верхушку мачты, а десятки людей внизу ожидают…
Матрос спустился на палубу.
— Что ты высмотрел, Роб? — спросил Росс.
— Белая равнина, капитан… Гладкая, как стол, и белая-белая…
— Никаких возвышенностей?
— Ничего!
Достигнув широты 78°4 , экспедиция повернула к Тасмании.
Через несколько месяцев, в ноябре, «Эребус» и «Террор» вновь двинулись к Великому барьеру.
— Если в его восточной части существует какой-либо проход, мы направимся дальше на юг, — сказал Росс.
Тяжкие испытания и невзгоды выпали англичанам. В середине декабря они вступили в паковые льды и к новому, 1842 году оказались за Полярным кругом у 155° з. д. — далеко к востоку от Земли Виктории. Жесточайший шторм и течения отбросили экспедицию назад. Вокруг носились ледяные глыбы, и волны били ими, как таранами, по корпусу кораблей. Мачты гнулись и трещали, на обоих судах сломались рули, экспедиции грозила гибель.
Лишь 22 февраля на горизонте показалась белая лента, словно нависшая над морем. Барьер! Близ его восточной окраины корабли прошли на несколько миль южнее наивысшей широты, достигнутой годом раньше. На востоке виднелись смутные и расплывчатые очертания неведомой горной страны, но Росс, не уверенный в своём открытии, ограничился краткой пометкой на карте: «Признаки земли». Через шестьдесят лет его соотечественник Роберт Скотт открыл здесь гористую землю — полуостров Эдуарда VII.
Третий раз Росс пытался достигнуть побережья Антарктиды в море Уэдделла, но тяжелые льды заставили его отступить на подходах к 72-й параллели.
Открытия и научные исследования экспедиции вызвали в Англии живой интерес. На картах появились контуры берегов Земли Виктории, островов, Великого ледяного барьера. Географическое общество наградило Росса, почетной золотой медалью. Люди с увлечением слушали его рассказ о борьбе и страданиях моряков, смертельных опасностях, своеобразном очаровании печального, грозного и величественного царства ледников, где «снежные бури, туманы и ветры сменяются ярким сиянием солнца».
Джемс Росс нашел путь, ведущий к сердцу материка. Казалось бы, по его следам двинутся мореплаватели и ученые разных стран, невзирая на сложившееся мнение, будто «весь Южный полюс окружен неприступной ледяной стеной». Кое-где возникали оригинальные проекты достижения полюса: предлагали, например, доставить к Барьеру воздушный шар, чтобы с высоты взглянуть по ту сторону страшной стены. Но пройдет более полувека, пока люди отважатся проникнуть за пределы, достигнутые Россом, — 78°10 южной широты.
Если не считать судна «Пагода», на котором английский лейтенант Мур безуспешно пытался последовать примеру Росса, «Эребус» и «Террор» завершили эпоху парусного флота в Антарктике. Позднейшие исследователи проникали в высокие широты на судах с паровой машиной, сохраняя паруса как резервное средство.
Шли десятилетия. Изредка в южнополярных морях появлялось одинокое зверобойное судно. Промысел в высоких широтах стал невыгоден: стада сильно поредели, ценный котик был почти целиком истреблен. Охотясь за китами, капитан Э. Далльман достиг крайней северной оконечности Антарктиды — Земли Грейама.
В 1892 году из Шотландии на китобойном судне «Балена» отправился в высокие широты натуралист Уильям С. Брюс, опытный полярный путешественник. Вместе с «Баленой» ушли три промысловых судна. У острова Жуэнвиль китобои повстречали норвежское судно капитана Ларсена; он рассказал, что им открыта часть побережья — Земля Оскара II. Норвежский капитан Эвенсен проник в море Беллинсгаузена за 69-ю параллель.
Эти плавания не оживили интереса к исследованиям Антарктиды, но вскоре весь мир облетела весть о замечательном событии, и на страницах газет замелькало мало кому известное имя: Карстен Эгеберг Борхгревинк.
Часть третья
ЧЕЛОВЕК ВСТУПАЕТ НА ШЕСТОЙ КОНТИНЕНТ
Матрос-ученый
Китобойное судно «Лнтарктик», вышедшее 20 сентября 1894 года из австралийского порта Мельбурн, держало курс на юг, отыскивая районы, богатые китом. Никакие открытия и исследования не интересовали норвежских промышленников, все их помыслы были заняты добычей, сулившей при удаче лишнюю сотню крон за тяжкий и опасный труд. «Думайте только о промысле!» — требовал хозяин судна Свен Фойн, посылая капитана Кристенсена в высокие широты.
Лишь один человек на «Антарктике» мало думал о китах и тюленях, бочках с жиром и прибылях. Это был Карстен Эгеберг Борхгревинк, молодой норвежский натуралист. Несколько месяцев он осаждал своего земляка Свена Фойна, добиваясь разрешения пойти на «Антарктике» для научных наблюдений. Под конец судовладелец смилостивился.
