— Тем лучше, — проговорил директор. — Для нас это несомненное преимущество.
— Но у меня кое-какие новые идеи.
— А вот это напрасно, нам нет никакого дела до новшеств. Оригинальность тоже ни к чему. Вам придется влиться в огромный коллектив, производящий усредненные сочинения. Отступить от общего правила и сделать для вас исключение я не могу. Вам придется сдать экзамен.
— Экзамен? — удивился Мишель.
— Да. Письменное сочинение.
— Хорошо, месье, я к вашим услугам.
— И вы готовы сдать его сию минуту?
— Когда вам угодно, господин директор.
— Тогда приступайте.
Директор распорядился, и вскоре Мишель уже сидел за столом, где его ждали и бумага, и чернила, и перо. Ему сообщили тему сочинения и оставили одного.
Каково же было его удивление! Он думал, что ему предложат развивать какой-нибудь исторический сюжет, сделать резюме какого-нибудь драматического сочинения или проанализировать некий драматургический шедевр из старого репертуара! Святая простота!
Ему предстояло придумать неожиданную развязку пьесы в заданной ситуации и сочинить стихотворный куплет с игрою слов и неожиданным каламбуром со словом «приблизительно».
Он набрался смелости и работал вовсю.
В результате его сочинение оказалось крайне беспомощным. Он еще не набил себе руку или, как тогда говорили, лапу. Развязка могла быть и позанятнее, куплет для водевиля вышел чересчур лиричным, а каламбур и вовсе не удался!
Тем не менее стараниями покровителя Мишель был зачислен с окладом в восемнадцать тысяч франков. Поскольку наименее неудавшейся частью его работы была признана развязка, его отправили в Управление комедии.
Большой драматический склад славился своей прекрасной организацией.
В его состав входило пять больших управлений:
1. Высокой и жанровой комедии,
2. Собственно водевиля,
3. Исторической и современной драмы,
4. Оперы и комической оперы,
5. Ревю, феерий и официальных торжеств.
Трагедию раз и навсегда упразднили.
Каждое управление имело собственных служащих; даже простое перечисление их занятий поможет составить более или менее полное представление о функционировании этого грандиозного учреждения, где все было предусмотрено, упорядочено и распределено.
За тридцать шесть часов оно могло выдать жанровую комедию или новогоднее ревю.
Мишеля отрядили в бюро первого управления Драматического склада.
Там обосновались талантливые люди. Одни занимались исключительно экспозицией пьес, другие — развязками, третьи — выходами актеров, четвертые — их уходами, некоторые работали в отделе рифм, выдававшем по требованиям пьесы в стихах; другие подвизались в отделе, где пеклись простенькие рифмованные диалоги.
Существовала еще одна специализация служащих, среди которых и оказался Мишель. Эти чиновники, отнюдь не бездарные, перекраивали пьесы прежних эпох, либо попросту переписывая их, либо перевертывая персонажи.
Таким вот образом администрация Драматического склада только что достигла небывалого успеха в театре «Жимназ» с искусно перелицованной пьесой «Полусвет».[178] Баронесса д'Анж стала наивной и неопытной молодой женщиной, которая чуть было не попала в сети Нанжака. Если бы не ее подруга, мадам де Жален, бывшая любовница Нанжака, его замысел удался бы. Сцена «с абрикосами» и картины жизни женатых мужчин, чьих жен никогда не было видно, вызвала бурный восторг публики.
Переделали также и пьесу под названием «Габриель»,[179] поскольку по непонятным причинам правительство решило пощадить адвокатских жен. Жюльен собирается навсегда покинуть семейный очаг и уйти к своей любовнице, но внезапно появляется его супруга Габриель и живописует картину последствий неверности своего мужа: бездомные скитания, скверное вино, влажные простыни. Супруг отказывается от преступного намерения и, побуждаемый высокой моралью, в финале восклицает: «О мать семейства! О, поэтичнейшее создание! Я обожаю тебя!»
Эта пьеса под названием «Жюльен» была даже отмечена премией Академии.
Постигая все премудрости грандиозного учреждения, Мишель все более чувствовал себя ничтожеством, но был обязан отработать жалованье и вскоре получил важное задание.
Ему предложили переделать пьесу Сарду «Наши близкие друзья». [180]
Бедняга трудился до седьмого пота. Он хорошо представлял себе мадам Коссад, ее завистливых, эгоистичных развратниц-подруг и мог бы в крайнем случае заменить доктора Толозана на акушерку. В сцене же изнасилования мадам Морис вполне способна была сорвать сонетку в комнате мадам Коссад. Но как быть с развязкой пьесы? Что придумать? Как Мишель ни старался, он не мог вообразить, как эта пресловутая лиса может убить мадам Коссад!
В конце концов нашему совестливому герою пришлось отказаться от подобного замысла и признать свое поражение.
Директор, явно разочарованный, все же решил дать юноше еще один шанс — попытать свои силы в драме. Может, на этом поприще он чего-нибудь и достигнет!
Через две недели после определения в Большой драматический склад Мишель Дюфренуа уже перешел из Управления комедии в Управление драмы.
Управление драмой занималось большой исторической драмой и драмой современной.
В свою очередь, драма историческая включала два различных подразделения: одно, базирующееся на подлинной, серьезной истории, слово в слово заимствованной из авторитетных источников; другое — вдохновлявшееся источниками сомнительными, фальсифицированными, в точности следуя аксиоме известного драматурга девятнадцатого столетия: «Чтобы сделать историю, ее надо изнасиловать».
И действительно, было сделано множество детей, совершенно не похожих на мать!
Самые главные специалисты исторической драмы изобретали неожиданные ходы для развязки, и особенно для четвертого акта. Им передавали сырой текст, и они усердно его обрабатывали. Служащий, ответственный за центральный монолог, так называемый монолог примадонны, также занимал в администрации немалый пост.
Современная драма состояла из высокой и бытовой. Бывало, что оба жанра сливались воедино, и дирекция косо поглядывала на такой мезальянс, ибо тем самым нарушалась привычная специализация служащих и они могли докатиться до того, что начали бы вкладывать в уста денди выражения простолюдина. А это уже означало явное вмешательство в компетенцию экспертов по жаргону.
Определенные чиновники специализировались на кровавых эпизодах драмы: пытках, убийствах, отравлениях, изнасилованиях. Среди последних особо выделялся один, точно чувствовавший, в какой именно момент следует опустить занавес, ибо малейшее промедление — и актер, а то и актриса рисковали оказаться в весьма затруднительном положении.
Этот служащий, впрочем добрый малый лет пятидесяти, человек неоспоримых достоинств, добропорядочный отец семейства, зарабатывал до двадцати тысяч франков в месяц тем, что вот уже тридцать лет недрогнувшей рукой опускал занавес в сценах изнасилования.
Для начала Мишель Дюфренуа получил задание полностью переделать известную драму «Амазампо, или Открытие хинина», опубликованную в 1827 году.[181]
Работа предстояла не из легких! Следовало сделать совершенно современную пьесу из давно забытого и весьма серьезного сочинения; открытие хинина было явно делом далекого прошлого. Чиновники, на которых возлагалась эта обязанность, пыхтели до седьмого пота, ибо драма пребывала в ужасающем
