Дорога к чинам – дорога к положению – дорога к богатству. Порядок мог быть и иным: дорога к богатству дорога к чинам – дорога к положению. Главным для Петра был результат. Старались изо всех сил, лишь бы оказаться классом поменьше.
Петр открыл шлюз, ведущий к карьере. Стремление сделать ее – было опорочено после семнадцатого года. Само слово «карьерист» стало считаться чуть ли не бранным. Хотя, собственно, что в том дурного? Человек ставит перед собой цель – стимул всей деятельности, подчиняет себя, все свои поступки достижению этой цели. Сен-Симона в юности слуга будил двумя словами: «Вставайте, граф, вас ждут великие дела!» Не нацеленность ли на Великое способствовало его бессмертию? Кому-то карьера нужна для самоутверждения, кому-то как средство разбогатеть – действуйте! У нас семьдесят лет самовыдвижение считалось признаком дурного тона, проявлением нескромности. Вспомним, сколько говорилось в обличительном тоне об амбициозности Б. Н. Ельцина: да как это так, не считается с мнением ни ЦК, ни Политбюро! Как показало время, амбициозность будущего Президента России была вполне обоснованной. В 1989 году, когда избирался Председатель Верховного Совета СССР, в зале был шок: выдвинул свою кандидатуру рядовой депутат А. М. Оболенский. Как посмел? Почему без согласования с Политбюро?!! Где допуск в номенклатуру?!!
Часто приходится слышать мнение, что в Америке нет чинопочитания, нет и нужды в чинах. Это не так: Америка – страна сплошных карьеристов, каждый стремится к карьере миллионера. В доброй старой Англии институт пэров и лордов не пережиток, а стимул. «Железная леди» М.Тэтчер, уйдя в отставку, получила право заседать в палате лордов – за заслуги в деле обогащения народа. Регент российского престола раздает звания княжеские и графские – стимулирует единомышленников.
И мы в МЕНАТЕПе подумываем о своего рода подобии Табели о рангах, форме – собираемся тем самым интенсифицировать труд наших работников, разбогатеть и на этом.
Я тем и делаю карьеру,
Что я не делаю ее, -
лозунг не для менатеновцев.
В промтоварном магазине. Покупатель:
– В симпатичной коробочке – это духи?
Продавщица:
– Во Франции это туалетная вода, у нас – духи.
(Сценка из жизни.)
Был до революции еще один стимулятор достижения богатства, введенный все тем же тонким психологом и великим реформатором Петром Великим. Регламентом по главному магистрату 16 января 1721 года было повелено всех регулярных граждан (т. е. все городское население за исключением иностранцев, шляхетства, духовенства и подлых людей – чернорабочих, поденщиков) разделить на две гильдии, причем к ПЕРВОЙ гильдии, или к ПЕРВОСТЕПЕННЫМ, отнесены: «…банкиры, знатные купцы, которые имеют отъезжие большие торги и которые разными товарами в рядах торгуют, городские доктора, аптекари, лекари, шкиперы купеческих кораблей, золотари, серебренники, иконники, живописцы, а ко ВТОРЫМ, «…которые мелочными товарами и харчевными всякими припасами торгуют, рукомесленные, рещики (резчики), токари, столяры, портные, сапожники и сим подобные».
При Елизавете Петровне в 1724 году «Инструкцией московского купечества старшинам и старостам со товарищи» было повелено разделить купечество на три гильдии. Манифестом от 17 марта 1775 года купечество было освобождено от подушной подати. К первой гильдии причислялись те, которые имели капитал более 10000рублей, ко второй – от 1000 до 10000 рублей, имевшие меньше пятисот причислялись к мещанам.
Тогда же был установлен особый, гильдейский сбор (налог) – один процент от объявленного капитала. Объявление капитала предоставлялось на совесть каждого, и никакие доносы на утайку имущества не принимались. Потом сумма объявленных капиталов несколько раз повышалась в связи с изменением курса рубля (гильдий с 1863 года осталось две).
У гильдий было самоуправление, избирались старшины, старосты, утверждалась смета расходов. Так шла защита интересов купечества, это был своего рода профессиональный союз богатеющих торговцев с предпринимательскими замашками, они и торговали и промышляли, то есть поднимали промышленность, вкладывали капитал в производство товаров.
Купцы третьей гильдии старались именовать себя просто купцами, хотя это и было не положено. Но уж переход на следующую ступень – во вторую гильдию – обставлялся пышно. «Я – купец второй гильдии!» – это звучало. Купец первой гильдии – это уже близко к генеральскому званию.
Излюбленное карикатуристами и сатириками изображение купца – в поддевке, с массивной золотой цепью через исполинское пузо, волосы на пробор, обильно политы репейным маслом – своего рода визитная карточка: вот я каков, при деньгах-с! И введение института купцов, и деление их по степени богатства – все это стимулировало тягу к новому, более высокому сану, что приводило и к увеличению прибыли.
Петр Первый был царь из царей: соединял в себе и политика, и психолога, и бизнесмена. Тонкое понимание особенностей россиян привело его к тому, что вроде бы сугубо административными мерами («Табель о рангах», гильдии купцов) он внес неоценимый вклад в обогащение России, в стимулирование богатства. Честь и хвала ему за это! И когда поднимается вопрос о воссоздании купечества, восстановлении гильдий третьей, второй и первой степени – мы только «за»: богатый да богатеет, бедный да становится богатым! Элемент тщеславия тоже можно сделать работающим на прибыль.
После Октября семнадцатого года в стране прижилась масса извращений, которые таковыми редко кто и считал, настолько они стали привычными и неотъемлемыми элементами системы. Народилось целое племя так называемых пробивных людей, вся ценность которых заключалась в том, что они были вхожи, ногой – это почиталось высшим пилотажем – открывали дверь в любой кабинет, даже самый вместительный.
Племя это, если воспользоваться терминологией тридцать седьмого года, было вредительским, мешало выполнению мало-мальски сбалансированных планов, толкало к разорению и – было необходимым элементом в системе бессистемья.
В донельзя зацентрализованной державе, где все распределялось (старые журналисты помнят, что на талонах на бензин для редакционных нужд стояло сталинское факсимиле), где и намека не было на научную организацию труда, – исключительное значение приобретали личные связи. В заслугу членам ленинско-сталинского Политбюро ставилось, что они могли оперативно решать любые вопросы. В стране всеобщей нужды, дефицита самого необходимого, проблемы возникали на ровном месте. Бывало, сдача крупного объекта задерживалась из-за нехватки ящика гвоздей.
