бабочек осталось коллекционировать.
Но со смертью деда все изменилось.
После смерти Андрея Павловича Виталик долго не решался открыть альбом. Но однажды, пересилив себя, взял его в руки и понял, что попал в совершенно другой мир, и мир этот заинтересовал его. К альбому прилагался еще и дневник Андрея Павловича, в котором он записывал, где, когда и у кого купил дорогой сердцу экземпляр. Оказалось, что практически с каждой маркой была связана своя отдельная история, и Виталик часто с огромнейшим удовольствием перечитывал дневник. Когда Виталий начал покупать новые экземпляры, вкладывая их в специальные, еще пустые «кармашки» в потрепанном альбоме, он познакомился с другими коллекционерами, ходил на редкие выставки, посвященные филателии, читал специальную литературу.
Но он не забывал о просьбе деда и уже сам загорелся идеей вернуть марку, которой, по странному стечению обстоятельств, в некотором роде дорожила и Снежанна, также считая ее семейной реликвией. Из нетрезвых речей он понял, что у девушки к марке двоякое отношение. Она считает, что если бы в свое время отец не раскрутился с помощью денег, полученных под залог редкого экземпляра, то и до теперешнего времени был бы жив.
Правда, знакомство со Снежанной, ее фальшивые ужимки, старания Виталика понравиться сексапильной и переборчивой блондинке были уже потом, значительно позже, а до этого он старательно, монотонно и целеустремленно искал.
Известие о марке пришло неожиданно. Он уже посетил все адреса, указанные дедом, переговорил с огромным количеством людей, хоть как-то имеющих отношение к филателии, и ничего... Помог его знакомый коллекционер Гриша Перепалкин, который однажды между делом рассказал Виталику, что набрел на интереснейший экземпляр – марку с изображением Екатерины Второй, где год ее рождения напечатан неправильно. Виталик даже подскочил от неожиданности. Неужели она?
Гриша больше походил на героя-любовника, нежели на коллекционера. Длинные волосы, холеное лицо. Он был увлечен собиранием марок одного вида – с изображением царской семьи. И однажды, узнав, что привлекательной девушке по имени Снежанна досталась в наследство от отца такая марка, тут же начал за ней ухаживать. Снежанна не на шутку увлеклась Гришей, вернее, его высочайшим рейтингом в постели, и уже была готова подарить ему редкий экземпляр, когда по каким-то непонятным причинам резко охладела к любовнику и в один прекрасный вечер выставила его вон, ничего не объясняя и строго-настрого запретив появляться у нее дома.
А причиной такой немилости оказался Виталик, поднесший зажигалку в пивном ресторане. Вместе с зажженной сигаретой он воспламенил и сердце богатой наследницы.
Гриша на чем свет ругал Виталика и себя. Виталика – за то, что он помешал заполучить такое сокровище, себя – за то, что однажды поделился с ним соображениями о путях получения редкой марки. Именно своей болтовней Григорий натолкнул Виталия на мысль о том, что речь идет о той самой марке, погашенной на московской почте в начале двадцатого века, тонувшей вместе с кораблем и объехавшей чуть не всю Россию.
– Я совмещаю приятное с полезным, – хвастался Григорий, – марочка в собственности у такой телки! Закачаешься! Она прямо пищит, когда мы в постель заваливаемся. Уверен, что в ближайшее время смогу намекнуть ей о подарке (для себя, разумеется)! – Он красноречиво показал на себя пальцем и громко засмеялся. – Чего ей, жалко, что ли, все равно без дела на стенке болтается (отец марку в рамку золоченую вставил, гордился ею очень). Может, слышал, был такой Залесский, капиталец сколотил приличный. Кстати, с помощью этой самой марки. Он ее в банке швейцарском в свое время заложил. Получил деньги. Прокрутил их и потом на них поднялся. Поэтому и дорожил...
А вот девке от нее ни холодно, ни жарко. Мне даже кажется, что она не прочь избавиться от марки, а я буду тем, кто готов ее от непосильного» бремени, – Гриша снова заржал, – избавить. Денег у девицы – куры не клюют. Так что пусть сделает презент своему любимому. – Перепалкин гордо выпятил грудь и самодовольно улыбнулся. – Уверен, не обеднеет. Что же, я напрасно расходую свои мужские силы? – И он многозначительно подмигнул.
