— Будьте осторожны, берегитесь, чтобы вас не затерло льдами!..
Страшно смотреть, как маленькая лодка исчезает среди сплошных белых глыб…
Наутро пленники утеса пытаются пробраться берегом. Широкая зияющая трещина заставляет их вернуться. Но прежний путь уже недоступен: начался прилив. Они ползут по обледенелым скалам…
К исходу четвертых суток Борхгревинк увидел в часы отлива двоих людей. Они брели, едва волоча ноги и пошатываясь. Фугнер и Мюст! Осунувшиеся, грязные, посиневшие. Лодку, конечно, зажало, но они как-то ухитрились пробиться к берегу, где убили тюленя. Подбрасывая в огонь куски тюленьего жира, Фугнер и Мюст обогревались и сушили одежду.
Но что же делать? Каждый день уносит силы, надо действовать, пока они совсем не иссякли. Путь один — через горы. Это рискованно, невыразимо трудно, но всё же лучше, чем медленное умирание на опостылевшей скале. Вновь забушевал ураган, и лишь через сутки отряд смог двинуться.
Они взбирались всё выше, срываясь на ледяной круче, поддерживая один другого и с содроганием думая, что внезапная буря принесет им гибель. К ночи удалось одолеть каких-нибудь полтораста метров. Они остановились на четверть часа перед самым крутым подъемом, чтобы собрать остатки сил.
Высота 1500 метров. Путь к вершине кажется нескончаемым. Но ещё немного, и они будут там, где друзья, кров, тепло и пища, отдых исстрадавшемуся телу. Люди борются за каждый метр, пробираются на четвереньках, разбивают ледяные гребни остроконечными железными палками…
Перевал! Конец мучениям! Навстречу отряду бегут взволнованные товарищи…
Началась зима.
Температура упала до минус 35°. Ветер гнал с гор тучи снега, домик занесло по самую крышу. В суровую полярную ночь и пургу зимовщики не пропускали ни одного срока метеорологических и магнитных наблюдений и поочередно навещали шалаши, чтобы записать показания приборов. Как-то около 3 часов пополудни туда направился Гуго Эванс, но едва он сделал несколько шагов, как порыв ветра загасил фонарь и сбил с ног молодого ученого. Он прополз два-три метра. «А ведь я заблудился!» — обожгла его тревожная мысль. Дом был где-то рядом, но Эванс не знал, какого направления держаться. Дело плохо! Малейшая ошибка ведет к гибели, а оставаться без движения — значит замерзнуть. Эванс бесполезно кружился, пока силы не оставили его. «Вот и конец моей 24-летней жизни!..»
Эванса искали уже более трех часов. Встревоженные товарищи кричали во все горло, но голоса тонули в яростном вое пурги. Один за другим зимовщики возвращались в дом, обессиленные и отчаявшиеся. Антон Фугнер продолжал поиски, но и у этого спортсмена силы были на пределе. Как найти человека в дикой пляске ветра и снега?! Напрасные попытки! Несчастный парень, такой юный, старательный, приветливый… Вдруг Фугнер едва не упал ничком, споткнувшись о сугроб… Гуго Эванс! Он лежал у подножья скалы, наполовину занесенный снегом, оглушенный ветром, обмороженный.
— Ты спасен, Гуго, спасен! — кричал Фугнер.
Тот ответил слабым пожатием руки.
Когда утихала пурга, слышались зловещие звуки: треск ледников, шум низвергающихся лавин…
27 июля. Уже несколько дней зимовщики наблюдают, как в полдень розовеет горизонт и слабый свет разливается над снежными вершинами. Наконец, показался пурпурный ободок. Солнце!
Зима долго не отступала. 40-градусные морозы держались и в августе, и в сентябре. Совершая десятидневное путешествие, Борхгревинк открыл небольшой островок и пополнил геологическую коллекцию интересными образцами. Отряд Берначчи достиг глетчера, получившего имя английского ученого- океанографа Джона Мёррея.
