нужной нам двери. Таблички, на ней, конечно, не было, но вот прямо над дверью была вылеплена дикая орхидея (которая, к слову и представляет собой символ магии), что говорило яснее всего остального. Артур постучал и пропустил меня во внутрь.
— Здравствуйте — пролепетала я. По обычаю я должна была бы поклониться, но совсем сдаваться не хотелось. В ответ я почувствовала уже ставшую привычной боль в запястье.
— Здравствуй, ты забыла поклон — снова ровный и спокойный тон, от которого я, оказывается, успела отвыкнуть. Боль в запястье становилась все сильнее, и мне пришлось подчиниться. Выпрямившись, я наткнулась на его взгляд, изучающий меня. — Я был прав, у тебя рыжие волосы. Ты стала выглядеть приличнее, с нашей последней встречи. Теперь можно заняться твоим обучением.
— А вы так уверены, что я хочу учиться?
— Хочешь сказать, что тебя устроит вечное ученичество, с нахождением в Туманном замке? — Нет, черт побери, не устроит. Очень не устроит. У меня сейчас только одно желание — оказаться за пределами этого проклятого места. Я начинала злиться, а браслет начинал нагреваться, пришлось мне немного остыть. — Сядь. — Сказал Мастер и кивнул мне в сторону кресла.
Я послушалась. Заупрямиться, значит снова обжечься, за утро уже надоело. Мастер прямо смотрел на меня и молчал. Я ответила ему тем же ровным взглядом. Пока мы так молчали, я успела рассмотреть его. Это был почти старик лет шестидесяти, меня это несколько поразило. Моему деду было 70, когда его казнили — выглядел он значительно лучше, нашему монаху шестьдесят пять, но кроме седых волос да нескольких морщин ничто не выдает в нем даже пожилого человека. Мастер был другим.
Морщины, словно дорожки, исколесили все его лицо, волосы были белые, даже с легкой голубизной, но самое страшное — глаза. Они были глазами уставшего от жизни человека, которого в жизни держат только неисполненные обязательства.
Какое-то время мы смотрели друг на друга, пока наконец-таки я не сообразила, чего же он ждет.
— Простите, Мастер, — тихо прошептала я и опустила глаза. Теперь я уже рассматривала темно-синюю ткань его робы.
— Ничего. Прогресс и так уже на лицо — услышала я. — Тебе не обязательно опускать голову, достаточно просто не встречаться со мной глазами. Не отчаивайся, со временем ты всему научишься. Как у тебя обстоят дела?
— С чем?
— С обучением.
— А, по-моему, я еще и не начинала учиться.
— Разве? Ты не работала с энергией? Не читала книгу?
— Нет, ну почему же?
— Ириана, магия эта не та наука, которую через силу можно впихнуть в чью-то голову. И не надейся, что я буду слишком много с тобой возиться. Я дам тебе ключи, а двери ты откроешь сама, или не откроешь, как получится. Так как обстоят дела?
— Книжку прочла. Пирамида начал получаться. — А что еще скажешь?
— Хорошо. Вопросы есть?
— Пока нет. А должны быть?
— У каждого по-своему. Раз нет, тогда я тебя спрошу — улыбнулся он и в течение часа методично гонял меня по всем главам прочитанной книги: от начала и до конца, от верха к низу и по диагонали. В конце он достал из левого ящика стола пирамиду и попросил меня показать, как я с этим справляюсь. Показала. Вышло не так, как со своей, их энергии отличались, но получилось все же довольно неплохо. Я умудрилась создать в центре гору в виде большой лягушки, пустить из ее рта фонтан и сотворить огненную корону. Мастер позволил себе улыбку. — Хорошо. Сдвиги с мертвой точки есть, так что не все так безнадежно. Будем работать дальше. Теперь я буду заниматься с тобой. Пока ты работала только над изменением энергии в искусственной среде, это, разумеется, намного проще. Теперь попробуем работать в реальных условиях. Предупреждаю, получиться далеко не сразу. Но будем пытаться. Прочитаешь вот эту книжку — он протянул мне тонкий томик Риделла, — когда поймешь о чем там написано придешь ко мне, тогда начнем работать практически. Никаких опытов в комнате. Поняла?
— Да.
— Вопросы? Ну, если нет, тогда свободна — Я встала. Поклонилась Мастеру и вышла.
Только отойдя на несколько шагов от кабинета, я позволила себе прислониться к стене и выругаться. Не знаю, чего я ждала от этой встречи. Казалось, она должна объяснить все, дать мне хоть какую-нибудь надежу на скорое спасение. Вместо этого… Я даже не могу объяснить, что же так меня взбесило. Возможно тон Мастера, который разговаривал со мной, как с кем-то ему принадлежащим. А может, просто потому, что Хозяин Туманного замка не считал эту встречу чем-то из ряда вон выходящим. Он будто встретился с самой обычной ученицей, проверил ее успехи и дал новое задание. Но ведь я же не обычная ученица!?
Следующую декаду я провела над чтением новой книги. Это был второй том многотомника Риделла «О природе управления энергией». Эта книга, как оказалось, рассказывала о создании простейших энергетических заклинаний, в большинстве своем с использованием энергии четырех стихий. Написана она была, конечно, на сантиане, моем родном языке, но понятнее она от этого не становилась. Диковинных оборотов, правда, было немного, но смысл уловить оказалось гораздо сложнее. Но я пыталась. К концу декады я снова пошла к Мастеру. Прочитав книжку три раза, я поняла, что вряд ли найду там что-то новое, а идти дальше все равно надо. Хозяин Туманного замка недоверчиво проэкзаменовал меня со всеми возможными каверзными закорючками, но все же допустил к практическим занятиям.
