результате чего получается универсальный солдат, который, правда, способен следовать лишь двум-трем простым инструкциям, которые записываются в его электронной части мозга. В данном случае – открывать, защищать и докладывать о непредвиденных изменениях в обстановке.
– То есть на выходе получаются зомби, – задумчиво произнес Снайпер. – То-то я думаю, что многие из них так, дебилы ходячие, но некоторые стреляют на удивление метко и при этом умудряются где-то разыскивать патроны…