Спустя несколько недель зимовка погрузилась в траур: умер 32-летний зоолог Николай Хансон, заболевший ещё до наступления полярной ночи. Он завещал товарищам похоронить его у большого камня, на вершине мыса. На побережье Антарктиды появилась первая могила…
Пронзительные крики пингвинов возвестили о приходе весны. Они тысячами приплывали с севера и нескончаемыми цепочками двигались по льду к берегу, где тотчас начинали строить гнездовья. Прилетели буревестники, гнездившиеся в скалах на высоте более 200 метров. Над морем вздымались фонтаны, пускаемые китами. Тюлени, выбравшись на лед, наслаждались солнцем, безбоязненно подпуская людей и позволяя гладить себя по жирной спине. Зимовщикам удалось добыть четырех «морских леопардов» с огромной удлиненной головой, широкими зубастыми челюстями и маленькими злыми глазами. Киты, тюлени и птицы существовали за счет всевозможных моллюсков, рачков, червей, в изобилии водившихся у побережья. Хорошо ловилась рыба совершенно неведомых пород, с которыми ещё предстояло ознакомиться ихтиологам. Однажды попалась медуза диаметром около 80 сантиметров, темнокоричневая, с желтыми щупальцами. Три человека насилу вытащили её на поверхность.
Кончился старый, XIX век, народился юный, XX. На всех пяти материках праздновали встречу нового столетия, но для девяти зимовщиков Антарктиды событие прошло почти незамеченным. Один за другим небольшие отряды уходили в санные путешествия. Нелегко было приучить к работе упряжных собак, одичавших и разленившихся за месяцы полярной ночи.
Берначчи и Колбек определили, что Южный магнитный полюс находится далеко к западу — под 73° широты и 146° в. д. Каждый день кто-либо взбирался на скалы и высматривал: не появился ли на горизонте «Южный Крест»?
Рано утром 28 января, когда все ещё спали, повар Элефсен вышел из дому за углем. Он оглядел кристально чистое небо, неторопливо повернул за угол и остолбенел: навстречу шел человек! Раскрыв рот, Колбейн Элефсен пытался сообразить: сон это или… рассудок его помутился?
— Капитан Иенсен! Бернгардт Неясен! — вдруг завопил повар, всплескивая руками.
Тот весело подмигнул, вошел в дом, топоча сапогами, и кинул на стол туго набитую кожаную сумку:
— Почта прибыла! Получайте почту!..
Ошеломленные нежданной радостью, зимовщики расхватали письма от близких, газеты с новостями… «Сколько месяцев мы были лишены всяких известий! — записал вечером в дневник Луи Берначчи. — Мы испытали сегодня счастье, от которого давно отвыкли».
На пятый день, распростившись с лагерем Ригли, зимовщики двинулись на «Южном Кресте» к югу. Борхгревинк посетил острова Поссешен и Коулмен, высадился у подножья горы Мельбурн. Миновав скалистый остров Франклина и остров Бофора, исследователи увидели мыс, названный именем Френсиса Крозье, командира россовского корабля «Террор». Невдалеке Борхгревинк усмотрел ещё один мыс, которому дал имя Альфреда Теннисона, известного английского поэта XIX века. Небольшая группа отправилась туда, чтобы оставить металлический ящик с запиской о посещении экспедицией мыса Теннисон.
Когда Борхгревинк и Иенсен взобрались на скалистый выступ, внезапно с потрясающим грохотом оборвалась и низринулась в море часть соседнего ледника, подняв высокую волну. Прижимаясь к базальтовой скале, люди вцепились в её бугры с такой силой, что из-под ногтей выступила кровь. Налетел морской вал, окатил их с головой, обломки льда больно ударили по спине и ногам. Очередной волной обдало лишь по плечи, но люди едва устояли, когда она опускалась, увлекая их с собой…
«Южный Крест» прошел мимо Эребуса и Террора. Великий ледяной барьер, как и во времена Росса, возвышался на десятки метров, но, к своему удивлению, путешественники обнаружили, что за минувшие шестьдесят лет отвесная стена отступила к югу почти на 30 миль.
