– До остановки. – Двинули к выходу, лавируя среди людей. – Как ваши дела, Жанночка?
– Какие именно? Личные или работа?
– И то и другое. У человека две главные линии в жизни – стабильная работа и крепкая семья. Но сначала скажите, как с Филиппом?
– Прекрасно. А вот с его мамой, думаю, не получится даже нормальных отношений, – начала с жалобы Жанна.
– Да, у Ирины тяжелый характер.
– Тяжелый? По-моему, вы преуменьшаете. Честно скажу, глядя на мать Филиппа, мне расхотелось выходить за него замуж. Идите за мной, я на машине, отвезу вас.
– Ой, спасибо, милая. Мне к дому Ирины, я покупки делала для нее. – Уложив сумки на заднем сиденье и устроившись рядом с Жанной, Олимпиада Сергеевна сказала с одобрительной интонацией: – Вы не похожи на людей из круга Ирины и Филиппа, особенно на молодых. Вы чуткая, воспитанная и умная девушка. Это сразу видно, неизбалованная.
– Так я и не из их круга, – рассмеялась Жанна и тут же вернулась к теме: – Признаюсь, в их круг мне что-то не хочется. Два раза я была в доме матери Филиппа, и оба раза меня окатили помоями, вы же знаете.
– Филипп не виноват, – встала на его защиту Олимпиада Сергеевна. – Мама у него слишком большая привереда. А вы, когда поженитесь, уговорите его уехать. И подальше.
– Неужели так плохо обстоят дела? Его мать нам не даст жить спокойно? Говорите откровенно, уж я не побегу ей докладывать…
– А я не боюсь ее, – усмехнулась Олимпиада Сергеевна. – Мне доводилось попадать в настоящие переделки, когда мое будущее было под ударом, и то не испугалась. Думаете, не найду плиты у богатых? Меня постоянно сманивают те же друзья Ирины, но я не люблю перемен.
– Вы не ответили, – напомнила Жанна.
– Отвечаю: если вы останетесь здесь, Филипп все равно будет навещать мать, а она замучает его. Долго он протянет? Капля по капле и камень долбит.
– Но почему? Чем я ей не понравилась?
– Жанночка, ей никто не понравится. Стоит вам не так подать сыну тарелку, она готова будет в порошок вас стереть. Этот мир создан только для Филиппа. Все остальные его слуги, так внушала ему Ирина.
– Если все, как вы говорите, то он испорчен, а я не заметила в нем эгоцентризма.
– Вот поженитесь и заметите. Не бойтесь, Филипп не безнадежен, его надо только оторвать от матери, как это ни жестоко звучит. А любовь делает чудеса, конечно, разумная любовь, слепая уродует.
– Скажите… – Жанна подошла к вопросам, ради которых караулила эту женщину. – С Ниной как его мать обходилась?
– Терпеть ее не могла… – и Олимпиада Сергеевна осеклась.
– Не хотите говорить? – испугалась Жанна, правда, испуга не показала. – Понимаете, я из простой семьи, добивалась успехов сама и никому не позволю обращаться со мной, как с тряпкой. Хотелось бы знать, что ждет меня.
– Вы сильная девушка, вам бояться нечего. А Ниночка была как растение из оранжереи – хрупкая во всех смыслах, у нее не хватало терпения и характера. Ведь ссорилась с Филиппом из-за свекрови. Ниночка часто плакала. Ирина внушала сыну мерзости про невестку. Выслеживала Ниночку, после сдабривала глупейшие факты своими фантазиями, а сын ревнивый и вспыльчивый, самолюбивый. Представьте последствия.
– Фу, какая гадость! – вырвалось у Жанны.
– Ирина в молодости не отличалась строгим поведением, погуляла от души и с пользой для себя. Знаете, что я заметила? Ханжами в старости становятся те, кто жизнь провел бурно, отодвинув от себя запреты. Теперь во всех женщинах сына Ирина видит хитрых и коварных обманщиц, в сущности, себя. Ее и друзья Филиппа не устраивают. Если вы заметили, их у Филиппа нет, один Веня. Мама всех отвадила. Это и есть слепая любовь.
