этом мире.
Тогда на нее находило отчаяние. Кернан и шевалье безуспешно пытались ее утешить; от графа все еще не было никаких известий; звуки близких сражений настораживали.
Граф исчез двадцатого марта, а шесть дней спустя вандейцы всеми силами перешли в наступление.
Двадцать шестого марта Мортань отбили у республиканцев; операцией командовал Мариньи, старый приятель Шантелена, который после трех месяцев скитаний вновь стал победителем.
Услышав об этом, Кернан воскликнул:
— Мой господин там! Он в Мортани!
Но, узнав все детали недавнего кровавого сражения, в котором полегли лучшие воины армии роялистов, беспокойство мужчин и молодой девушки достигло предела. Когда через две недели после взятия Мортани от графа все еще не поступило известий, она воскликнула:
— Мой отец! Мой бедный отец погиб!
— Дорогая Мари, — утешал Треголан, — успокойтесь! Нельзя утверждать это, не имея доказательств!
— А я говорю вам, он погиб! — повторяла девушка, не желая слушать шевалье.
— Племянница моя, — вмешался Кернан, — в военное время не так-то легко бывает дать о себе знать. Во всяком случае, мы победили республиканцев.
— Нет, Кернан! Нет никакой надежды! Моя мать погибла в своем замке, а отец пал на поле брани! Я осталась одна, совсем одна!
Рыдания сотрясали ее. Это испытание сломило девушку; ее легкоранимая натура не могла вынести сразу столько ударов. И хотя не было никаких известий о смерти графа, она, как это часто случается с людьми в минуты отчаяния, сама убедила себя, и ничто не могло поколебать ее уверенность.
Когда Мари сказала, что осталась одна на этом свете, Кернан почувствовал, как по его щеке скатилась крупная слеза. Его сердце обливалось кровью, и он не мог не утешить бедную девушку:
— Моя племянница Мари, твой дядюшка все еще рядом.
— Кернан, милый Кернан. — Девушка сжала его руку.
— У тебя всегда будет друг, который тебя любит, — продолжал бретонец.
— Два, — воскликнул Треголан, у которого эти слова вырвались помимо его воли. — Два, моя дорогая Мари, потому что я тоже люблю вас!
— Господин Анри! — удивился Кернан.
— Простите меня, простите меня, Кернан, но эти слова сами вырвались из моей груди. Нет, моя дорогая возлюбленная, ты не одинока в этом мире! Нет, и я буду счастлив посвятить тебе всю свою жизнь.
— Анри! — воскликнула девушка.
— Да, я люблю ее, вы это знаете, Кернан, и вы, кому граф вверил свою дочь, вы одобряете мое чувство!
— Господин Анри, зачем говорить все это, ведь…
— Не бойтесь ничего, Кернан, и вы, моя дорогая Мари; я говорю так, потому что собираюсь покинуть вас.
— Покинуть? — воскликнула Мари.
— Да, оставить вас, кого я так люблю и от кого хотел бы взять в дорогу доброе словечко. Если бы я мог остаться, то сохранил бы этот секрет в глубине своего сердца, как и обещал Кернану, но я ухожу. Надолго ли? Не знаю. А теперь простите мне мои неосторожные слова.
— Но куда же вы отправляетесь, Анри? — не отступала девушка, и интонации ее голоса проникли в самое сердце юноши.
— Куда я отправляюсь? В Пуату, в Вандею, в Мортань, повсюду, где смогу встретить вашего отца, повсюду, где смогу услышать о нем, чтобы сообщить вам, что есть еще один человек на этой земле, не считая Кернана и меня, который любит вас!
— Как! — изумился Кернан. — Вы хотите присоединиться к графу?
— Да, и я найду его или погибну!
— Анри! — вскрикнула Мари.
— Коли так, ступайте, господин Анри, — произнес Кернан глубоко взволнованным голосом, — и да хранит вас Господь. Пока вас не будет, я позабочусь о моей племяннице. Но будьте осторожны, знайте, что мы рассчитываем на ваше возвращение.
— Не беспокойтесь, Кернан, я иду туда не с тем, чтобы умереть, но чтобы разыскать вашего господина, и не может быть, чтобы я не нашел его. Место, которое он занимал в рядах армии роялистов, не позволит ему остаться неизвестным. Я доберусь до Мортани и принесу вам весточку от вашего отца.
— Анри, — добавила девушка, — вы собираетесь подвергать свою жизнь стольким опасностям ради нас! Пусть Господь сопровождает вас на вашем пути, и пусть он вознаградит вас.
— Когда вы уходите? — спросил Кернан.
— Сегодня же вечером. Ночью я буду передвигаться на лошади или пешком, смотря по обстоятельствам, но я дойду.
Приготовления к путешествию были недолгими. Когда настала минута расставания, девушка надолго задержала руку молодого человека в своих руках, не произнося ни слова. Кернан очень растрогался. Анри черпал во взгляде девушки неизмеримые силы. После долгого прощания он направился к двери.
В этот момент она распахнулась и на пороге появился человек, закутанный в плащ.
Это был граф.
— Отец! — крикнула Мари.
— Дочка моя любимая! — Граф прижал ее к своему сердцу.
— О, как мы беспокоились, пока вас не было, а господин Анри собрался уже найти и вернуть вас.
— Храбрый юноша. — Граф протянул руку шевалье. — Вы хотели снова пожертвовать собой.
— Полно! Все хорошо, — произнес Кернан. — Я считаю, что удача не отвернулась от нас.
Граф не открыл причин своего отсутствия и ни словом не обмолвился о достигнутой цели. Бретонец связывал эту отлучку с каким-то заданием соратников по борьбе, чем-то вроде нового заговора, но не решился расспрашивать на этот счет своего господина.
Он лишь подумал, что следует рассказать графу о происходящем. И поведал ему о любви молодого человека, поверенным которого стал сам, и о том, как, видя отчаяние Мари, юноша признался ей, не предполагая, что девушка тоже любит его.
— Никогда еще не было более достойных любви! — добавил бретонец. — Но мы все равно не сможем обвенчать их, так как в округе не осталось ни одного священника. Придется ждать.
Граф лишь молча покачал головой.
Глава XIII
ТАИНСТВЕННЫЙ СВЯЩЕННИК
Действительно, отсутствие священников в департаменте повлекло за собой полный упадок духовной жизни края; в особенности страдали от этого жители деревень. И все же они не желали признавать новообращенных святых отцов, предпочитая отсиживаться в своих домах и не показываться в церкви. Новорожденные дети оставались некрещеными, старики умирали без причастия, браки не только не освящались, но и не регистрировались, так как в это смутное время не действовали даже конторы по записи актов гражданского состояния.
Однако во второй половине апреля в окрестностях Дуарнене произошла значительная перемена. Какой-то священник, пренебрегая многочисленными опасностями, явился сюда исполнять святую миссию.
Вначале об этом говорили шепотом: нельзя было привлекать внимание шпионов, которых власти рассылали по всей стране, но в конце концов стало неоспоримым то, что какой-то таинственный священник
