Беда их, что история взяток не берет. Многие померли задолго до физической кончины, их забывали сразу, едва те становились рядовыми. А их собрания сочинений так и стоят на полках библиотек невостребованными. Сколько же непроизводительных трат: бумага, типография, распространение, гонорар – и всему цена макулатурная, две копейки за килограмм.
Привилегии – это узаконенное средство набега на казну. Тати с большой дороги грабили меньше, чем интеллигентные разбойники.
У номенклатуры свои законы, четко расписывалось, кто, когда и какими благами мог пользоваться. Секретари ЦК отдыхали в отдельных дачах, заведующие отделами – в отдельных домиках дачных поселков, их замы имели право только на полдомика. Лето 91-го года мы оба провели на даче в подмосковном Успенском, среди партийно-советской элиты (та платила за аренду копейки, с нас взяли по стоимости).
В первую же неделю наши жены забастовали: «Не будем ходить в дачный магазин, это унизительно. Сегодня нам продавщица отрезала: «Вам сметаны? Да ее министрам не хватает!»
Каждый сверчок знай свой шесток... Именно этот принцип и исповедовали недавние сильные мира сего: едва чувствовали перемену в судьбе (шесток повыше), как сразу начинали с новых благ – в соответствии с появившимся статусом.
Многое меж строк читается в интервью бывшего пресс-секретаря Президента СССР В. Игнатенко («АиФ» № 34,1991 г.): «Шенин, тоже замешанный в перевороте, накануне этого приехал в Сочи отдыхать и занял дачу № 4 – отдельный особняк. Он отдыхал не по «рангу» – в колоссальной даче, которая не посещалась уже более 6 лет. Последним там жил, как мне сказали, Романов. На отдельной даче мог отдыхать только президент. Ну и, может быть, премьер».
Особняк, пустующий лет шесть, о двадцати-тридцати комнатах – в Сочи, комендант, охрана, обслуга, исправно получающая зарплату только за эффект присутствия... Дача, природой предназначенная приносить прибыль (и в валюте!), попади она в руки делового человека, камнем висела на шее госпартбюджета!
Но продолжим цитату: «Пуго приехал на отдых на «Волге», а уехал на огромной машине, которую в народе называют «членовоз». Примеряли корону...
Номенклатурная сметана, номенклатурные «членовозы»... И все это воспринималось всерьез, было нормой жизни! На что люди тратили себя? Самое поразительное – к таким деятелям пытались пристегнуть и МЕНАТЕП.
Распускались слухи, один другого нелепее. Муссирование слухов о, якобы, незаконных источниках поступления денег в МЕНАТЕП возникает не само по себе, оно выгодно определенным кругам, чтобы отвести удар от себя.
Мы никогда не станем богатыми, если не будем открытыми, если у нас по-прежнему станет бездействовать фискальная служба. Стремление к правовому государству означает, что наш государственный корабль взял курс на строжайшее соблюдение законности, в том числе и законности доходов.
Один из самых богатых людей в правительстве Финляндии – министр торговли и промышленности Каукко Юхантало. Помимо министерской зарплаты, он обладает акциями на сумму более чем в два миллиона марок.
Увы, читатель, мы не смогли выяснить, кто самый богатый министр у нас. Доходы наших министров так и остаются «терра инкогнита» для журналистов.
{«Рабочая трибуна», 5 декабря, 1991 г.)
В самом деле, почему мы фактически ничего не знаем о своих избранниках, цифре их накоплений? Вопрос не из праздного любопытства, вопрос для многих СТРАШНЫЙ: если накоплений хотя бы в два раза больше заработанного, возникает вопрос: откуда? Наследство заокеанского дядюшки? Документируйте, укажите источник. Не можете доказать свою честность – освободите кресло.
