Призрак хочет жертвы
– Ладно, мои героические друзья, – сказал я. – Надо признать, мы тут действительно не одни.
– Призрак филармонии? – предположила Тоска.
Я не ответил. На моем лице лежало несколько растрепанных позолоченных кистей с бахромы занавеса, они лезли в глаза и в нос, воняли старой пылью и занавесными вредителями, что отнюдь не способствовало продолжению беседы.
– Может, выберемся отсюда? – промычал откуда-то справа Паша. – И свалим подальше...
– Это не призрак филармонии, – ответил я Тоске. – Это призрак дохлого художника Паровозова. Скорее всего, он заключен в его альбоме. Знаете, как это бывает, – Смертельный альбом со смертельными призраками. Послушайте, о други, пока мы тут тухнем, я поведаю вам одну жесточайшую историю, которую я выяснил, пока ехал сюда на такси. Так вот. За этим альбомом гонялись пять человек, все они бесследно пропали. Каждый отправлялся в этот Дом культуры, но никто не вернулся. Значит, они где-то здесь. В подвале, наверное, в бетон закатаны. Пятый охотник за альбомом вел дневник, вернее, не дневник, а в записной книжке все записывал и перед тем, как исчезнуть, отправил ее своей подружке. Эту записную книжку даже к публикации запретили, в Интернете только последняя страница лежит – чтобы никто не мог узнать, где этот Дом культуры...
– И что там было написано? – спросил Паша. – На этой последней странице?
– На самой последней странице было написано: «...сбереги нас от зла, сбереги, никогда не касайся этого, никогда не смотри...».
– Ясно, – сказал Паша. – Я уже устал от этих сказок. Сейчас достану мобильник и позвоню друзьям...
– Бесполезно, – сказал я. – Я пробовал. Сети нет. Тут же все умерло. Так что спрячь свою трубу до лучших дней.
– Мы думаем отсюда выбираться? – спросила Тоска.
– Это вопрос чрезвычайно интересный... – начал я.
На занавес что-то упало.
– Что это? – зашипела сбоку Тоска.
– Тихо! – громко зашептал я. – Тишина.
По накрывшему оркестровую яму занавесу кто-то шагал. Занавес прогибался под этими шагами, но не сильно, шагавший весил не очень много. Я принялся доставать из рюкзака свой томагавк и чуть не вывихнул себе плечо. Шаги прошли надо мной, потом над Тоской.
– Он остановился рядом! – в ужасе зашептал Паша. – Он стоит совсем рядом, я слышу, как от него пахнет...
– Чем? – спросила Тоска.
– Он... оно, кажется, нюхает! – продолжал Паша. – Оно вынюхивает!
Паша замолчал, и снова стало тихо. Я слышал, как стучит сердце и бежит кровь, как она бьется мне в виски. И мне тоже было страшно. Потому что мне показалось, что я тоже слышу запах. Непонятный, я так и не мог определить, что именно это за запах. Но то, что запах нехороший, я понял сразу.
Вообще, запах – один из основных признаков того, что происходит что-то неладное. Любое появление дурного постороннего запаха в тех местах, где его быть не может, должно вас насторожить. Потому что зло пахнет скверно.
– Он меня щупает, – захныкал Паша. – Он трогает меня!
Я не удержался и сказал:
– Не дергайся, Паша, наверное, ты ему просто нравишься. Он сейчас тебя пощупает немножко и успокоится.
– Сам не дергайся! – крикнул Паша. – Баран...
И дернулся. Послышался звук падающих музыкальных инструментов, бубен покатился, звякнули тарелки, и еще какой-то свист послышался. Негромкий, но тем не менее весьма отчетливый. Потом свист стих, и напряжение на занавесе исчезло.
– Он меня отпустил! – крикнул Паша. – Он куда-то подевался...
– Так всегда бывает, Паша, – успокоил его я. – Сначала нюхает, потом цапает, а потом бац – и смылся в кусты. У тебя, Паша, кстати, брат есть?
