рюмки, четырнадцатилетний Никитка. Во главе застолья, как водится, дед Егор Никитович с бабушкой Нинилой Васильевной. Как только сел последний взрослый, Никитка подал знак и его компания заняла свои столы.
Застучали ложки, забулькала жидкость, в общем гуле вырывались отдельные фразы. Егор Никитович осмотрел всех приветливым взглядом, мигнул Никиткиному застолью, поднял рюмку, привлекая внимание, торжественно встал, выждал, пока все смолкли, тихим доходчивым голосом заговорил.
— Человек — существо бренное, а границы его жизни отмерены очень скудно, и только душевное, нравственное удовлетворение позволяет подняться выше. Наше коллективное общество служит примером всестороннего развития в производственной и духовной деятельности и только от себя самого зависит нравственное состояние человека.
Кто-то шепнул: «Начинается лекторий марксизма-ленинизма».
— Прошлый год наша огромная страна отмечала столетний юбилей со дня рождения В.И. Ленина. Тысячелетнее христианство учит «Бог не несет ответственности за постигшие человечество несчастья». Потому что «Человек властвует над человеком во вред ему». (Екклесиаст 8:9). Сейчас все недостатки юного социалистического мира капиталисты раздувают и пытаются валить на ленинскую программу построения нового общества. Она конкретизировала индустриализацию страны, кооперирование крестьянского хозяйства, культурный и духовный подъем со словами «Человек человеку друг, товарищ и брат», что превратило лапотную Россию в космическую державу.
Егор Никитович много лет был пропагандистом на своей ферме, а она была лучшей по надоям молока в районе.
— Сегодня мы празднуем несколько юбилеев местного значения, — сказал он с игривой улыбкой — Сорок пять лет совместной жизни с моей Нинилкой.
Так ласково он звал свою Нину Васильевну.
Кто-то крикнул: «Горько!».
— Нет, милые мои, как бы ни была наша жизнь порой тяжела, мы прожили сладко — в любви и согласии. Она мне родила сына, двух красавиц-дочерей и вон два стола едунов, — махнул рукой в сторону детворы, — только подкладывай.
Взяв за руку жену, поднял и по-молодецки поцеловал. Она, отмахнувшись, смущенно села, зардевшись как невеста.
Рядом сидящая Софья Семеновна, наклонившись, незаметно смахнула слезу солдатской вдовы.
Дружно, со смаком, выпили, заработали желваки; то тут, то там пошел разговор. Добродушны, веселы, открыты и преданны наши люди. Искрящиеся чистотой глаза, а теплотой души разве можно предать и затуманить.
Дед посмотрел на Виталия, не халтурит ли он, тот показал пустую рюмку.
— Прежде чем перейти к главному вопросу нашего семейного собрания, — умиленная улыбка расплылась по лицу Егора Никитовича, сообщу вам — сорок четыре года назад в этот день я привез из районного роддома молодую жену и шевелящийся комочек, моего первенца, которого назвали по имени его деда.
Трудные восстановительные годы после разрухи в многолетней гражданской войне. Только наступило облегчение и стала налаживаться жизнь после коллективизации, а коллективный труд открывал перед нами заманчивые перспективы и большие возможности, как тут этот супостат — немецкий фашизм — грянул на нас. И пошли мы с Никиткой отбиваться от него на разных фронтах, не жалея живота, по разным госпиталям и мытарство переносили. Единственное, что у нас с ним одно: награды да немецкое железо носим до сих пор в теле. Я благодарю тебя, что ни в чем меня не подвел и не принес душевной боли.
Подошел к ним, поцеловал в затылок сына, сноху.
— Тебя, Валентина, благодарю, что ты создала ему хороший тыл, а нам стала третьей дочерью, растите внуков и радуйтесь.
Поздравил с призывом в Советскую Армию внука Виктора — сына средней дочери, Никитку с поступлением в СПТУ — сына младшей.
Над столами разлился музыкальный звон бокалов, каждый хотел выразить свое доброе участие.
Долго шла подготовка перед третьей рюмкой, словно спортсмен настраивался перед снарядом, гости увлеченно разговаривали и дружно опустошали тарелки.
