Превратили каждого в дутого миллионера, при зарплате на прежнем уровне, обесценили труд и его хозяина — человека труда.
Славка, когда проходил через восточную, ближнюю проходную, любил прогуляться пешком. Заложив руки за спину, он размышлял:
— Во что верить, на кого положиться? На самого себя — нет никакой возможности, мной управляют, и я зависим от воли других. На судьбу — сел на печку и приказывай, но успех при этом мало вероятен. Остается надежда на власть, — и пнул попавший под ногу камешек. Он угодил в колесо проезжающей автомашины, оттуда раздались маты и угрозы. — Она разрушила страну, решила и отобрала все накопления своей шоковой терапией. Какой подлый удар и напасть от власти еще ждать? Каким образом она нас снова ошкурит и сколько лет катастрофического бытия предстоит дюжить?
Хорошенько подумав, он решил укреплять, а не ломать дружбу с Виталием, ибо в этом мире одинокому волку не выжить.
Дома Клава разговаривали с матерью.
— Что творится? — спрашивает Мария Сергеевна. — Лекари, негодяи и греховодники заполнили экран и дворцы с клубами. Эта свора сосущих оббирает нас, а мы им в услужение отдаем душу и деньги. Эти мелкие клопы пытались сосать Советский Союз, теперь вгрызаются в российские кровеносные артерии, поддерживая этот уродливый курс власти.
Сын мысленно проанализировал слова матери и добавил:
— Наверное, все это делается по заданию крупных хищников из-за океана, а местные соревнуются, кто больше ослабит нашего человека.
Все замолчали, Мария Сергеевна грустно подытожила:
— В военные сороковые страну не сдали, а в мирные девяностые нас предали. Цена предательства становится видна, а цель раскроется наверное чуть-чуть позже. Враг засел в царских палатах, а вражья сила черной тенью медленно заполняет солнечную поляну.
Чем знаменит пьяный хозяин в доме? Один спокойно спит, и домочадцы над ним потешаются. Другой дебоширит, скандалит и рушит все, а домочадцы плачут, уговаривают или разбегаются. По свидетельству специалистов алкоголь в крови разбойничает несколько дней после выпивки.
Отобрав у подданных сбережения, власть ультрарыночников приступила к дележу недвижимости и денег, организаций, служивших людям.
Всесильный еврейчик, по фамилии, связанной с березой, из социально активной еврейской диаспоры открывал дверь к Главному Похмельщику пинком. В один такой заход он подсунул указ, тот, не глядя, подмахнул. Общественные деньги многомиллионной партии коммунистов потекли на его заграничные счета, а недвижимость присваиваться и за бесценок продаваться нужным людям. Также поступили с молодежным достоянием комсомола и других запрещенных организаций. При этом многие хватали, каждый что мог, кто к чему ближе стоял.
А подкупленные средства массовой дезинформации день и ночь орали: куда остатки парализованного ЦК спрятали золото партии, нагнетая ненависть обвинением в сокрытии.
Народ, отравленный телевизионной дурью, наблюдал за началом грабительской наживы, не осознавая этот катастрофический для себя факт, который стал великим примером проматывания и дальнейшего разграбления.
Разрекламированный рывок к светлому рыночному прошлому остановился на огромных иностранных займах. Успешно их разворовали на различных стадиях появления, новоявленные реформаторы начали внедрять порождение сатанинских сил — волчьи законы рынка — и вдалбливать в головы естественный отбор. При этом надежно расположили займы на плечах сограждан, увеличив налоги, цены, да регулярно не выплачивая зарплату, пенсии.
Стадность — мощная защита у животных от зверей, коллективизм — исконная защита у истинно русского человека. Его-то и нужно уничтожить. Сначала отобрали идею и ее воплощение — идеологию — общество стало месивом, а люди превратились из созидателей в выживателей. Затем разрушили созидательную направленность в душе, а в руки вложили разрушительную силу.
Всех, кто не прошел звериный отбор, обвиняют:
— Не вписались в рыночную экономику.
Выбора не оставляют — иди воруй, умирай или бомжуй, поскольку работы с зарплатой тоже не представляют.
Зато хорошо вписали наркобизнес. С потрохами скупая влиятельных журналистов, депутатов, министров, отменили уголовную ответственность за потребление наркотиков, то есть открыли шлюзы, а затем прорвали плотины на пути наркотического потопа.
Опять не посчитались с мнением большинства родителей, выступающих категорически против этого безумного закона. Деньги оказались сильней и международная наркомафия со своим богатым опытом начала осваивать нетронутую целину российского наркотического рынка.
Опробование началось со школьников Москвы. Им предлагали первую дозу бесплатно, затем по сверхнизким ценам. Заманив детей в западню, дальше действовала хорошо отработанная технология. И вся схема, как чума, легко распространилась по всем уголкам страны с одиннадцатью часовыми поясами.
Миллионы юнцов, не испытав радости, не вкусив любовный поцелуй, умерли в страшных мучениях. Миллионы находятся в ежедневном кошмарном состоянии физической и душевной боли: где достать деньги на дозу. Кражи из дома, уличные грабежи, все что угодно, лишь бы скорей ширнуться. Наиболее доступной дозой является втягивание младшего брата, сестры, невесты. Наркоман за год жизни кладет на этот смертоносный конвейер до 15 человек, участь которых — до могилы страдать.
