стремян. Это было первое, что он отметил… а вторая мысль обожгла.
ЭЛЬФЫ!!!
Это и правда были эльфы. Они спешились — ловко соскочили с высоких тонконогих коней, серых, как тени (при виде их Фион коротко проржал и взрыл землю копытом). Синие с золотом плащи держались на одном плече, на широких косых поясах — длинные мечи. На эльфах вообще было много украшений — на шеях, запястьях… Темноволосые, улыбчивые (и с совершенно нормальными ушами, почти возмушённо отметил Гарав — волосы, убранные на висках в тонкие косы, туго уложенные вокруг головы, уши позволяли рассмотреть очень даже хорошо… ну разве что мочек почти нет, но и у людей такие уши встречаются тоже — да у самого Гарава были такие же…), высокие, они поприветствовали людей поднятыми ладонями.
Фередир продолжал возиться с вещами, хотя на приветствие ответил. А Гарав, если честно, уставился на эльфов с неприкрытым любопытством.
И чем больше он смотрел, тем больше не соглашался с Фередиром. Эльфы привлекали, притягивали и внушали… нет, не зависть… не робость… не уважение даже… а что–то… Пока мальчишка подбирал слово, эльфы поприветствовали и Эйнора, который смотрел на них с улыбкой. Они заговорили на языке, который, как уже знал Гарав, назывался синдарин, при этом оба эльфа взглянули на мальчишек извиняющееся — как бы попросили прощенья за то, что те не понимают.
Уехали эльфы, так и не сказав никому, кроме Эйнора, ни слова, хотя учтиво попрощались со всеми тремя. Фередир сердито бросил Гараву:
— Рот закрой.
— У меня он закрыт, — возразил тот. Фередир буркнул:
— Тогда глаза верни на место, не выпучивай так.
— Чем они тебе не нравятся? — спросил Гарав, сморгнув.
— Зато тебя, я вижу, уже околдовали. Того и гляди побежишь за ними, как маленький ребёнок — они их так и…
Сильный удар по щеке пошатнул Фередира.
— Временами твой язык слишком болтлив, Фередир сын Фаэла, — сказал Эйнор. — А главное — твоя голова не поспевает за ним.
Фередир опустил голову. Его щека даже слегка вздулась — прямо на глазах. Оруженосец покусал губу. А Гарав встретил тяжёлый взгляд Эйнора и сказал — просто чтобы не выглядеть трусом и предателем перед «огрёбшим» Фередиром — пусть Гарав и не был с ним согласен:
— У нас тоже рассказывают, что эльфы крадут детей.
— Если мы… когда мы вернёмся — поинтересуйся летописями и узнай, что такое Аст Ахэ[40], — сказал Эйнор почти зло. — Тогда ты поймёшь, глупый мальчишка, кто и зачем крал детей… Сворачивайтесь быстрее, ну?! К полудню мы можем быть в городе, и я определённо не желаю ночевать в поле ещё одну ночь!
… — Больно ударил? — тихо спросил Гарав Фередира, когда они шагали по дороге — по обе стороны от мерно качающего головой и явно довольного избавлением от двойного груза Азара.
— Угу, — честно отозвался Фередир.
— Из–за меня это опять.
— Да ну. Раз тебе нравятся эльфы — это уже всё. А я просто подосадовал. У нас на юге их и правда не любят, — признался он наконец. — Они слишком… слишком…
— Слишком правильные? — спросил Гарав. Фередир уставился на него в изумлении:
— Вот, да, то слово! Правильные, — повторил он, словно стараясь это слово раскушать. — Верно.
— Разве когда ты видишь что–то красивое, ты всегда завидуешь или злишься?
— Нет… — задумался Фередир. — но мне… — он вдруг засмеялся, — …но мне почти всегда хочется этим обладать. Если бы я мог, я бы стащил на землю все звезды. Не от жадности, нет! — вдруг помотал головой Фередир. — Я хочу посмотреть вблизи, какие они… И вот я думаю — может, когда–нибудь человек достигнет звёзд, — Фередир вздохнул. — Но никогда человек не станет, как эльф… И мало кто может с этим смириться.
Гарав удивлённо слушал Фередира. Тот говорил взросло и мудро.
— То о бессмертии? — спросил он наконец. Фередир кивнул. — Ты что, очень боишься смерти?