С отцовской радостью гордо встал Никита Егорович.
— Сегодня мы празднуем еще и создание новой семьи в нашей родне.
Подошел к молодым, они встали, вышли из-за стола.
— Поздравляем вас с этим событием, желаем счастливой и долгой жизни, рожать и растить детей, чтить родителей и этому учить свою поросль.
Передохнув, продолжал увлеченней.
— В вечной спешке, в стремлении к благоустройству и комфорту, в нравственной слепоте часто перестаем отличать прекрасное от безобразного, подлинно человеческое чувство любви от животного влечения.
Слова подходили к интимности. Все, затаив дыхание, вслушивались.
— Ценность любви укрепляет устойчивость прочных семейных связей, потому и возрастает любовь супружеская, все остальное приложится, совместным трудом наживется, а любовью умножится. Берегите себя, любовь и детей.
Выпив до дна, он разбил рюмку о землю, вздыбилась земля с брызгами стекла. «Горько» как бы пригласил он и весь стол набатом загудел «Горько-о- о!».
Людмила аккуратно сунула свои красивые губки в губы Виталия и он медленно, нежно, чтобы не спугнуть наслаждение, прижался к ним на несколько секунд и поцеловал. Этот эмоциональный красивый поцелуй у многих вызвал желание и приток любви друг к другу, а для ребятишек постарше являлся как учебное пособие. Как говорят: «Эх, если б юность умела, а старость могла».
— Не перегружайте молодых поцелуями, — бросил реплику дед под одобрительные возгласы и всеобщий смех. — Если хочешь получить больше наслаждения, продлить удовольствие, то желаемое делай реже, держи себя впроголодь, — с лукавинкой заметил он.
И пошло представление дарения «на блины»: младшие ребятишки выбежали с плакатом «Молодой семье Маркиных наши поздравления», прочитали стишки, спели песенки, закрепили плакат на ограду и разбежались под аплодисменты, как в клубе местным знаменитостям.
Раскрываются ворота, и Егор со сродным братом Виктором выводят быка, украшенного лентами, надутыми шарами, на рогах детские ботиночки и красивая сумка на шее.
Егор Никитович вполне серьезно говорит ошарашенному Виталию: «Грузи в машину и вези в Бийск или гони на Алтай». Все разыгрывают серьезность предложения, пошли советы по какому маршруту гнать и как доставить эту спокойно стоящую глыбу.
— Если все варианты не подходят, то я поручаю твоему тестю осенью сделать все необходимое с ним, а деньги передать новой семье.
Благодарность Виталия была заглушена хлопаньем в ладоши, шумом и одобряющими возгласами.
Сумка передана в блинную комиссию Ольге Егоровне, младшей сестре тестя, которая с двумя помощниками, рюмками и блинами на разносе с прибаутками пошла по столам, а бык принялся щипать травку, никому не мешая.
Пока подсчитывали навар на блины, ребятишки с выражением и детской чувственностью зачитывали выдержки из писем, телеграммы, поздравительные открытки, а направлял все это Никитка младший.
Гулянка перешла в свободное течение с бурными всплесками. Но за всем зорко наблюдали и направляли в правильное русло дед и отец.
Совместному описанию дальнейшее не поддается: в одном месте хохот от анекдотов — животы поддерживай, в другом — разнокалиберные частушки — уши вянут.
В третьем — мелодичные песни душу греют, в четвертом — Гришка заставляет извиваться с палкой. Одна затея сменяется другой, ревниво соревнуются гармонисты.
У кого недостаточно шумит в голове — набулькал в стакан и сколько надо добавил.
А ребятишки на поляне растрясают игрой в футбол до отказа набитые желудки.
О чем я говорю — почти вся правда, потому что частью этой правды были мы сами. Отрицательных героев пока в моем повествовании нет, потому что духовные ценности и человеческая интимность были хорошо понятны, доступны всем и незыблемы. Сколько бы я ни сказал хорошего будет казаться, что сказал очень мало.
А имеющиеся в обществе подонки находились там, где им положено быть.
