Запрыгнет в тёплую кровать, И ну на импортной перине Жене полночи жопу рвать. Он без ненужных разговоров, Роняя слюни на торшер, Вгонял до самых помидоров Под хвост ей свой могучий хер. Супруга как могла терпела Дупло терзающий анал, В подушках пломбами скрипела (Всё ж не задаром — а за нал). Рычала, выла, когда Вова Ей тромбовал говно внутри, И у проктолога Петрова Лечилась в месяц раза три. Наутро он — к браткам на стрелку, Потом фуршет и кегельбан… Она ж к очку приложит грелку И ждёт… когда придёт Вован. Короче жизнь, скажу вам прямо, Было у тёлки не фонтан А тут ещё из Амстердама Привёз подарочек Вован. Упругий, с локоть толщиною, Мясистый как свиной балык, С мошонкою волосяною Размеров жутких самотык. Жена немного охуела, От страха ёкнуло в очке, Ведь непростое это дело — Пустить такое по кишке. Но русских баб не взять испугом! И хоть берут своё года, Всего важнее, чтоб супруги Друг с другом ладили всегда. И в тот же день она с обеда По паркам бегала в трико, Крутила руль велосипеда, И приседала глубоко. И час настал — она притворно Со стоном булки развела… Вован движением проворным Достал елдак из-под стола. И гуттаперчевой головкой Размером с добрый апельсин С хорошей снайперской сноровкой В гудок удары наносил… Едва всадил наполовину — Услышал скрежет позвонка, Хоть было вдоволь вазелину, Прорвалась всё-таки кишка. Она же в кровь кусала губы, Подушку в пух разодрала, А он ей рвал безбожно трубы И из очка уж кровь пошла… Тут Вова вспомнил Нидерланды, Как по блядям он там ходил, И хуй по самые по гланды Своей любимой засадил! Порвалось всё: желудок, матка… Всё стало гноем истекать, Жена от боли и припадка Сознанье начала терять… Вован повёл себя достойно — Достал и вытер инструмент, Прищурив глаз, смотрел спокойно К чему привёл эксперимент.
