— С этим ясно. А далее?
Красин пожал плечами:
— Далее? Срочно фрахтуете английские и норвежские суда и перебрасываете эти товары в Мурманск и Архангельск.
Востротин прищурился:
— Фрахт в одну сторону?
Красин удивился:
— Зачем же? В Архангельске на эти суда будут перегружены хлеб, меха, волос, кожа, смола и другой экспорт, который доставит из Сибири наша экспедиция. Торговать так торговать!
Кушаков сказал задумчиво:
— Леонид Борисович, мы весьма наслышаны о вашем проекте доставить сибирский хлеб Северным морским путем. Хочу заметить, что я опытный коммерсант, старый судоводитель и полярник: участвовал в экспедиции Георгия Седова, снаряжал экспедиции Русанова и Брусилова. И потому с полной ответственностью заявляю: мне это представляется утопией. Подобный переход, я думаю, невозможен.
Красин покачал головой:
— Ах, господа, господа! Когда же вы отучитесь «с полной ответственностью» заявлять о том, что возможно и что невозможно для нашего народа! Сколько об этом говорено… Ничему вас жизнь не учит!
Константин Иванович Морозов взволновался:
— Но мы многим рискуем! Если у вас не получится, мы можем вовсе вылететь в трубу!
Красин решительно опровергнул:
— Вы ничем не рискуете! Ваши кредиты будет гарантировать Шведский банк. Это я вам заявляю уже не как коммерсант…
— А как?.. — поднял бровь Востротин.
— А как народный комиссар и член Советского правительства, — твердо сказал Красин. — Первого октября текущего года сибирский хлеб будет доставлен в Архангельск и перегружен на ваши суда. Итак?..
Купцы переглянулись. По-видимому, их сломил деловой напор Красина.
Востротин встал и с улыбкой воскликнул:
— А-а! Была не была! По рукам, многоуважаемый господин народный комиссар!
Ногин засмеялся:
— Вот так бы давно!
Кушаков, наморщив лоб, сказал деловито:
— Остается только уточнить бонус — процент отчислений в нашу пользу.
— Чтобы не обмануть ваши гуманистические побуждения, — уточнил Красин со смешком…
Почти в тот же час всего за несколько кварталов от «Закупсбыта» крупнейший лондонский финансист Иоаннес Лид принимал в роскошном кабинете своего офиса генералов Миллера и Марушевского.
На столе — кофе, коньяк, сигары.
Лид говорил по-русски:
— Я готов вас выслушать самым внимательным образом, господа. — Слова он произносил с еле заметным акцентом.
Покашливая от волнения, Миллер начал:
— Господин Лид, вы являетесь одним из тех западных финансистов, чьи интересы в огромной мере связаны с Россией…
Иоаннес Лид наклонил голову в знак согласия.
— Если я не ошибаюсь, господин Лид, стоимость вашего имущества в России превышает девять миллионов золотых рублей, — продолжал Миллер.
Пуская ровные кольца сигарного дыма, Лид слабо усмехнулся:
— Буржуа — люди подозрительные и суеверные. Они не любят, когда кто-нибудь считает их деньги…
Марушевский по-солдатски прямо сострил:
— Поэтому большевики, не считая, забрали все ваши заводы, фактории и пароходства?
Лид продолжал усмехаться.
— Да, этим господам не откажешь в решительности, — спокойно сказал он. — А вы, как я понимаю, по-видимому, хотите предложить мне мое имущество обратно?
Миллер патетически воскликнул:
— Безусловно, господин Лид! Вы все сможете вернуть. Но сейчас нам нужна и ваша помощь…
— В чем она должна выразиться? — осторожно осведомился финансист.
— Нашему движению нужны средства, — сказал Миллер.
Марушевский перебил его:
— Но еще больше нам необходимо ваше влияние в правительственных кругах Великобритании, — решительно сказал он и взял со стола сигару.
Лид протянул ему сигарный нож.
— В каком направлении должно быть использовано мое влияние?
Миллер выпалил:
— Нужно подготовить новую совместную русско-английскую экспедицию на Север России!
Лид выпустил три плотных колечка дыма, проследил за ними, последнее рассеял кончиком сигары. Сказал:
— Понятно… — Встал, неспешно прошелся по пушистому ковру, остановился напротив Миллера: — Как вы представляете это конкретно?
— Мы располагаем сильным, хорошо законспирированным подпольем в Архангельске, — сказал Миллер. — Оно сообщает, что большевики намерены в конце лета перебросить из Сибири миллион с лишним пудов продовольствия, накормить Север, а остальное распродать в Лондоне…
Лид присел на подлокотник кресла, спросил коротко:
— Что вы предлагаете?
Снова выскочил вперед Марушевский:
— Чтобы английский флот разгромил караван с хлебом и прочими товарами!
Сглаживая бестактность коллеги, Миллер сказал с пафосом:
— Чудовищный голод и болезни парализуют способность большевиков к сопротивлению, и англо- русский десант захватит Север России без всяких потерь!
— Но, помнится, подобные попытки уже предпринимались, — не без сарказма сказал Лид. — В конце прошлого года ваша армия насчитывала двадцать пять тысяч солдат и офицеров, если не ошибаюсь…
— Так ведь Англия… — гневно начал Миллер, однако Лид предостерегающе поднял палец, и генерал умолк.
Лид продолжал:
— Двадцать пять тысяч, если не ошибаюсь. Плюс офицеры-инструкторы войск стран Антанты. Плюс отряд датских ландскнехтов — свыше ста человек…
— Но ведь датчане ни в одном бою не участвовали! — жалобно воскликнул Миллер.
— Неважно, — сказал Лид.
— Как это — неважно? — возмутился Марушевский. — Если бы Антанта не эвакуировала регулярные войска…
Лид перебил его:
— Вместо них правительства Великобритании, Соединенных Штатов и Франции набрали достаточно много добровольцев. Мало того: были мобилизованы все русские за границей, даже бывшие военнопленные в Германии — около десяти тысяч воинов. Не так ли, господа?
— Но в Россию-то они так и не прибыли?! — с недоумением сказал Миллер. Разговор получался сумбурный, путаный, без ясных позиций.
— Могут прибыть! — заверил Лид. — И не только они: бригаду финских добровольцев обещал сформировать Маннергейм, в Бельгии готовится отряд авиаторов…
Марушевский вскочил со стула.
