полюсу ещё на полтораста километров.
Солнце ушло за горизонт, погрузив «Фрамхейм» во мрак полярной ночи. На полную мощность работал «холодильник» Антарктиды; «температура выплясывает танец между 50 и 60° мороза», — записывал Амундсен.
«Фрам» под командованием капитана Нильсена находился в это время между Южной Америкой и Африкой. Моряки вели океанографические работы, памятуя наказ Амундсена: вернуться за зимовщиками в Китовую бухту в январе 1912 года.
Лейтенант Преструд составлял планы пешего похода из «Фрамхейма» на восток.
Схватка началась
Поход Амундсена к полюсу можно сравнить с безупречным разыгрыванием музыкальной пьесы в которой каждый такт, каждая нота были заранее известны и продуманы исполнителями.
Скотта радовали успехи экспедиции, всю зиму ученые самоотверженно трудились, накапливая ценные наблюдения. Не раз говорил он себе: «Счастлив должен быть руководитель, имеющий таких сотрудников». И только одна мысль огорчала его — Амундсен! Неизбежность предстоящего соперничества волновала Скотта, но он не делился своей тревогой ни с безмолвным дневником, ни с лучшим другом Эдвардом Уилсоном, чутким, понимающим, отзывчивым.
Первое время после письма Кэмпбелла среди участников экспедиции было немало разговоров об Амундсене, но Скотт решительно пресек их «Будем заниматься своим делом, словно норвежцы находятся во льдах Центральной Арктики'» Постепенно англичане свыклись с мыслью о неотвратимом состязании, и она утратила первоначальную остроту.
В конце августа показалось солнце. Пришла весна! В тренировочных поездках пробежало несколько недель.
— Всё у нас налажено, погода благоприятная, пора отправляться, — сказал Скотт. — Двинемся первого ноября.
Двадцать человек небольшими партиями выступили в поход. По шельфовому леднику Росса тянулась на юг цепочка: сани, запряженные лошадками, собачьи упряжки, моторные сани.
Маршруты норвежского и английского полюсных отрядов
А за сотни километров к востоку уже одиннадцатый день полным ходом двигались к полюсу Амундсен и его четыре спутника. Англичане об этом не знали…
Скотт внимательно приглядывался к своим товарищам. Кому же выпадет честь воздвигнуть британское знамя в сердце Антарктиды? Самым выносливым, стойким, сильным! Кто они, — покажет дорога. Остальные вернутся к зимовке… Ясно, что врач Аткинсон, фотограф Понтинг и физик Райт долго не выдержат, сдадут. На Черри-Гаррарда, ассистента-зоолога, тоже мало надежды. Вот старый друг Уилсон и Боуэрс выстоят! Лоуренс Отс, капитан драгунского полка, хотя и мало говорит, но много делает, — он бесспорный кандидат, а ещё Эдгар Эванс, военный моряк, настоящий богатырь!..
С первых же дней англичанам не везет. Выходят из строя моторные сани, и люди, надев лямки, сами тащат груз, проваливаются в рыхлый снег. Жестокие морозы и пурги сменяются дождем и туманом.
Лишь через четыре недели англичане добрались к 82-й параллели. Если бы они знали, что Амундсен пересек эту широту еще двадцать дней назад, а сейчас поднялся уже на высокогорное плато за 86-й параллелью, опередив Скотта на 450 километров! Норвежцам осталось пройти до цели вдвое меньше, чем англичанам.
Амундсен вышел из «Фрамхейма» ещё 20 октября, с ним Хансен, Вистинг, Хассель, Бьоланд. Пятьдесят две лучших собаки везут четверо саней — по тринадцати в упряжке. Всё подчинено железному графику Амундсена. Он заставит животных приносить пользу до их последнего часа и даже после. У большинства собак дни сочтены: в графике точно определено, где и когда каждая собака перестает быть транспортным средством и становится пищей; в назначенный день она будет убита. Жестоко? Возможно! Но это одно из обязательных условий победы.
Норвежцы не идут — они мчатся! Сто шестьдесят километров до 80-й параллели, где расположен первый склад, они одолели за четыре дня. Собаки накормлены и отдыхают; в графике предусмотрено: на каждом складе — двухсуточный отдых.
— Не мёрзнете? — спрашивает Амундсен у спутников.
— Ха! Костюм греет, как печка, а легко в нем, словно на тебе ничего не надето…
Костюмы для участников экспедиции пошили из закупленных Амундсеном старых шерстяных одеял, служивших норвежским морякам с незапамятных времен. Хотя в красильне они приобрели довольно приличный синий цвет, найти портного было нелегко. «Костюмы из старых одеял?!» — вскричал мастер, оскорбленный до глубины души… А в конечном счете идея, заимствованная Амундсеном из опыта зимовки «Бельжики», оказалась удачной.