– Ну, есть... – попался Паша.
– Тогда тебе нечего волноваться, он вступится за твою честь.
Тоска обидно захохотала, а Паша рассвирепел и попытался меня достать через занавес. Но не получилось.
– Обычно любой призрак хочет лишь одного, – сказал я и принялся повторно пытаться вытащить из-за спины топорик. – И Паровозов, как типичный призрак, тоже хочет лишь одного...
– С чего ты взял, что это Паровозов? – спросила Тоска.
– А кто еще? Вряд ли здесь будет призрак Петрова-Водкина[7] . Тут Паровозов. И этот Паровозов хочет...
– Чего? – спросили Тоска и Паша вместе.
– Жертвы, – сказал я. – Обычно призраки мечтают только об одном – о жертве. Достаточно одной жертвы, и он уймется...
– И кто может стать жертвой? – Паша заворочался.
– Я не могу стать, – сказал я. – У меня на плече защитная татуировка, призрак меня не возьмет. Мне ее один индеец сделал, он приезжал на фестиваль народных культур, мы с ним вместе томагавк метали. Тоска знает.
Про томагавк было правдой, про защитную татуировку нет. Кстати, томагавк стоил мне почти целого бивня мамонта, а бивень мамонта я, в свою очередь, выменял на настоящую поддельную саблю с Куликовского поля. А иначе нельзя – если тебе делают столь ценный подарок, нужно ответить чем-то достойным. Вот я и подарил индейцу бивень.
– А я... – начала Тоска.
– А ей я уже давно талисман подарил, – сказал я. – Ее тоже не возьмет. Вот такие дела. Кстати, Паша Воблин, ты знаешь, как призраки выбирают себе жертву?
– Как? – Голос у Паши дрогнул.
– Они ее нюхают. Если ты лег спать и вдруг слышишь, что рядом кто-то потихонечку втягивает воздух, знай, это призрак тебя вынюхивает.
– Уберите этот чертов занавес! – забился Паша.
– Куропяткин! – крикнула Тоска. – Прекрати немедленно! Нам тут еще истерик не хватало!
Я лежа пожал плечами, сбросил все-таки рюкзак, нащупал наконец рукоятку томагавка и вытащил его. Лезвие было достаточно острым, и я в два приема прорезал занавес. Выбрался наружу.
Быстро огляделся. Никого вокруг. Но вмятины на плюше занавеса остались. Сам занавес был большой, он накрыл и сцену, и оркестровую яму, и почти половину зрительного зала. В воздухе кружилась пыль так густо, что можно было рукой рассечь. Или томагавк повесить. Треугольные солнечные лучи пробивались откуда-то сверху, и я подумал, что интересно было бы взглянуть, как устроена тут система светопередачи. Наверняка сделана весьма талантливым инженером. Как и все здесь.
– Эй, Куропяткин, – зашевелилась под занавесом Тоска, – может, все-таки ты собираешься нас отсюда вытащить? А то я в пыли задохнусь...
– Собираюсь, – сказал я. – Если вы не будете вопить, орать и паниковать.
После чего я определил, где под занавесом находится рояль, забрался на него и вырубил в плюше квадрат метр на метр. И из этого квадрата вылезли Тоска и Паша. Тоска протянула мне рюкзак.
– Этот придурок все специально подстроил. – Паша сразу на меня наехал. – Он отцепил занавес, чтобы он на нас свалился! А теперь спасителем хочет выглядеть! Он тут все подстроил! Это ловушка!
– Кто на кого свалился? – Я стал привязывать к рукоятке томагавка шнур. – Ты уточняй...
– Не удивлюсь, если он сюда еще своих приятелей притащил! – орал Паша.
– Тех, что я на острове загрыз? – усмехнулся я.
Тогда этот тип навел на меня свой фотик и цыкнул прямо в лицо фотовспышкой.