Разговоры о том, что забота о сохранении коммерческой тайны или страх перед рэкетирами лишают возможности обнародовать доходы – это для недоразвитых. Деловой Запад стремится к обнародованию, это и реклама, и показатель, чего же он стоит, и доказательство чистоты и честности. Вся Америка знает, сколько чего у Буша, его финансовое хозяйство выставлено на всеобщее обозрение, И не приведи Бог, если хоть что-то будет скрыто, – импичмент!
У нас до сих пор «для служебного пользования» данные не просто о доходах, даже о зарплате депутатского корпуса, о том, во сколько же обходится стране один депутат, его лечение в больницах для номенклатуры (название ликвидировано, но суть осталась), санаториях и домах отдыха.
Магнитом притягивает их санаторий «Сосны» (на библиотечных книгах сохранился штамп «Лечсанупр Кремля»), в 1991 году путевка на 24 дня стоила 120 рублей – это со всякими скидками (коммерческий курс – 52 рубля в сутки).
Одиночный номер 25 квадратных метров, телевизор, лоджия с лежаком и шезлонгами, ванная. Бассейн, теннисный корт, массаж, душ Шарко, грязевые ванны, консультации лучших врачей, анализы, уколы, указатели промеренных пешеходных маршрутов, пляж, куда можно спуститься и на спецлифте, четырехразовое питание, соснизированный воздух вдалеке от магистралей. В гостинице такой номер стоит 100-150 рублей в сутки, без всяких других благ. Фактически, стоимость путевки для элиты была раз в десять, как минимум, меньше себестоимости. Из того же кармана содержание и обслуживающего персонала (кстати, и для него в рабочей столовой в 1991 году были льготные цены).
Нужны ли такие «Сосны»? Вне всякого сомнения. Людям нужен отдых, нужно и лечение. С одной существенной оговоркой: пусть отдыхающие за все платят САМИ, не вводят налогоплательщика в лишние расходы. Существование подобных здравниц аналогично теневой экономике, ибо оно незаконно.
А. П. Чехов пошутил, что мужчина состоит из «мужа» и «чина». В Штатах эту шутку не поймут или модифицируют сугубо по-американски: мужчина состоит из «мужа» и чековой книжки. Положение в обществе определяет последнее.
В России – не будем говорить, к счастью это или к сожалению, – «кошелек» служит как бы подпоркой к «чину»: что ты за «чин», если ты без «кошелька», и что ты за «кошелек», если у тебя нет «чина»? Это – особенность России, игнорировать которую деловым людям просто невыгодно.
Петр Великий ее использовал самым эффективным образом – ввел 24 января 1722 года Закон о порядке государственной службы, получивший название Табели о рангах. Отныне голова, ум стали цениться выше.
Петр определил, что право на богатство получают преимущественно за ум и способности. Табель о рангах помогла «беспородным» предпринимателям стабилизировать свое положение в обществе, попасть – на равных – в высший свет. Пребывание поблизости от трона, связи, знакомства ускоряли процесс накопления богатства.
Пробился в первую восьмерку (восьмой класс соответствовал коллежскому асессору, в армии – капитан и ротмистр) – заработал право на потомственное дворянство, сделал лучше и детям.
Петр Первый был провидец: обязывал жить по чину, если по-современному – поддерживать имидж на должном уровне: «За требование почестей и мест выше чина при публичных торжествах и официальных собраниях полагался штраф, равный двухмесячному жалованью штрафуемого; треть штрафных денег поступала в пользу доносителя, остальное – на содержание госпиталей. Такой же штраф полагался и за уступку своего места лицу низшего чина».
Предусматривалось, что во всем надо быть «по чину»: каждый должен иметь экипаж и ливрею, своеобразные своему чину. Сыновья титулованных лиц и вообще знатнейших дворян, хотя и имеют, в отличие от других, свободный доступ к придворным ассамблеям, но не получают никакого чина, пока «отечеству никаких услуг не покажут и за оные характера не получат». Публичное наказание на площади, а равно и пытка влекут за собой утрату чина, который может быть возвращен лишь за особые заслуги.
