вспыльчивые и проворные лучшие игроки
замирают, пока Берра летит налево.
Венецианские леденцы
Сколько будут наши наследники,
сбитые с толку,
в чужих пожитках запутавшись только,
ломать голову над тем, куда деть эти три
искусные имитации леденцов из стекла -
маленькие полосатые подушечки-пустышки,
сверкающие скрученные концы
как будто прозрачной бумаги?
Не будет ни подсказки, ни следа
того солнечного дня, купили их когда
в сверкающем магазине,
что несколькими дверьми
выше бара “У Гарри”, места,
где печалью так и веет
по всем свидетельствам из Хемингуэя.
Гранд-Канал тоже сверкал,
пока меньшие каналы лежали в тени,
словно змеи, высовывающие
свои мокрые языки
и скользящие на зеленые рандеву.
Опрятная продавщица, в своей надменной
итальянской пышности,
смерила взглядом нас,
американскую пару средних лет,
и оценила как несерьезных
покупателей, которые,
еще не оправившись от смены часового
пояса, крепко вцепятся в свои лиры
перед лицом какой-нибудь волшебной вазы
или неземного бокала,
ведь они могут разбиться
в багаже по дороге домой.
Но мы все-таки хотели что-нибудь,
что-нибудь маленькое…
Это? Нет… Десять тысяч, это сколько?
Потрясенные,
мы наконец решились. Она завернула
три стеклянных леденца, самое дешевое,
что было в магазине,
с исключительной осторожностью,
подобающей
королевским драгоценностям – материя,
клейкая лента и снова материя мелькали
под ее кроваво-красными ногтями,
плюс картонная коробка,
как для чертика из табакерки,
украшенная пестрыми ромбами, хотя
продавщица была явно огорчена,
проведя весь день на ногах
в ожидании импульсивного
богатого араба или маниакального японца.
Grazie, signor … grazie, signora … ciao.
Наши наследники, утомленные вещами,
не смогут понять,
как это маленькое воссоединение,
вновь собранный треугольник
из стеклянных, похожих на бумагу
скрученных концов,
вершит работу любви в подвальном этаже,
при зимнем свете, когда хозяин дома
мешает прозрачный клей и крепит
ловкую маленькую скобу,
словно чтобы сохранить
нетронутым то время, которое мы, живые,
провели в пуховой постели
в отеле “Еуропа э Регина”.
С боку на бок.
Дух имеет бесконечное число граней,
а тело
ограничено несколькими сторонами.
Есть левый бок,
правый бок, спина, живот,
а также соблазнительные
промежуточные стороны,
северо-востоки, северо-запады,
которые опрокидывают сердце
и вскоре препятствуют кровообращению
в одной или второй руке.
Но все же мы поворачиваемся каждый раз
с новой надеждой, веря, что сон
посетит нас здесь,
спустится подобно ангелу
под углом, установленным
секстантом нашей плоти