Капитан Иенсен вел судно вдоль исполинского ледника. У его восточной окраины путешественники заметили в Барьере бухту. Надеясь на паровую машину, Иенсен подошел вплотную к самой стене, поднимавшейся здесь довольно полого.
— Теперь мы дознаемся, что таится за страшной стеной Южного полюса! — сказал Борхгревинк.
Во главе небольшого отряда он взбирается с упряжками по склону Барьера и мчится на лыжах по снежной равнине к югу. Три мили, четыре, пять… На всем видимом пространстве — сплошное белое плато… Пора вернуться!
78°50 широты — предел, достигнутый в первой вылазке на Барьере. Люди сделали ещё один шаг в познании загадочной Антарктиды.
— Пожелаем будущим путешественникам больших успехов, чем достались нам, а теперь — в обратный путь, — сказал Борхгревинк. — То, что мы сделали сегодня, заслуга Бернгардта Иенсена.
— Нет, не моя, а паровой машины, — возразил капитан. — Говоря откровенно, на паруснике я бы не рискнул приблизиться к этому страшилищу.
— С благоговением думаешь о смельчаках, которые на парусных кораблях проникли в эту страну и сделали великие открытия, — сказал Луи Берначчи.
По путям Беллинсгаузена и Лазарева
В то время как Борхгревинк и его спутники оборудовали лагерь Ригли на мысе Адэр, за много тысяч километров к востоку, в море Беллинсгаузена, тщетно старалась вырваться из ледяного плена экспедиция на судне «Бельжика» под командованием лейтенанта Адриена де Жерлаш. В этой экспедиции, покинувшей летом 1897 года Антверпен, были представлены многие национальности; кроме бельгийцев — инициаторов путешествия, в Антарктику отправились французы, поляки, норвежцы, шведы, американец, румын.
Первым штурманом на «Бельжике» шел 25-летний норвежец Руал Амундсен, целеустремленный, вдумчивый и решительный человек. Он впервые совершал полярное плавание, однако в трудные дни, когда решалась судьба экспедиции, молодой штурман в полной мере проявил те замечательные личные качества, которые впоследствии не раз приводили его к победе.
В январе 1898 года «Бельжика» подошла к северному побережью Земли Грейама. В море Беллинсгаузена исследователи обнаружили пролив, отделяющий её от архипелага Палмера и получивший позднее имя Жерлаша. Амундсен присоединился к отряду, занятому описанием вновь открытых берегов. Туманы и леденящие ветры преследовали путешественников, совершавших тяжелый поход по льдам.
Самоотверженно, со страстью подлинных исследователей трудились ученые. Поляки Генрих Арцтовский и Антон Добровольский наблюдали за полярными сияниями, вели океанографические и метеорологические исследования. Румын Эмиль Раковица собирал обильные научные материалы о животном мире высоких широт, создавал ценную коллекцию. Старший офицер, бельгиец Лекомт, занимался астрономией и магнитными наблюдениями.
Продвигаясь к югу, «Бельжика» пересекла Полярный круг. 16 февраля 1898 года Амундсен отметил в вахтенном журнале: «Показалась Земля Александра I». Путешественники пытались пробиться к ней, но примерно в 40 километрах от берега тяжелые ледяные поля преградили путь судну.
К концу месяца «Бельжика» проникла за 70-ю параллель. Штормовой ветер гнал белые поля, открывая дорогу судну. Экспедиция вступила в гущу пловучих льдов. На третьи сутки «Бельжика» оказалась в западне: вокруг простирались непроходимые льды, путь к отступлению был отрезан. Началась первая зимовка судна в Антарктике.
