через много лет. Подаренный или переданный по наследству — становится добрым волшебным камнем.
Украденный — способствует гибели своего незаконного владельца". Я посчитал необходимым сообщить вам эти сведения. Возьмите же кольцо. Оно ваше.
С этими словами он положил кольцо в футляр и протянул Альдоджи.
— Спасибо, сеньор Тьерино, — пробормотал озадаченный скульптор. — Завтра мой Марио принесет вам деньги.
— И я благодарю вас. Всего доброго.
Несколько дней ушло на создание бригады камнерезов. Можно было покупать мрамор. Когда Бенвенуто заканчивал заказные письма, к нему постучалась служанка: «Там какой-то важный господин, хозяин. Просить?» Он кивнул головой, мол, проси. В мастерскую вошли граф Юрьев и его Яков.
— Здравствуйте, ваше сиятельство, — Бенвенуто пошел ему навстречу.
— Приветствую вас, друг мой. И давайте без церемоний. — Юрьев прислонил свою трость к стене. — Спешу, знаете ли. Поэтому сразу перейдем к делу.
Он подал знак Якову, и тот быстро выложил на стол папку с документами.
— Я принес вам сопроводительные бумаги и еще одно предложение. Надеюсь, вам оно понравится. Прошу принять от меня приглашение приехать в Россию. Уверен, что ваша работа понравится императрице и вы сможете быть представлены ей. Окрест Санкт-Петербурга ведется строительство. Множество загородных домов и парков. Также и правительственных летних резиденций. Ваш гений не может быть не востребован в столице.
— Ва бене! Граф, премного благодарен! Чем я могу вас отблагодарить?
— Ну что вы, маэстро, полноте. Я ведь на службе. Лучше приезжайте в Петербург.
Они раскланялись и расстались.
Альдоджи погрузился в работу. Весть о том, что он получил большой заказ от русского двора, живо распространилась по Флоренции. К нему стали все чаще обращаться местные вельможи и состоятельные горожане. Дел было много, однако он поручил своему ученику выполнить эскизы по заказу Бьянки. Однажды Бенвенуто договорился с нею, что не будет разыскивать ее дом, что она придет сама. Романтизм ситуации увлекал его.
Наступила весна. Бьянка как будто забыла о нем. Бенвенуто тосковал. Часто по вечерам он доставал кольцо и любовался яркой искрой, что жила в камне. Он был уверен, что настанет час и все прояснится, и он наденет ей на палец кольцо. Ведь они любят друг друга, думал он.
Работы по русскому заказу завершались. Уже было договорено с капитаном и властями. Пять опечатанных ящиков стояли во дворе, ожидая отправки. Над шестой статуей Бенвенуто работал с особым тщанием. Он вложил в работу над ней все свои сильные и светлые чувства.
Ведь он вырезал портрет любимой женщины.
Выглаживал по тысяче раз, полируя ставшие уже родными ее черты. Оставалось совсем чуть-чуть.
Был ясный день. В мастерской были двое: полуобнаженная, прекрасная мраморная дама, олицетворяющая античную богиню, и мастер, создавший это чудо. Он склонился перед ней, доводя до совершенства форму ее ножки, показывающуюся из-под подола драпировки. Совсем неслышно в комнате оказался третий. Бенвенуто был так увлечен работой, что ничего не заметил.
А между тем, лицом к лицу оказались Бьянка и ее мраморное воплощение. В солнечной тишине плыли пылинки. Пронизывая каменные пальчики, солнечные лучи согревали их и высвечивали так, что они выглядели как живые. В чуть наклоненной головке лучи играли с тенями, озаряя все черточки лица. Бьянка всматривалась в них, как в зеркало, узнавала и не узнавала себя.
— Мастер, мастер, — услышал Бенвенуто сладкие звуки за своей спиной.
Он замер на мгновенье, опустил на пол шлифовальный камень и медленно выпрямился. Он поворачивался на звук, вытирая о фартук запыленные ладони, и широко улыбался.
— Бьянка! Дольче Бьянка! Мамма миа, как я соскучился, — тараторил он, протягивая к ней руки. — Узнаешь ли ты себя?
