предположил Самойлов.
— Я предвидел, к чему может привести этот разговор. Потому решил устроить при тебе очную ставку Кости со смотрителем маяка.
Костя просто застыл от ужаса. Но в кабинет уже ввели смотрителя и усадили его напротив Кости.
— Михаил Макарович, сообщите, пожалуйста, кто был заказчиком похищения Алексея Самойлова? — спросил следователь.
— Он. Константин Самойлов.
— Каким образом он сделал заказ?
— Пришел ко мне и попросил украсть своего брата. Размер и способ оплаты предложил тоже он.
— Уточните их.
— Стребовать с родителей за возвращение сына два миллиона долларов.
— Папа, он все врет! — закричал Костя. — Все не так, не верьте ему! Я не просил похищать Лешу!
— Не просил? А кто мне за работу десять тысяч заплатил? Эти деньги у меня. Можете проверить, — сообщил смотритель.
— Папа, он на меня все спихивает! Он же — бандит, пытается отмазаться, — Костя отчаянно защищался.
— Откуда у тебя десять тысяч, Костя? — подозрительно спросил Самойлов.
— Он продал свою аптеку, — спокойно объяснил смотритель.
— Ну что, ты во всем убедился, Борис? — спросил следователь.
— Я не виноват! — снова закричал Костя.
— А теперь, Борис, покинь, пожалуйста, кабинет. Я должен провести следственные действия, — попросил следователь.
— Позволь мне остаться, Гриша.
— Нет. Я и так уже сделал исключение. На очной ставке ты — лишний.
Смотритель подписал свои показания.
— Теперь у меня есть документальное подтверждение, что именно ты — заказчик похищения, — обратился следователь к Косте. — Подпиши протокол.
— Не буду! Это — показания бандита! Почему вы верите ему, а не мне? — возмущался Костя.
— Я от своих показаний не откажусь ни под каким видом. Ты заказал и заплатил деньги, — пояснил смотритель.
— Нет никаких прямых доказательств, что это я вам дал деньги! — горячо возразил Костя.
— У меня есть твоя расписка, — напомнил смотритель.
— Так покажите ее! Где она? Нет у него никакой моей расписки! — уверенно сказал Костя следователю.
— Если ты так вопишь, значит, твоей расписки у меня уже действительно нет, — раздумывая, сказал смотритель. — И я догадываюсь, у кого она: ты ее стырил.
Катя решила кое-что изменить в своей комнате:
— Ты мне поможешь кое-что переставить? Моя комната должна стать…
— Уютным гнездышком молодоженов? — с иронией спросила мама.
— Не нужно иронизировать, мам. Я первый раз замуж выхожу. Хочется, чтобы все было, как я мечтала.
— Не обижайся, дочка. Я тоже не каждый день зятя в свой дом принимаю. Вот только переживаю: как мы уживемся?
— Отлично уживемся, — уверенно сказала Катя. — Как одна семья.
— Дай Бог. Но чтобы так получилось, Косте необходимо выполнять одно условие. Костя по-настоящему должен стать нашим. Теперь его дом будет здесь.
— А как же Самойловы? Костя что, больше не должен общаться с семьей?
— Да. Именно. Костиной семьей теперь будем только ты и я.
— Мам, почему Костя не должен общаться со своей семьей? — не понимала Катя.
— Мы с тобой должны стать его семьей. А это не получится, если он будет бегать домой. Так что Самойловых он должен забыть.
— Мама, мы же всю жизнь общаемся с Самойловыми. Они же нам были как родственники!
— А теперь — чужие люди, — твердо сказала Таисия. — И ваши с Костей дети не должны их знать.
— Почему? — растерялась Катя.
— Дочка, хоть мы и дружили семьями, Самойловы приносили нам только горе! От них в моей жизни одни проблемы, из-за них разрушилась наша семья. Я просто не хочу, чтобы твоя жизнь сложилась так же.
— Я понимаю, мам. Но все это так неожиданно…
— Чтобы я приняла Костю, он должен стать мне сыном. Понимаешь?
— Понимаю. И правильно его настрою. Я тоже хочу, чтобы вы стали как родные. Мам, скажи честно: ты хочешь отомстить Костиной маме?
— И это тоже. Пусть Полина поймет наконец, как ужасно, когда у тебя отнимают близких. Она украла у меня мужа, а я заберу ее сына.
Катя, помедлив, согласно кивнула.
Они еще не знали, какая судьба ждет Костю и что с ним происходит сейчас. Правильно говорят, что если хочешь рассмешить Бога, то расскажи ему о своих планах.
На выходе из больницы Ксюха и Женя столкнулись с Полиной и Буравиным.
— Здравствуйте, ребята. Как Леша? — спросила Полина.
— Здравствуйте, Полина Константиновна, Виктор Гаврилович. Лешка — просто отлично, — сообщил Женя.
— Ему сейчас никаких процедур не делают? А то мы хотели поговорить…
— Нет никаких процедур. Потому что Лешки нет. Он ушел, — по-военному отрапортовал Женя.
— Как ушел? Он же не может ходить… — оторопела Полина.
— Что за шутки, Женя? — возмутился Буравин.
— А вы разве не знаете? Лешка пошел! Сам! Я пришел к нему, а он по комнате туда-сюда ходит, его к Маше не пускали, а она уезжать собралась. А кто ее остановит, кроме Лешки? Вот мы и переоделись!
Полина, прослушав этот, как ей казалось, бред, обратилась к здравомыслящему Буравину:
— Я с ума сейчас сойду. Где мой сын?
— Скорее всего, с Машей. Если успел догнать ее поезд, — быстро ответил Женя. — Вы не переживайте за Лешку, он в порядке. А про его здоровье поговорите с врачом.
И они с Ксюхой ушли.
— И что мне теперь делать? — растерялась Полина.
— Женька прав: сначала поговорим с врачом, выясним; что здесь на самом деле произошло. А потом поедем к Маше. Или на вокзал. Или где там он' еще ее поезд догоняет… Все будет хорошо, Полина.
И они пошли к врачу.
— Павел Федорович, что с Лешей? Его друг сказал, что он куда-то ушел из больницы! Самостоятельно… — волновалась Полина.
— Что я могу сообщить вам, Полина Константиновна? Сила любви, так сказать…
— Но это правда? Он встал и пошел?
— Побежал, я бы уточнил. Так, что даже никто из медперсонала ничего не заметил. И все ради своей Маши, — улыбнулся врач.
— Поверить не могу. Боже, это просто чудо.
— Согласен, Полина Константиновна.
— Я должна сказать Борису. Он не знает.
Полина стала звонить Самойлову. Но тот, выслушав Полину, сказал, что сейчас занят и подъедет позже.
— Какие могут быть дела, Боря? Что может быть важнее нашего сына? Я тебя не понимаю! — возмутилась Полина. Но Самойлов уже отключил телефон. Важнее сына был только другой сын, но Полина не знала, что происходит с Костей.
