Надежда Владимировна Веселовская
СОЮЗ ЛЮБВИ
Содержание:
Союз любви (повесть)
Баба Тата (рассказ)
Святая Русь (стихи)
СОЮЗ ЛЮБВИ
Иисусе, союз любви положивый
между мертвыми и живыми...
1
Иван Петрович Сидоров попал в больницу.
Такое случалось с ним и прежде, но теперь все было иначе. Это его озадачило. Правду сказать, он не любил новшеств - медицину признавал только традиционную, и вообще во всем отдавал предпочтение издавна устоявшимся порядкам. События последних лет окончательно убедили его в том, что новшества - это чаще всего изменения к худшему, особенно в общественной жизни.
Вот и сейчас Иван Петрович заволновался - а не связана ли больница, куда он не помнил, как попал, с насильственным воздействием на человеческую психику? Возможно, здесь правят бал экстрасенсы, которые были для него чем-то средним между пустыми болтунами и представляющими опасность монстрами. Но в следующую минуту он уже знал, что ничего подобного в этих стенах нет. На каких основаниях сделан данный вывод, Иван Петрович и сам не мог бы сказать, хотя легковерностью не отличался и обычно брал в расчет только факты. Но эта внезапная уверенность не требовала доказательств - в ней была непреложность истины.
Облегченно вздохнув, он продолжал раздумывать о месте своего пребывания. Бесспорно, что оно представляло собой нечто необычное. Он понял это еще вчера, когда пытался выяснить свой диагноз, а молчаливые медсестры в белом лишь неопределенно покачивали в ответ головами.
Впрочем, некоторые считали их медбратьями, а по одежде и высоким тонким фигурам было не отличить.
Эти братья-сестры сами по себе были явлением удивительным. Похожие как две капли воды, они бесшумно двигались по палате, склонялись к изголовьям больных, что-то делали - но невозможно было определить и осмыслить, что именно. Иван Петрович ни разу не видел у них шприцев, термометров, мензурок с лекарством - вообще никаких свойственных медперсоналу предметов. Тем не менее, никто из больных не сомневался, что неуловимыми действиями этих белых фигур совершается нечто важное, связанное с их чаемым за семью горами выздоровлением. Все очень любили, когда братья-сестры останавливались возле них.
Сейчас они стояли над Иваном Петровичем, взглядом указывая на его руки, ноги, грудь, голову; отдельно на глаза, уши и рот. Он вдруг понял, что болен действительно тяжело. Выпусти его сейчас отсюда, и он просто не сможет жить: руки станут дрожать и путаться, ноги откажут носить его в недосягаемо-прекрасном внебольничном мире, сердце беспомощно зачастит, дыханье свернется в груди комком и язык прилипнет к гортани... а слух? - он не выдержит чистоты и силы звука; а глаза? - их же ослепит!
Итак, для настоящей жизни он оказался не годен. Но вместе с этим горьким сознанием к Ивану Петровичу пришло вдруг какое-то смиренное облегчение: больница впервые представилась ему не только долгосрочным затвором, но еще и убежищем, укрытием. Здесь он на месте, и здесь что-то делается для того, чтобы... но при мысли о полном исцелении у него закружилась голова.
Между тем подошло время процедуры, выхлопотанной для некоторых в палате их родственниками. Это здесь было принято: несмотря на угадывающееся изобилье, многие блага для пациентов напрямую связывались с тем, как о них заботятся по ту сторону больничной стены. В том числе и целебный душ, похожий на светлый праздничный дождь в начале лета.
