бесконечно дорогим для меня людям никакая огласка уже не повредит. Так вот, мне очень помогли тогда мой младший брат, известный тебе Густав Бирнбаум из Монтре, и наша тогда еще молодая мачеха Евгения, родная сестра твоей бабушки Александры. А дальше… частью известных мне тайн я распорядился с некоторой выгодой для себя. Отсюда и Занаду — полагаю, в жизни каждого человека возникает период, когда ему нужен уединенный остров…
Да, чуть не забыл. Нил не любит спать без света, так что не заставляй его выключать ночник, и терпеть не может персиковый сок. Вот и все. Храни вас Бог. Живите долго'.
Нил перечитал письмо, аккуратно сложил его в конверт и спрятал во внутренний карман.
— Стефани.
— Слушаю, патрон.
— Отмените все встречи на ближайшие десять дней. И скажите Тому, чтобы подавал машину. Мы едем на аэродром!
— Это что?
— Это? Яичный ликер с корицей. Папаше из Амстердама прислали целый ящик, и я позволил себе чуть-чуть экспроприировать… Хантли, глотнуть не желаешь?
Догерти вручил товарищу плоскую никелированную фляжку с кожаным ободком.
— Похоже на лекарство от простуды, — поделился своими ощущениями Хантли.
— Или эгногг, что нам в детстве подавали на Рождество, — продолжил Догерти. — Приятно, черт возьми, вновь почувствовать себя ребенком… Другие немаловажные достоинства этого продукта — изысканное послевкусие и полное отсутствие подозрительного запаха. Хоть на педеля дыши, хоть на самого принципала — ничего, кроме невинного аромата… Кстати, насчет ароматов… Не расслабиться ли нам арабским зельем?
Догерти запустил толстую лапу в внутренний карман, с важным видом извлёк черную книжицу в кожаном переплете, украшенную тисненым крестом, раскрыл и, хихикая, вытащил из полой середины тоненький портсигар и зажигалку, по форме напоминающую карандаш.
— И псалтырь на что-нибудь пригоден… Угощайтесь, джентльмены.
Хантли дрожащими руками принял тонкую, чуть кривоватую самокрутку, понюхал, кивнул одобрительно.
— Дерзко… Должно быть, в аду под твою католическую задницу уже заготовили пребольшую сковородку.
Догерти самодовольно усмехнулся и протянул портсигар третьему, доселе молчавшему участнику благородного собрания.
— Ну а ты, Морвен? Не сомневайся, товар первостатейный, Абу дряни не держит.
Морвен, невысокий, ладный, светловолосый, надменно сморщил прямой, породистый носик.
— Благодарю, джентльмены, я не считаю утро подходящим временем суток для расслабления такого рода… Кстати, похоже, наш арабский друг влетел в большую неприятность.
Хантли резко дунул на огонек зажигалки, услужливо поднесенной Догерти, и прикрыл ладонью косячок с марихуаной.
— Это как-нибудь связано?..
Морвен пожал плечами.
— Кто знает? Во всяком случае, я слышал, как Симпсон утром давал распоряжения Гарри, чтобы перенес в кладовую все личные вещи Абу и этого японца, как его…
— Масаеси? — оживился Хантли. — А его-то за что?
— За Перл-Харбор! — авторитетно заявил Догерти. — Ставлю десять против одного, что Симпсон застукал эту парочку in flagrante derelictu…
— Чего? — недоуменно моргнул Хантли. — Это по-французски, что ли? Морвен, что это он сказал?
— На месте преступления. Не спите на уроках латыни, сэр…
— Определенно, трахались в сортире, — продолжил Догерти. — Чертовы иностранцы!
— Уж не за это ли самое нашего Абу выперли из Хэрроу? — поинтересовался Хантли.
— Держу пари, что за это. Ничего, папа-шейх сунет кому надо пару миллиончиков — и через неделю любимый сыночек продолжит шалости где-нибудь в Дерби.
