невозмутимым спокойствием его друга Жильдаса Трегомена, бывшего судовладельца. Дядюшка Антифер живет вместе со своей сестрой Нанон, ее дочерью Эногат и воспитанным им племянником Жюэлем, оставшимся сиротой. Кузина и кузен, служивший капитаном дальнего плавания, помолвлены. Жизнь этих милых людей протекала бы тихо и мирно, если бы дядюшка Антифер перестал сердиться, а он в ярости от того, что так и не узнал долготы, которая помогла бы ему найти остров с сокровищами, ведь широту-то он уже знает, вот он и ждет не дождется нужного вестника.
В 1862 году таковой вестник наконец является в лице каирского нотариуса, исполнителя последней воли паши, скончавшегося в 1852 году после восемнадцати лет заточения в крепости, куда его упрятали по приказу Мехмета Али. В завещании пленника была указана долгота острова, нотариусу вменялось в обязанность довести это до сведения дядюшки Антифера, наследника Тома. Запуганный Сауком, сыном скончавшегося Мурада, нотариус Омар выполняет свою миссию, безуспешно пытаясь предварительно выведать у дядюшки Аптифера его секрет, не выдавая своего. Это и есть начало погони за сокровищем. Дядюшка Антифер, потеряв голову от нежданного богатства, не соглашается на брак Жюэля и Эногат, он рассчитывает, что они теперь могут сделать более блестящие партии.
Благодаря ставшим известными координатам он обнаруживает островок, но не находит там ничего, кроме документа, в котором указывается долгота другого острова, а, кроме того, нашему герою предписывается отправиться к тунисскому банкиру, чтобы узнать у него широту! Тот присоединяется к отряду искателей золота, отправляющихся в Гвинейский залив на поиски острова помер два. Опять разочарование. Точно таким же способом их направляют в Эдинбург к преподобному Тиркомелю. Этот добродетельный человек в благороднейшем порыве души уничтожил, оказывается, вверенный ему документ; но, по счастью, на его плече осталась татуировка с указанием искомой широты!
Наши путешественники добираются до самого Шпицбергена, а все для того лишь, чтобы найти там документ, в котором сообщается, что труды их увенчаются успехом, если они найдут последний островок, причем местоположение его определяется несколькими словами, но буквы размыты дождями, и разобрать можно только следующее: «…геометрический закон… полюс».
Не остается ничего другого, как возвратиться в Сен-Мало. И вот тогда-то простодушная Эногат, ставшая наконец женой Жюэля, произносит знаменательную фразу о том, что они путешествовали по кругу, а это в свою очередь наталкивает капитана дальнего плавания на мысль, что искомая точка и есть полюс той самой окружности. Ко всеобщему удивлению, Антифер, узнав о местонахождении последнего островка, относится к этому равнодушно и даже с иронией.
Последнее путешествие приводит искателей сокровища к берегам Сицилии, где очень недолго существовал остров Джулия, теперь же его поглотило море!
Роман этот — своего рода притча, по веселая; вероятно, повествование только выиграло бы, если бы действие развивалось быстрее, да и вряд ли имело смысл растягивать его на два тома. Делалось это не только в интересах читателей «Журнала воспитания и развлечения», объем давал возможность снабдить рассказ различными сведениями о несколько забытом периоде владычества Мехмета Али. Во всяком случае, ясно, что, работая над текстом, писатель пребывал в хорошем расположении духа.
ПЯТАЯ ЧАСТЬ
44. «ПЛАВУЧИЙ ОСТРОВ»
Таким же точно хорошим настроением отмечен роман «Плавучий остров», законченный писателем в ноябре. Мысль о создании искусственного острова занимала не одного Жюля Верна, но идея сделать его подвижным, снабдив гребными винтами, была оригинальна.
Такого рода усовершенствование давало возможность перемещать его в тропические зоны по ту или иную сторону от экватора, с тем чтобы обеспечить его обитателям условия вечной весны. По своему обыкновению, автор допускает фантазию лишь в той мере, в какой она может казаться правдоподобной и даже чуть ли не претворенной в жизнь. Он серьезнейшим образом изучает свой проект и посылает его на консультацию брату, чтобы удостовериться, соответствует ли такая машина техническим принципам.
К августу труд его далеко продвинулся, а следующим летом Поль получает корректурные листы первой части. «Повторяю тебе, — пишет ему Жюль, — что, на мой взгляд, второй том «Плавучего острова» более любопытен, чем первый. Если ты обнаружишь ошибки в водоизмещении острова, его тоннаже, лошадиных силах, то укажи мне правильные цифры».
В ответ на замечания брага Жюль Верн пишет следующее письмо, датированное 26 сентября 1894 года:
«Дружище Поль, я тут же сел писать ответ на твое письмо, обязательно учту то, что ты сообщил мне относительно стоянки Стандарт-Айленда, остальные куски тоже исправлю согласно твоим замечаниям.
Пришлось отказаться от одинаковости температуры, иначе ничего не получалось. Впрочем, одно средство есть: можно было бы держать остров на постоянном расстояние от солнца и позади него, двигаясь к северу, тогда оно не стояло бы в зените. Я следовал бы за солнцем, и, когдаоно встало бы над тропиком Козерога, а это 23° южной широты, я вернулся бы на север, опередив его и сохранив нужную дистанцию в 17°. Но это было бы крайне неудобно, потому что подвести остров к тропику Козерога невозможно из-за большой группы островов, расположенных на этой широте. Так что уж лучше отказаться от этого.
В некоторых местах я говорю, что вагнеровская эпидемия уже ослабела, и за это ты называешь меня старым упрямцем! Вебор, музыкальный критик журнала «Летан», и притом один из лучших, писал недавно по поводу «Осады мельницы», «Тане», «Флибустьера», называя все это… музыкальными извращениями! То же самое он думает и о некоторых произведениях Вагнера, в том числе и о «Валькирии»… Хотя тебя это, конечно, не убедит.
Твой старый упрямец брат».
Жюль Верн не замедлил отправить брату корректуру второго тома, и уже 23 октября 1894 года смог вернуть Этцелю корректурные листы первого тома, заверив его, что поправки внесены серьезные:
«Мой брат Поль читал эту корректуру и внес свои предложения с точки зрения механики и навигации. Так что по мере возможности мы сделали вполне правдоподобной эту неправдоподобную машину. А так как Поль крайне несговорчив, думается, что даже самым отъявленным придирам нечего будет возразить».
К концу года Жюль Верн исправляет последнюю корректуру и закапчивает один из романов 1898 года! Это «Вторая родина».
Что же ему удалось извлечь из замысла о плавучем острове? Трудно ответить на этот вопрос, читая первые две главы, где мы встречаемся с квартетом французских музыкантов, которые выехали из Сан- Франциско в Сан-Диего, где они собираются дать концерт, и которым в результате повреждения железнодорожной линии приходится пересесть в карету, чтобы преодолеть последние пятьдесят миль. С наступлением ночи карета перевернулась, и музыканты оказались в плачевном положении. Им едва удалось спастись от преследований медведя, заворожив его звуками своей музыки, и вот они очутились в деревушке, погруженной в глубокий сон, но напрасно пытаются они привлечь внимание ее обитателей исполнением квартета си-бемоль Онслоу. Эта гармоничная музыка оставляет жителей деревни равнодушными, и тогда разъяренные оркестранты играют «что есть мочи», причем каждый в своей тональности, импровизируя «для дикарских ушей кошачий концерт. Можно подумать, что исполняется… Вагнер навыворот!…» Жители деревни наконец пробуждаются, из широко распахнутых окон доносятся