— Если желаете, могу зачислить матросом, но предупреждаю: работать вам придется, как всей команде. Прежде всего и важнее всего — добыча!
— Ну, конечно! Благодарю вас, господин Фойн, от души благодарю!
На борту «Антарктика» появился матрос-ученый. Его ничуть не пугает изнурительный и рискованный труд — он сумеет, пусть даже за счет сна и отдыха, выкроить часы для своей науки.
Легко одолев полосу паковых льдов, «Атарктик» проникает всё дальше к югу, в загадочный мир высоких широт. Каждый день приносит что-то новое, необычное. Мимо проплывают колоссальные ледяные острова, после которых айсберги длиной 20–30 километров кажутся малютками. Иные гиганты с фантастическими балконами, площадками, виадуками возвышаются до 100 метров. Рассевшиеся на них пингвины приветствуют китобоев нестройными пронзительными криками. Пролетают белогрудые буревестники. Тюленей пока немного. У большинства добытых самцов в передней части тела обнаружены глубокие шрамы и раны, будто нанесенные острым орудием. Вероятно, это следы зубов косатки, мерзкого хищника морей?..
16 января 1895 года показался берег. Земля Виктории! Мыс Адэр!.. Бескрайная горная цепь Адмиралтейства. Чернеющие склоны снежных пиков. Отвесный базальтовый утес. Стиснутые коническими холмами, стекают к морю ледники. После экспедиции Росса ни один человеческий взор не запечатлел образов этого таинственного мира. Каким счастьем было бы для Борхгревинка понаблюдать за ним, но к капитану Леонгардту Кристенсену и не подступишься — он ищет китов, а вокруг, как назло, ни одного фонтана.
— Стоило забираться в эту дыру, к семьдесят четвертой параллели! — хмурится раздосадованный капитан.
Всю ночь проворочался Борхгревинк на узкой койке в смрадном, пропитанном запахом ворвани матросском кубрике. Молодым ученым снова овладели смелые мечты… Больше семидесяти лет миновало после открытия русскими моряками Антарктиды. Бывало, что люди проникали на острова высоких широт. В районе Земли Грейама промышленник Фостер побывал на острове Хозизн, Джон Биско — на острове Палмера, Дюмон-Дюрвилль посетил маленький участок суши близ Земли Адели, Джемс Росс высаживался на открытых им островах Поссешен, Франклина и Кокберн, а совсем недавно, в 1893 году, капитан Ларсен побывал на небольшом острове в северной части моря Уэдделла.
Но на материк Антарктиды ещё не вступала нога человека.
А ведь это возможно! Подходы к мысу Адэр открыты. Борхгревинку чудилось, словно кто-то, убеждает его: «Выйди на берег мыса Адэр, собери кускиторных пород, образцы растительности шестого континента — ведь это сокровища для ученого мира! Не упускай, Карстен, случая, он никогда больше не повторится!»
Борхгревинк спрыгнул с койки, схватил шапку и выскочил на палубу. Капитан только что закончил астрономические определения и погрузился в расчеты. «Антарктик» достиг широты 74° 10 .
— Китов нет, тюленей не видно, нам здесь делать нечего, — ворчливо сказал Кристенсен.
— Капитан, ради науки прошу вас…
— Знаю, слышал не раз, надоело! — оборвал Кристенсен. — У нас пустые трюмы, а вы хотите, чтобы я терял время зря. Господин Фойн выгонит меня со службы и будет прав!..
— Всё займет лишь несколько часов, — взмолился Борхгревинк. — А какая заслуга перед наукой, перед человечеством!
Капитан испытующе глянул на удивительного матроса и неожиданно сказал:
— Значит, к Адэру? Быть может, и подойдем…
Борхгревинку хотелось обнять старого морского волка, но, вспомнив о своем должностном положении, он удержался.
В течение двух суток молодой натуралист воссылал мольбы к антарктическим стихиям, чтобы они не помешали его планам, и ежечасно справлялся об атмосферном давлении. После полуночи 24 января «Антарктик» подошел к мысу Адэр.
— Спустить шлюпку! — приказал Кристенсен.
Сам капитан, Борхгревинк и четверо матросов понеслись к берегу. В глубине синевато-изумрудного моря промелькнула серебристая рыба, длинная и узкая, потом расплывчатая, студенистая медуза… Дно полого поднималось. Небольшая полоса дрейфующего льда остановила норвежцев. Шлюпку перетащили волоком.
До берега оставалось два-три метра, когда возбужденный, охваченный юношеским задором ученый прыгнул в воду. Шаг, другой, третий… Земля! Берег Антарктиды, и на нём, не помня себя от восторга, стоит человек, имя которого навсегда сохранится в истории. Это он, Карстен Эгеберг Борхгревинк, первый вступил на твердую почву шестой части Света!..