Эта эпидемия несет страшное горе еще в миллионы семей в виде проституции, когда за деньги на дозу ложатся хоть в навоз и без предохранения, а там новая эпидемия — ВИЧ-инфекция, и так по новому кругу. Выйти из него почти невозможно — дружки, подружки рады всучить ему новую порцию дурмана, чтобы уколоться самим.
Горькие рыдания, мольбы и проклятия родных не доходят. Значит, у наркотика есть такая сила, а у его хозяина — такое оружие, что каждая семья в одиночку не справится. А единственным избавлением для мученика и измученных близких является смерть. Не выдерживают человеческие органы или самоубийство. И, не смотря на это, навязанная потребность проникает во все поры общества, достав армию и войска МВД.
Средний возраст наркоманов приближается к 14 годам. В советское время в эти годы ребятишки с большой радостью вступали в комсомол, а там — серьезный спорт, различные увлечения в кружках и помощь пионерам. Социальная среда советского общества спасла юность от этой огромной беды, леденящей душу «прогресса», уносящего жизни как на войне.
Вдарив по народу шоковой неразберихой, затуманив глаза молодежи свободой отравлять себя табаком, алкоголем, наркотиками, олигархи Америки, воодушевленные успехом, готовили новый грабеж. Но их опередили сионисты, выдвинув в правительство своего, кого в народе прозвали «Рыжий ваучер».
Смысл этой еврейской аферы в общенациональном бедствии не имел примеров и нет сравнения.
Оценив советское достояние в выгодную им сумму, разделили на количество проживающих и выдали каждому бумажку, оцененную, как обещал Рыжий ваучер, в две автомашины «Волга».
Виталий пошел на пятую почту отправить письмо Марии Семеновне и видит длиннющую очередь кричащих, возмущенных жаждой скорей разбогатеть. Большаков В.М. живет в этом доме, пошел в магазин. Владимир Матвеевич электрослесарь высочайшей квалификации, признанный наставник молодежи, ветеран предприятия, последний секретарь партийной организации третьего цеха — самое тяжелое время секретарства ему досталось. Остановившись у очереди, начал говорить знакомым:
— Вы душу дьяволу продали и готовы подавить, задушить друг друга за очередной обман и ненужные бумажки, названные ваучером.
Десятки глоток, обозленные долгим стоянием за ваучерами, обрушились на него и рядом молча стоящего Виталия Сергеевича.
— Коммуняки! Мы на вас работали всю жизнь за нищенскую зарплату, а сейчас нам отдают все, что вы зажали.
Из центра очереди их настиг визжащий голос Миши-слесаря:
— Нам на семью дают шесть машин: на одной ездить будем, на остальные купим магазин и жить припеваючи!
— Вам навязали этот массовый денежный психоз, а обернется все первоапрельской шуткой, — успел сказать Владимир Матвеевич, и они пошли от этой беснующейся, одураченной толпы.
В ноябре 1923 года группа рабочих Глуховской хлопчатобумажной мануфактуры города Ногинска привезли в Горки раненому отравленными пулями В.И. Ленину 18 саженцев вишни. Рассказали своим товарищам о встрече и собрание решило:
— В знак безграничной любви и уважения к великому вождю революции соорудить на территории комбината монумент Ильичу.
Художник рабочего клуба, сын крестьянина, Ф.П. Кузнецов закончил работу к открытию, намеченному на 22 января, а пришлось открывать памятник. Перестало биться сердце организатора Советского государства. И пролетариат стал увековечивать память своего вождя по всей стране и везде звучал партийный гимн «Интернационал».
Пришли ярые враги трудового народа и полетели с пьедесталов памятники.
У проходной производства «Полимеров» Владимир Ильич, утопающий в цветах, провожал уходящие смены и по утрам встречал гулкий поток смеющихся, здоровающихся, жизнерадостных людей.
И вдруг пустующее место и обезображенный газон с раздавленными трактором клумбами и поломанной сиренью. «Зачем, кто и куда девал?» — спрашивали друг друга привыкшие к его прищуренному взгляду люди. Не многие сразу поверили, что этот вандализм совершил мастер-технолог, когда-то рекомендованный лучшим аппаратчиком министерства Петя Булгаков. Он так и остался Петей, растеряв авторитет и уважение из-за высокомерия, злоупотребления водкой и неудавшейся личной жизнью. И вся его злость выплеснулась на безответную скульптуру в момент начала безответственности и хаоса.
Выбрасываются знамена, которыми гордились люди труда. Срезаются монументы при въезде в села «Серп и молот», «Породистый бык» или «Полная руна овца». Разносятся по ветру обгорелые в кострах страницы советских книг. Символы являются знаками событий, встречающиеся прежде в природе, затем — в народе. И постепенно становятся выразителями общественных, исторических процессов и явлений. Звезда на красном знамени — символ равноправия и надежды. Серп — металлический инструмент, значительно облегчивший жизнь сельского труженика, а молот — кующий этот серп, давал жизнь рабочему и т. д.
За бесценок покупаются дома культуры, оздоровительные центры — сиюминутная выгода берет верх над здравым смыслом. Появившиеся на ваучерах