На складе взят полный запас продовольствия. Вперед! Отряд устремился по нескончаемой снежной равнине. Тридцать километров в день. Тридцать пять… Сорок!.. Упряжки мчатся стрелой, будто и нет у них позади тяжело нагруженных саней, за которые ещё ухватился человек на длинных, почти двухметровых лыжах. 26 октября они пронеслись пятьдесят километров!
Амундсен в восторге. Конечно, он был уверен, что собаки справятся с работой. Но он и не мечтал катиться к полюсу на лыжах, уцепившись за сани… Хельмер Хансен — первоклассный каюр!..
Миновали второй склад. В этом «лагере отдыха» пополнили запасы продовольствия, высушили на солнце одежду.
82-я параллель. Третий, последний склад. До полюса около 900 километров неизведанного пути. Некоторые упряжки слегка поредели: ослабевшие животные убиты и оставлены в приметных местах — их мясо пойдет в пищу при возвращении. Три собаки сбежали по следу обратно на север. Через каждые сто километров путешественники оставляют немного продовольствия, через каждые пять миль складывают из снежных кирпичей гурии; они послужат в будущем ориентирами.
За 83-й параллелью на горизонте открылась панорама горного хребта со склонами, свободными от снега.
— Никогда я не видел более прекрасного и более дикого ландшафта! — воскликнул Амундсен. — Назовем эти горы именем королевы Мод.
Могучие вершины поднимаются на высоту до 4000 метров. Одна из них — сине-черная, увенчанная снежной шапкой, — привлекает внимание отряда. Амундсен назвал её горой Фритьофа Нансена. За ней показалась другая с оголенной длинной «крышей» — гора Педро Кристоферсена. Ещё несколько гор получают норвежские имена.
Пройдена 84-я параллель.
— Видите, друзья, эту тянущуюся к западу горную цепь? — говорит Амундсен. — Несомненно, она соединяется с горами Земли Виктории!
За 85-й параллелью начался ровный постепенный подъем. На очередной ночевке Амундсен занялся расчетами. До полюса и обратно к этому месту 1100 километров. Отсюда отряд возьмет двухмесячный запас продовольствия и снаряжение, а 30-суточный провиант и часть вещей оставит на складе. Собак сохранилось сорок две, все они пойдут до высокогорного плато, где двадцать четыре будут убиты; остальные восемнадцать потащат трое саней; к тому времени количество продуктов сократится… Да, вот ещё: пора сменить белье, а старое вывесить — пусть проветривается несколько недель, пока отряд не вернется сюда…
Отдохнув, Амундсен и Бьоланд двинулись на лыжах к небольшой вершине Бэтти. Им так хотелось почувствовать под ногами твердую почву, настоящую земную оболочку, — с того дня, как экспедиция покинула Мадейру, они не испытывали этого ощущения… Бэтти разочаровала Амундсена: усеянная обломками камня, эта вершина меньше всего подходила для прогулки. Взятые там геологические образцы они оставили на складе, чтобы захватить при возвращении.
Всё тяжелее становился подъем по снежным склонам, через ледники, стекающие в ущелья, и горные хребты. Цепляясь за каждый выступ, норвежцы вползли на крутой, пересеченный огромными трещинами ледник.
— Уф, невыносимо жарко! — вздохнул Бьоланд, прокладывающий дорогу.
— Я вспотел словно после дальнего пробега в тропиках, — откликнулся Амундсен.
К победе!
21 ноября, через месяц после выступления из «Фрамхейма», норвежский отряд взобрался на плато Хокона VII. Высота 3000 метров. Астрономическое определение показало 85°36 широты. Пришел час, заранее назначенный начальником экспедиции. Загремели частые выстрелы. Двадцать четыре собаки закончили свою жизнь. Десятки килограммов мяса остались на новом складе, названном Амундсеном «бойней».
Спустя неделю отряд оказался далеко за 86-й параллелью. Плато постепенно снижалось. Высшая точка подъема осталась позади. Амундсен спешил, подгоняемый тревожной мыслью об англичанах; он не знал, что Скотт отстал от него на 450 километров.
Связавшись альпийской веревкой, норвежцы вступили на ледник. Сгустился туман. Амундсен и Хассель шли впереди, нащупывая дорогу длинными лыжами.
— Какой-то лабиринт пропастей и трещин! — сказал Хассель. — Не переждать ли нам?
— Только вперед! — крикнул Амундсен.
Но через несколько минут он приказал ставить палатку. Туман приподнялся, и норвежцы увидели ледяной хаос.