— Мне очень хорошо от того, что ты видишь меня такой, мастер.
— Я почти уже закончил, — глаза Бенвенуто были полны восторгом и радостью.
Она обняла его за шею, притянула к себе и долго целовала, слизывая мраморные пылинки с его глаз, щек, губ. А он стоял, опустив руки, и впитывал, впитывал ее поцелуи.
— Позволь преподнести тебе подарок, любимая, — наконец произнес он.
— Еще? — радостно удивилась Бьянка. — Но ты и так одарил меня несказанно! Что же может быть еще?
— Он уже давно ждет тебя, милая Бьянка.
Бенвенуто вынул из шкафа футляр с кольцом, открыл его и протянул ей. Камень повернулся к свету так, что искра, живущая в нем, чуть не ослепила Бьянку. Красавица вынула кольцо двумя руками и с изумлением взглянула на Бенвенуто.
— Это тебе, — сказал он, взял ее за левую руку и надел кольцо на палец. — Любимая.
— Как прекрасен этот мир, посмотри…
— Воистину прекрасен. И станет еще прекрасней, милая моя, если ты согласишься отправиться со мной, чтобы жить в нем. Вместе. Нас приглашают посетить сказочную страну Россию. Прямо в столицу. Мы проплывем вдоль Франции, Испании, Португалии, Голландии, увидим Германию, Данию, Польшу. Через всю Европу, на север, в Петербург.
— Бенвенуто…
— Российский двор, говорят, один из самых богатых в мире. Русские понимают в искусстве и ценят его. Там будет много работы, и ты, моя муза, со мной.
— Бенвенуто…
— Мы построим дом, большой и светлый. Будем растить детей и принимать гостей. Будем радоваться красоте и гармонии. Я буду принадлежать тебе, ты будешь моя, и весь этот прекрасный мир будет нашим.
Альдоджи кружился по комнате, взмахивал руками, добавляя света своей счастливой улыбкой. Он сорвал с себя фартук — мастер, завершивший великий труд, — и уселся в кресло.
— Бенвенуто…
Бьянка вытянула руки, чуть развела пальцы, любуясь кольцом. Потом медленно стянула его и бросила Бенвенуто. Тот поймал, продолжая с восхищением смотреть на красавицу. В ее глазах горели искры, похожие на ту, что жила в камне кольца.
— Этот мир так прекрасен и так непрост. Он свободен от нас. И мы не всегда можем в нем быть свободны. Вот так не свободна и я, — она принялась кружить по комнате, как давеча кружился Бенвенуто. — Я замужем. Я связана узами семьи. И буду с ними до смерти. Ты помнишь мой заказ? Я приняла его. Спасибо, мастер мой.
Прощай.
Она выпорхнула из мастерской и исчезла. Исчезла и улыбка Бенвенуто.
В мастерской сделалось мрачно, как перед грозой. И гроза разразилась. Оцепенелый сидел Бенвенуто в своем кресле, сжимая в кулаке уже не дорогое ему кольцо. Ему хотелось закричать.
Позвать кого-нибудь на помощь. Но он не мог.
Ему хотелось вскочить и броситься следом за той, что ушла навсегда. Но он не мог. Ему хотелось перестать быть. Но он не мог. Он был еще нужен этому миру.
Потом он встал. Сжимая в потном кулаке кольцо, направился к статуе. Взгляд его не предвещал ничего хорошего. Он остановился перед мраморной фигурой, постоял и вдруг резким движением набросил ей на палец кольцо.
Кольцо как будто ожидало этого. Оно легко легло на палец и, казалось, намертво приросло к нему. Бенвенуто, не веря глазам своим, попытался снять кольцо. Но не смог. Его красивое лицо исказила гримаса, и он плюнул на окольцованный мраморный пальчик. Это все, что он смог.
— Марио! Марио! Люди! Марио! Вот дьявол!
Дьявол! Дьявол! Уберите ее с глаз моих!
— Все ли у тебя готово, братец?
— Готово, ваша светлость.
