Если бы в этой каморке было пианино, определенно последовала бы сцена из народного фильма про место встречи: «А „Мурку“ можешь?» Нил смог бы и «Мурку», но пианино, слава богу, не имелось.
– Да аккурат на Восьмое марта…Не, вру, на старый Новый год… С приятелем своим.
– С каким приятелем?
– С негром.
– С негром? Как звать его?
– Кого?
– Ну, негра этого?
– Да никак не звать! Негр и негр. Чернущий такой, страшное дело! Вы, говорит, Вера Ильинична – это я, стало быть, Вера Ильинична, – все бумажки, что с почты на мое имя приходить будут, теперь ему отдавайте, негру то есть, потому как я уезжаю и не скоро теперь в городе появлюсь…
– Так и сказала – из города уезжаю?
– Так и сказала… А негр ничего, справный. Каждый раз десяточкой меня благодарит…
– Он часто заходит?
– Да раз в месяц примерно. Вот третьего дня был, привет от Лизоньки передавал.
Так. Здесь, похоже, тупик. Единственной зацепкой оказался безымянный негр, который теперь появится только через месяц, да и то не обязательно. Месяца у Нила не было. Значит, нужно сосредоточиться на розысках Сапуновой Светланы Игоревны, 1963 года рождения. Самому наводить справки рискованно. Надо действовать через кого-то. Через Оленьку?..
– Вера Ильинична, а нельзя ли посмотреть комнату, где жила Лиза.
– Да чего смотреть-то? Комната как комната, хорошая… Да и жильца нового беспокоить ни к чему…
Вторую бутылку, лежащую в сумке рядом с жестянкой конфет от «Максима» и флаконом «Синержи» – он не знал, что будет за хозяйка, а промахнуться со взяткой не имел права, – он так и не вынул. Не за что…
Спускаясь по мерзкой лестнице, он услышал за спиной торопливые шаги и гнусавый молодой голос:
– Эй, чувак, притормози, разговор есть.
Нил, не оборачиваясь, прибавил шагу. Разборки с местным хулиганьем в его планы не входили.
– Насчет Лизы… – продолжил голос.
Нил остановился. Обернулся.
В облике сбегавшего по ступенькам молодого человека ничего угрожающего не было. Длинный, очкастый, страшно сутулый, всклокоченный, в поношенных трениках, в тапках на босу ногу.
– Ты кто? Сосед?
– Ну… Жилец новый. Сижу на тачке, файло через энурез вытягиваю, чат ваш за стенкой слушаю…
– Чего? – Нил не понял почти ни слова.
– Короче, есть инфа. По негативу.
– По какому негативу?
– Ну, по негру этому. И еще по кой-кому. Интересно?
– Интересно.
– А на сколько?
– Очень… А, понял…
Нил достал из сумки водку, протянул очкарику. Тот поморщился.
– Водяру спрячь. Не употребляю. Только кэш.
– Хэш? Гашиш, что ли?
– Кэш. Мани-мани-мани. Сам посуди, писюха красной сборки, винт глючит как ненормальный. Вчера всю ночь с мамой протрахался, утром десять метров битых мозгов на помойку… А тут еще дрюккер предложили, импортный.
– Простите, вы – маньяк?
– Я сисоп! – гордо сказал очкарик.
– Сисоп – это кто?
– Систем-оперейтор. Компьютерный программист.
– А, теперь понятно. И что вы хотите за информацию?
– Сто картавых или десять вашингтонов.
Это Нил понял без переводчика. Даром, что ли, в юности на Галере ошивался?
– Молодой человек, товар перед продажей принято демонстрировать.
– А… Ну, короче, негатива звать Эрик. Эрик Макомба, третий курс ЛИСИ.