— Абу хвастал, что у себя в Египте он занимался этим с ослицами, буйволицами, козами и собаками, — поведал Хантли.
Морвен скептически хмыкнул.
— Насчет последнего сомневаюсь. У собак весьма едкая секреция. Совокупляться с сукой — все равно, что совать свое хозяйство в кислоту.
— Вы проверяли на себе, сэр? — ехидно оскалился Догерти.
— Отнюдь, сэр, всего лишь внимательно слушал мудрых наставников.
Морвен поднялся с травы, отряхнул брюки, нарочито громко зевнув, поглядел на часы — неброские, с круглым белым циферблатом, черными стрелками, цифрами и русскими буковками «Павелъ Буре».
— Однако, господа, время… Служба заканчивается, нас могут хватиться.
Хантли вздохнул, передал Догерти косяк, так и оставшийся нераскуренным. Тот аккуратно запрятал сигарету в портсигар, портсигар — в молитвенник, молитвенник — в карман. Пока они вставали с земли и приводили в порядок гардероб, Морвен осторожно заглянул за край живой изгороди, отделявшей баскетбольную площадку от громадных размеров лужайки перед учебным корпусом, и дал отмашку. Короткими перебежками троица добралась до вязовой аллейки, примыкающей к ограде часовни. Там двенадцатилетние джентльмены отдышались, поправили одинаковые галстуки в красно-черную наклонную полоску, застегнули одинаковые пиджачки и в нужный момент чинно влились в темно-серую толпу мальчишек, под водительством преподобного отца Леонарда возвращавшуюся с утренней службы по англиканскому обряду.
Длинный шоколадного цвета «бентли» величественно обогнул парадную лужайку, посреди которой на высоченном флагштоке трепыхался британский флаг, плавно сбросил ход и остановился на размеченной бетонированной площадке перед «Бурсой» — внушительным сооружением тюдоровской эпохи, в конце семнадцатого века завещанным лордом Генри Уорвиком под частную школу для мальчиков из знатных семей. Остановился, с точностью до дюйма вписавшись в прямоугольник, обозначенный «Гости», что не осталось без внимания Джессопа, старого привратника, заступившего на эту должность аж в год коронации матушки Елизаветы, храни ее Боже.
— Догерти, дай срочно жвачку в долг. У меня, кажется, начинаются проблемы.
Догерти нехотя достал из упаковки желтую пластинку, и Нил быстро засунул ее в рот.
— Отдашь две, — проворчал жадина.
Но согласие не услышал, потому что Нил бросился к подъехавшей машине. Шикарно одетая молодая дама в черной шляпке, украшавшей великолепные огненные волосы, элегантно вышла из «бентли». Нил подбежал к ней и дал себя поцеловать. Дама что-то сказала мальчику, и он быстро забрался в машину. «Бентли» дала плавный задний ход, развернулась и, лениво набирая скорость, двинулась от школы.
— Ничего себе цыпочка у нашего Морвена! Сестрица, наверное. И тачка у нее классная. — Догерти с нескрываемой завистью смотрел, как удаляется автомобиль.
— Да, нет, это его мамаша. Крутая, даже не отпросилась. Бац, и отъехали. Я видел уже ее раньше. Только у нее тогда «мерс» был.
— Ты, Хантли, не умеешь мыслить широко. Мерс у нее и сейчас есть наверняка. Просто эта к сумочке больше подходит, — зло сказал Догерти. — Пошли, что, машин не видел.
— Да нет, машины видел и покруче, а вот телку такую… — но договорить свою мысль не успел.
Профессиональный подзатылок Джессопа придал нужное ускорение, и мальчики уныло поплелись в класс…
— Можешь выкинуть жвачку. Уже не пахнет.
Нил Морвен чуть не подавился. Он давно знал, что перехитрить Тата было невозможно, просто он не хотел расстраивать ее. Наврал Догерти насчет послевкусия. Но оправдываться не пришлось, Таня и не
