— И ты тоже с легкостью согласился с мыслью, что к твоей дочери может вот так запросто среди ночи прийти молодой человек, и я его совершенно беспрепятственно пропущу к ней в комнату?
Самойлов и Буравин молчали. Пристыженные Таисией, они чувствовали себя неловко. И тут в гостиную вошла Катя.
— Я слышала, вы говорите обо мне?
— Да, — ответил отец, глядя прямо на нее.
— Что ты хотел у меня спросить, папа? — как ни в чем не бывало спросила Катя.
— С кем ты была там, в комнате? Кто у тебя? Катя сохраняла невозмутимый и уверенный вид.
— Мама тебе уже объяснила. Никого у меня не было, я одна, — не теряя самообладания, ответила она.
И тут случилось неожиданное. В гостиную вошел… Костя!
— Нет. Она не одна. Она со мной. Добрый вечер, — спокойно поздоровался он.
Шокированные и обескураженные, все участники спектакля застыли на месте. Катя потрясенно смотрела на Костю, Таисия лихорадочно соображала, как ей себя вести дальше.
Первым прервал молчание Самойлов. Глядя на сына, он угрюмо констатировал:
— Значит, ты все-таки был здесь! Костя беспечно пожал плечами:
— Как видишь.
— Как ты посмел сбежать с корабля? Я же запретил тебе видеться с Катей, — требовательно спросил Самойлов.
— Ты не можешь мне запретить любить! — с вызовом бросил Костя.
Неожиданно для всех Катя решила встать на сторону Кости.
— А вообще, по какому праву вы распоряжаетесь нашей жизнью? Мы любим друг друга, нравится вам это или нет!
— Катя, ты что? Что ты говоришь?! — обескураженно смотрел на дочь Буравин.
— То, что думаю! — твердо сказала она.
— Да, мы с Катей решили быть вместе. Я ее люблю! — заявил Костя, ободренный поддержкой любимой девушки.
Таисия медленно опустилась на диван.
— Ничего не понимаю… — растерянно развела руками она.
— Мам, а что тут понимать? На самом деле, очень хорошо, что вы — родители — здесь собрались, — Катя, довольная произведенным эффектом, победно улыбалась. — Я очень рада, что вы узнали правду. Потому что вы не даете нам сделать то, на что мы имеем полное право.
И она демонстративно взяла Костю за руку. Оправляясь от шока, Буравин грозно начал:
— Я запрещаю тебе так говорить! И встречаться вам запрещаю!
Но Катя с вызовом бросила ему:
— Этого ты мне запретить не можешь! Я могу делать то, что считаю нужным.
Возмущенный Виктор повернулся к супруге.
— Таисия, это твои игры?!
— Для меня это такая же новость, как и для тебя… — искренне призналась Таисия.
В разговор вмешался Самойлов.
— Костя! Я тоже тебе запрещаю! Подумай о брате!
— А кто подумает обо мне? — вскричал Костя. — Или я тебе уже не сын?!
Отец и сын не понимали друг друга и не могли найти общего языка.
Зинаида зашла на кухню и, глядя на часы, сокрушенно покачала головой. Неожиданно она услышала, как хлопнула входная дверь и кто-то зашел в дом.
— Ну, слава богу, наконец-то! Маш, ну что ты так долго-то, а? — радостно бросилась встречать внучку Зинаида, но в кухню зашел Сан Саныч.
— А это не Маша, это — я! — сообщил он.
— Саныч?! Ты?! — изумилась Зинаида.
Сан Саныч пожал плечами и весело взглянул на нее: —Я!
Зинаида села на табуретку и обеспокоенно прижала руки к груди.
— Ты же ушел в рейс, откуда взялся среди ночи?!
— Ну, вот такой короткий рейс! — в его глазах скакали веселые искорки.
— Саныч, скажи мне честно, лучше сразу скажи: что-то случилось?! — строго потребовала Зинаида.
— Случилось, — согласно кивнул Сан Саныч.
— Что?! — не выдержав, почти выкрикнула Зинаида. Наклонившись к ней, Сан Саныч прошептал:
— Я вернулся!
Ужиная, Сан Саныч рассказал Зинаиде о событиях минувшего дня.
— Вот такие дела, Зина. Видимо, действительно, не судьба мне больше выходить в море, — грустно подытожил он.
— Да ладно тебе, не судьба! — махнула на него рукой Зинаида, но Сан Саныч покачал головой:
— Нет, не пойду больше в море! Вот давал себе слово не ходить — и не надо было.
— Но, с другой стороны, вспомни, сколько раз я тебе говорила: завязывай! А ты меня не слушал! — напомнила она.
— Не слушал! Потому что я — моряк! У меня море — в груди. Я без этого всего жить не могу, я привык к волнам, чайкам… — расписывал Сан Саныч, а Зинаида вздыхала.
— Ну, это я тоже уже сто раз слышала. Ничего, к чердаку своему ты, я вижу, тоже уже привык? — хитро уточнила она.
— Ну… Привык… — протянул Сан Саныч.
— Вот видишь! — победоносно посмотрела на него Зинаида.
— И все-таки первый раз в моей практике такое, чтобы корабль в порт возвращали! — не мог успокоиться Сан Саныч.
— Все когда-нибудь случается впервые. — Зинаиде вдруг стало жаль Сан Саныча, и она накрыла его руку своей: — Ладно тебе, не грусти. Все еще наладится.
Сан Саныч печально вздохнул:
— Да нет. Не наладится. Права ты была, Зина, ну какой из меня моряк? Все, пора на законный отдых. А то только людей смешить…
И он погрузился в грустные раздумья.
Утро не принесло радости в дом Самойловых. За завтраком отец был зол, а сын напряженно молчал. Когда тишина стала уже невыносимой, Костя положил вилку и рискнул начать разговор:
— Папа, дай я тебе все объясню.
— Что ты хочешь мне объяснить?! — мгновенно завелся отец.
— Ты вчера не захотел меня выслушать, но это очень важно. Для меня. Я люблю Катю… — начал Костя, но Самойлов перебил его:
— О твоих девчонках потом поговорим! Какого черта ты сбежал с корабля?
Костя удивленно уставился на отца.
— То есть… Как это «какого черта»?! Ты же сам мне говорил, что все улики — против меня! Что я, по- твоему, должен был делать, когда к кораблю менты нагрянули?! — изумленно спросил он.
Самойлов с негодованием смотрел на сына:
— Надо было прыгать в воду?!
— А что мне еще оставалось?! — продолжал недоумевать Костя.
— Не беспокойся, они искали не тебя, — осадил его Самойлов.
— А кого же?
— Контрабанду, — веско сказал отец.
— Что?! Какую контрабанду?! Это что, шутка? — потрясенно спросил Костя.
— Если и шутка, то совсем не смешная, — мрачно ответил Буравин и встал, надевая пиджак. — Собирайся, поехали, пока мать спит.
