– Да у нее не все дома, – подытожила Жанна. – Может, она хочет женить его на своей подруге Геле?
– Не думаю. Гела, конечно, не прочь выйти за Филиппа, но у нее не получается. А если б вышла, из подруги превратилась бы во врага номер один.
– Я так и поняла: Гела положила глаз на Филиппа, только он об этом не догадывается.
– Почему не догадывается? Гела не раз соблазняла его, а он сказал, что второй мамы ему не надо. Последнее время Филипп протестует. Правда, протесты длятся недолго, до первого нервного приступа матери. И Ирина действительно заболевает, а не притворяется, поверьте. Это своего рода психоз.
– Как думаете, кто убил Нину? – подошла к главному вопросу Жанна. – Кстати, убили и невесту Филиппа, вам не кажется это странным? Не одна убита, а две! Меня это пугает.
– Еще бы не казалось! Я, Жанночка, не знаю, кто это сделал. С Владой вообще темная история приключилась. Очаровательная была девочка, обожала Филиппа, а он назло матери решил жениться на ней. Иногда Филипп делает наперекор Ирине, демонстрируя волю и твердость. Глупо, по-мальчишески, потом все равно слушает ее, она умеет подавить сына. Когда Владу убили, видели б вы его! Он сам не свой был. Ирина не знала, что делать, согласилась бы и на Владу, и на любую другую девушку, лишь бы привести его в чувство. А с Ниной… говорили, грабитель забрался в дом. Ирина очень боялась, что на нее подумают…
– Боялась? Были причины бояться?
– Ну, как же, они не ладили. В то время Филипп часто уезжал, а здесь начинался настоящий бедлам. Ирина по отношению к Ниночке вела себя просто безобразно, а Гела ее подзуживала. Нехорошая Гелка женщина, нехорошая.
– Да что же Ирина Захаровна такое делала?
– Закатывала скандалы, причиной могла стать любая мелочь. Она оскорбляла Ниночку, унижала…
– Но ведь у Нины были состоятельные и влиятельные родители, она не жаловалась им? Я б на месте родителей… лицо побила маме Филиппа.
– Ниночка любила его, поэтому не жаловалась. Мне однажды так и сказала в порыве откровенности: стыдно маме с папой рассказать. Да и то верно, мать Ниночки потребовала бы уйти от него. Она не потерпела бы издевательств над дочерью. А перед свекровью Ниночка терялась. Но дня за два до убийства Филипп как раз уехал по делам, Ниночка показала характер. Терпение ведь и у ангела кончается. Сказала Ирине, что ей надоели и она, и Филипп. Ах да, бросила в лицо Ирине: «Это вы грязная негодяйка… погодите-погодите, вы еще узнаете, какая я плохая, теперь вы будете плакать, обещаю». Ох, и скандал был! А я слышала. Случайно вошла в дом, когда они ругались, потом вышла, а то подумали б, будто подслушиваю. Ирина не знает, что я слышала.
– Значит, не вам она говорила, что боится? Кому?
– Тоже получилось случайно. Я же кухарка, постоянно в доме. Кто бы мог подумать, что на старости лет мне, доценту, придется работать прислугой? Ну, да ладно, другим хуже приходится. Так вот, однажды, уже после гибели Ниночки, Ирина делилась с Филиппом своими опасениями, он ее утешал, говорил: «Мама, ты слишком мнительная». Не думаю, что она способна… нет, что вы.
– А ведь Нина угрожала свекрови. Может, нашла на нее компромат?
– Мне кажется, Ниночка просто так сказала, чтоб позлить Ирину. Не думайте обо мне плохо, я не сплетница, а рассказала вам, чтоб вы сделали выводы и не терялись. Вы мне нравитесь, именно такая женщина нужна Филиппу. Забирайте, Жанночка, его и уезжайте. Вы сможете. Мне жаль его. Ирина делает сына несчастным. Ну, вот и приехали… До свидания.
