— Рана воспалилась, — объяснил Костя. — Это очень опасно. Тебе надо отлежаться.
— Некогда отлеживаться, сынок. Надо срочно доставать сундук со дна.
— А как его достанешь, если он придавлен обломком катера? — грустно спросил Костя.
— Как говорят в Одессе, Костяш, надо попробовать подпрыгнуть выше себя.
— Я пытался, ничего не вышло, — напомнил Костя.
— Не горюй, парень. Зато теперь выйдет.
— Я не Шварценеггер. Я не сдвину этот обломок.
— И не надо. Мы пойдем другим путем. Я уже все придумал.
— Что ты придумал, Макарыч? — заинтересовался Костя.
— Водолазом ты уже был, испытал острые ощущения?
— На всю жизнь хватит адреналина, — признался Костя.
— Теперь, Костят, будешь ты у нас сапером, — загадочно сказал смотритель.
— Сапером?
— Точно, — подтвердил смотритель. — Мы достанем взрывчатку. Ею рванем этот обломок катера.
— Где ж мы ее достанем?
У смотрителя действительно был четкий план.
— Я тебе все покажу. Есть одно местечко в катакомбах.
— Макарыч, ты же только пришел в себя, — заволновался Костя. — Какие катакомбы?
— Ерунда, еще немного отлежусь — и двинем в путь.
— И как мы достанем взрывчатку?
— Не мы, а ты. Ты, Костяш, и достанешь, — уточнил смотритель. — Из мины.
— Из мины? Ты думаешь, я смогу? — Костя с удивлением смотрел на смотрителя.
— Я бы и сам достал, но у меня руки будут дрожать в таком состоянии.
— А у меня не будут?
— Там ничего сложного, — заверил Костю смотритель. — Главное — четко выполнять мои инструкции.
— А если я ошибусь? — Косте идея явно не нравилась.
— Ты же знаешь, что сапер ошибается только один раз, — вздохнул смотритель.
У Кати были грандиозные планы. Она приоделась и собралась идти на радиостанцию. В ее голове уже роились замечательные мысли о том, как она станет знаменитой певицей и ее жизнь потечет по-иному. От этих прекрасных дум ее отвлекла мама, которая пришла в ее комнату с коробкой дорогого мужского одеколона в руках. Таисия хотела поговорить о чем-то с дочкой, но заметила, что Катя уже одета.
— Ты собралась куда-то? — поинтересовалась Таисия.
— Да, есть у меня одно дело, — ответила Катя. — А ты чего такая счастливая, мама?
— Настроение хорошее, — улыбнулась Таисия. — У тебя, надеюсь, тоже?
— Пока еще не поняла, — сказала Катя, поглядывая на себя в зеркало, потом повернулась к Таисии и спросила: — Это что, парфюм?
— Да, мужской одеколон. Очень дорогой, кстати. Катя взяла коробочку, открыла ее и принюхалась:
— Запах модный. Но зачем тебе мужской одеколон?
— Я иду сегодня на день рождения к Кириллу Леонидовичу.
— Это муж Русланы? — уточнила Катя.
— Это вице-мэр нашего города и мой старинный друг, — тихо сказала Таисия.
— Старинный? — заинтересовалась Катя.
— Ну да…
— И ты хочешь подарить ему одеколон.
— А почему бы и нет?
— Но это же очень интимный подарок, — поделилась своими сомнениями Катя. — А ты что, знаешь его вкус? Ведь если женщина дарит мужчине одеколон — это что-то означает.
— Ничего это не означает, — поспешно ответила Таисия, забирая у Кати коробочку и закрывая ее. — Просто хороший подарок хорошему человеку.
— Нет, это подозрительно, — не успокаивалась Катя. — Ты что-то скрываешь от меня.
— Не морочь мне голову, ничего я от тебя не скрываю, — отмахнулась от дочери Таисия.
— Почему ты вообще решила идти к нему на юбилей? — возмутилась Катя.
— Ты забыла, что Руслана — моя подруга?
— Но к Руслане на день рождения ты не пошла. А к ее мужу бежишь, сияешь вся! — Катя даже забыла, что спешила на радиостанцию, так ее задел этот разговор.
— Что это за допрос ты мне устроила, дочь? — поинтересовалась Таисия. — Кажется, ты куда-то собиралась?
— Успею. И никакой не допрос. Просто интересно — ты идешь к Кириллу Леонидовичу. Он тебе почему- то дороже подруги.
Таисия перешла к встречным активным действиям.
— Все, — сказала она. — Закрыли тему. Скажи лучше, как ты себя чувствуешь? Тебя не тошнит?
— Немного, — призналась Катя, — но жить можно.
— Ты вот вчера так пела хорошо, это очень полезно для легких. Не хочешь попеть еще? Я бы с удовольствием послушала.
— Подожди, мама, ты меня еще услышишь, — пообещала Катя.
— В каком смысле?
— В том смысле, что и ты меня услышишь, и все остальные! — она чмокнула Таисию в щеку и поспешила на радиостанцию.
Алеша встретился с Полиной и отдал ей ключи. Он помнил, что обещал Самойлову быть на дне рождения вице-мэра вовремя, и поэтому спешил. Но Полине не хотелось отпускать сына:
— Ну, как вы с Машей поговорили? Надеюсь, мои усилия не пропали даром?
— Ты зря старалась, мама, — грустно ответил Алеша. — Благими намерениями вымощена дорога в ад.
— Неужели вы не помирились? — огорчилась Полина.
— Нет, Маша не готова к примирению. И хватит об этом, мама! — попросил Алеша.
Но Полина все-таки решила продолжить этот разговор:
— Тогда, может быть, ты послушаешь меня как мать…
— Нет, нет! — возразил Алеша. — Лучше бы ты меня своим примером воспитывала.
— О чем ты говоришь, Алеша?!
— Как будто ты не понимаешь! После того что ты сделала с отцом, я знаю, что меня ты ничему не можешь научить, — жестко сказал Алеша.
— Почему, почему все сочувствуют только Самойлову? — спросила Полина.
— Потому что не отец тебя бросил, а ты ушла к другому, — объяснил сын. — И не надо его так холодно называть, по фамилии. Я тоже Самойлов. И ты…
— Ладно, я по привычке…
— Приходишь и издеваешься над ним по привычке? — спросил Алеша.
— Я издеваюсь? — удивилась Полина. — Да ты что?!
— Конечно, — подтвердил Алеша. — Он даже боялся меня к тебе отпускать. Не знаю, что ты там ему сказала.
— Вот именно, что не знаешь, — с горечью заметила Полина. — Ты не знаешь, как оскорбительно он вел себя со мной. Что он говорил мне.
— Да я удивляюсь, что он вообще может с тобой разговаривать после всего.
— После чего?
— После того, как он двадцать пять лет чувствовал, что ты не любишь его, обманываешь, притворяешься!
— Да, я виновата в том, что раньше не ушла от него, — согласилась Полина. — Я отравила жизнь и ему,