Слушая его, Виталик даже от волнения голос потерял. Неужели повезло? Нужная марка появилась на горизонте. Правда, пока еще лишь еле заметные ее отблески, но это уже было что-то по сравнению с неудачами в поисках на протяжении всего года. А Гриша продолжал хвастать.
– Я должен ее заполучить. Не напрасно же деньги на девку потратил! Она пивко любит, да не абы какое, а настоящее, баварское.
– И куда же вы ходите? – заинтересованно спросил Виталик.
– В пивной ресторан «Толстый Роджер», знаешь, недавно открылся. Цены там офигительные, но зато и пивко высший класс.
– Так ты только из-за марки встречаться с ней начал или и девушка ничего? – продолжал выспрашивать он.
– Ничего?! – присвистнул Гриша. – Слабо сказано. – Он сделал два круговых движения в области груди. – Там одни буфера чего стоят. А сама! Куколка. Кстати, что-то кукольное в ней действительно есть. Она на эту, ну, как ее, американскую красавицу смахивает...
– Памелу Андерсон? – уточнил Виталик.
– Да нет... Хотя, – Перепалкин снова попытался изобразить грудь девушки, – и на Памелу тоже. Но на эту... ну, блин, как ее? – он почесал затылок и посмотрел по сторонам, как бы пытаясь найти ответ. Разговор происходил в парке, и как раз мимо скамейки, на которой расположились мужчины, прошла маленькая девочка, держа в руках куклу. Глаза Гриши остановились на игрушке и засияли: – Барби! – вскричал он. – Во, точь-в-точь. Блондинка, красавица, губки – персик. – Перепалкин даже причмокнул. – И имя у нее оригинальное – Снежанна.
– Слушай, Гриша, а почему ты марку не купишь? – поинтересовался Виталик. – А вдруг девушка раздумает делать подарок?
– Купишь! – хмыкнул он. – А ты знаешь ее реальную цену? Пять-шесть штук зеленых, не меньше. Да и не собирается Снежанна марку продавать. Говорит, если когда-нибудь и расстанется, то разве что подарит близкому другу, потому что такие вещи не должны продаваться. Это будет кощунственно по отношению к памяти об отце, которого она очень нежно и уважительно вспоминает.
– Ну, желаю успеха, – кивнул Виталик.
После разговора с Григорием Виталик строил планы, придумывал, как можно заполучить марку, и не находил разумного решения. Выкупить ее он не мог – не имел нужных средств. Попросить вернуть обратно, рассказав душещипательную историю? Во-первых, ему никто не поверит, приняв за мошенника, а во-вторых, даже если и поверят, то кто же захочет расставаться с маркой, стоящей по самым скромным подсчетам пять-шесть тысяч долларов. Виталик прекрасно знал, что до настоящего времени сохранилось всего лишь четыре экземпляра, и каждый филателист мечтал бы иметь один из них в своей коллекции. Но чести могли удостоиться только те, у кого в наличии имелась свободная сумма условных единиц с тремя нолями.
Он оказался в безвыходной ситуации. Ну не красть же ее в конце концов! Выход оставался один – уподобиться Перепалкину. Чего греха таить, Виталик решился на авантюру и хотел пойти по самому простому пути, подсказанному Гришей, – соблазнить Снежанну.
Глава 19
Соблазнить Снежанну!
Он долго думал, как простому, ограниченному в средствах, да еще и женатому мужчине соблазнить красивую, независимую, материально обеспеченную женщину. Вопросец...
Впрочем, прежде чем говорить о соблазнении, хорошо бы знать объект в лицо, а он никогда не видел Снежанну. Ресторанчик «Толстый Роджер», осветленные волосы, большая грудь и кукольное лицо – не слишком-то много информации, чтобы найти и узнать девушку в огромном многомиллионном городе. Конечно, для большей уверенности можно взять с собой куклу Барби вместо фотографии и порасспрашивать, показывая на нее, не видел ли кто здесь похожую блондинку. Бред. Гриша додумался... сравнить Снежанну с куклой. Но имеем то, что имеем. Более детально расспрашивать о ней Виталик не посмел, не рискнул и еще много не... в том числе и не додумался. Ведь, слушая и в душе посмеиваясь над хвастовством Перепалкина, он тогда не мог допустить мысли, что и сам уподобится Григорию. Будет пытаться заполучить вожделенную марку с помощью мужских чар. Ведь есть чары женские, они действуют