— Я? — Фередир покачал головой. — Нет. Просто я не люблю несправедливости. И не понимаю… — он замялся. — Я не понимаю замысла Эру, — понизил он голос. — Я спрашивал Эйнора, но не смог понять и его слов… А как я могу принять то, что не понимаю?
— Эйнор же принимает, — осторожно, словно ступая по скользкому льду (да эта тема им и была), вспомнил Гарав.
— Эйнор — нуменорец, — со значением ответил Фередир. — Пока не пал их остров — Эру сам приходил к ним, как к себе домой. Кто знает, что он открыл предкам Эйнора? А нам были оставлены земли, где мои предки не сразу научились плавить бронзу, Гарав. В нашем доме — как–нибудь ты увидишь, когда приедешь погостить! — есть бронзовые клинки, они древнее Арнора! Они смешны, завораживающи и ужасны. Да что я тебе рассказываю, вряд ли у вас было иначе… Скажи ещё что–нибудь на своём языке! — внезапно отбросил серьёзность Фередир. И Гарав, естественно, выдал матерную тираду, а потом мальчишки долго хихикали на ходу, когда Гарав объяснил, что она значит — все слова вместе и каждое в отдельности…
…Когда–то Форност явно начинался с двух крепостей на высоких холмах — крутых и, словно венцы, одетых кольцами мрачных багровых стен, мощных и суровых — и казавшегося тонким и хрупким моста между ними, вознесённого на арочных переходах на высоту нескольких сот ярдов. В центре каждой крепости высился донжон.
Потом — Гарав даже усмехнулся, настолько точно это отвечало схемам в учебнике истории — крепость росла, и новое — общее — кольцо стен, уже не таких высоких, но всё–таки грозных, серых, с приземистыми частыми башнями — обняло уже оба холма. А дальше город расползался вкривь и вкось — по склонам других холмов и по низинам. Внешнее кольцо обороны было — но всего лишь земляной вал с частоколом. Правда, что значит — «всего лишь»? Знающие люди в Интернете и на ролёвках утверждали, что взять такие укрепления — задача нелёгкая, а без осадных машин или предательства — вообще невозможная.
Форност строился, как арнорская пограничная крепость — а как город рос уже в дни Артедайна. Поэтому по величественности он проигрывал Аннуминасу — даже заброшенному. Но Гарав не видел Ануминаса. И Форност его удивил. На глаз город был по площади не меньше Тамбова — областного центра родины Пашки. Конечно, тут дома в основном одноэтажные, да и строились с размахом, место явно не экономили. Так что живёт здесь — ого, да никак не меньше пятидесяти тысяч человек; для средневековья — мегаполис! Кое–где вокруг по холмам паслись стада.
Эйнор тоже спешился в сотне шагов от ворот. Тут народу было много, шли и ехали в основном в город — хотя кое–кто и оттуда. Звучали сразу несколько языков, но в основном — адунайк, которым Гарав владел уже свободно, хотя дико смешил Фередира акцентом — и талиска, из которого мальчишка знал — от Фередира — полсотни слов.
Ров у внешнего вала был глубокий и широкий, но без воды. Через него вёл мощный мост, сразу не сожжёшь и не развалишь. Но ещё через два десятка шагов Гарав понял, в чём тут дело. Ворота — очевидно, одни из нескольких — располагались внутри вала — высотой в три человеческих роста, из толстенных (с поставленного боком взрослого мужика) дубовых плах, обитых и стянутых сталью. Именно внутри, и Гарав, задрав голову, понял что в случае опасности сверху обрушатся десятки тонн камней и земли. Достаточно выбить четыре мощных клина по углам большого помоста, под которым проходила дорога и стояли ворота — и на месте ворот будет просто вал. Не раскопаешь сразу даже если не мешают.
Возле ворот стояли не меньше дюжины стражников. С мечами на поясах и копьями в руках, треугольные щиты за плечами, поверх кольчуг — чёрные накидки с восьмиконечными звёздами, на ногах — поножи и наколенники, на головах — высокие конические шлемы с чешуйчатыми нащёчниками–застёжками. Никакой пошлины они, кстати, не брали и вообще ничего не делали — стояли и смотрели. Но не лениво — внимательно, даже немного неприятно. Кардоланского рыцаря с оруженосцами, впрочем, пропустили без слов…
…Улицы Форноста оказались вымощены камнем. Каменными были и многие дома, да и деревянные