Мне, как и всем другим ученикам, отвели отдельную лабораторию для магических опытов. Пока она была пуста, но со временем мне предстояло наполнить ее по своим способностям и стараниям. Но для первого этапа мне ничего и не надо было. Мастер дал добро, ткнул упражнение в книжке и оставил меня один на один с непониманием и бессилием.
Результатом упражнение должен был быть шар, который в зависимости от моего желания наполнялся бы огнем, воздухом, водой или землей. Своеобразная модель все той же пирамиды. Данной упражнение делилось на несколько простейших: нахождение энергии в окружающей среде, заклинание энергетического шара, изменение энергии, заключенной в нем на энергию стихии (воды, земли, огня и воздуха). Кто скажет, что это простейшее энергетическое заклинание — пусть бросит в меня камень. Ах да, сделайте поправку на самостоятельную работу… В общем, я застряла. В прямом и переносном смысле. Все то, что я успела теоретически разложить по полочкам, летело в тартарары, а я не знала с какого бока подступиться и как начать экспериментировать. Теорию я знала полностью, все нужные мне заклинания я успела найти и вызубрить на зубок, но не понимала, как же их нудно применять. Мое бессилие продолжалось больше двух месяцев, погружая меня в состоянии махровой хандры, которая осложнялась отношением ко мне извне.
Нет, враждебность всего окружающего мира мне не показалась. Я чувствовала, что ко мне относятся как-то не так с первой встречи с этим самым миром, вторая встреча все это лишь подтвердила, а к пятой, я поняла, насколько белыми и пушистыми были лимины. Да, причину ненависти последних можно было хотя бы понять. Такие же беспризорники, как мы, они ненавидели нас за смерть своих родителей, осложненную вековой ненавистью их предков к нашим. Те, кто населял замок, были совсем другими. Они попали сюда до бунта лиминов. Они не видели того, что творилось в городе, не оказались одни на улице. Это были последние уцелевшие отпрыски элиты, которые были воспитаны в лучших традициях наших предков, к тому же удостоившиеся чести быть учениками Мастера. Все это я узнала от Артура, который иногда присутствовал на моих практических занятиях, по поручению Мастера. Он очень осторожно рассказывал обо всем, следя за моей реакцией на каждое свое предложение и даже немного предостерегая. Вначале, я не понимала почему, но открытие причины стало для меня болезненным. Дело в том, что с одной стороны все ученики (кроме Артура) не замечали меня. Вообще. Но с другой — часто переговаривались о том, чего нет (обо мне любимой, естественно). Эти разговоры проходили в полголоса и начинались, как только я появлялась в их поле зрения. Именно так я узнала, что же так гнетет моих собратьев по учебникам. Причина оказалась до банальности проста. По мнению сударей и сударынь, я — грязная нищенка, не образованная и наглая, попросту позорила всю элиту в целом, а уж если мои родители сумели выродить на этот свет
Что я чувствовала тогда, когда смогла все это понять и осознать? Не возможно объяснить. Сытый голодного не разумеет, и мне было ясно, что все эти лучшие образцы благородного воспитания просто никогда не оказывались на улице, и не выживали там. Никто из них никогда не поймет,
Я прочувствовала и решила не брать в голову. Я вам всем не нравлюсь? Так и вы-то рылом не вышли. Вы считаете меня тупой и бездарной? Но на улице я любому из вас, со всеми вашими трижды магическими способностями и навыками, дам фору в сто очков. Вы другие и мне не интересно ваше мнение, у меня своя правда жизни. Делайте и думайте, что хотите, меня это не касается. У меня и без ваших глупостей дел хватает. И, по правде сказать, не обращать внимания на всех этих «розовокровых» было легко.
Кстати, кроме учеников Мастера и учителей в замке было еще полным полно народу. В большинстве своем это были лимины, напрочь лишенные магических способностей. Иногда, правда, встречались представители знати, и даже элитары, но последних было очень мало. Все эти люди исполняли в замке обязанности слуг, были исключительно вежливы и учтивы. Они мне нравились. Да, они знали и умели многим меньше учеников или учителей, занимали в замке самое низкое положение, но в отличие от остальных жили по-настоящему. Все они тоже не по своей воле пришли в Замок. Кто-то проник сюда, так же как и я, кого-то продали родственники, кого-то привезли из городской тюрьмы, но они привыкли и жили в Таурмане, как дома, чего так не хватало мне. К слову, учителя и сам Мастер, очень хорошо относились к слугам, ученики издевались, особенно над лиминами. Это не должно было меня трогать, лиминов действительно не любили, а если учесть, что благодаря им уничтожили почти всю элиту то нет ничего удивительного в плохом отношении. Но я ловила себя на мысли, что мне все это очень не нравиться. Нет, не так давно я сама могла влезть в драку с каким-нибудь представителем противоположенного лагеря, насолить им всем по возможности, окажись я сейчас на улице, наверняка бы начала делать тоже самое, но здесь все представлялось по-другому. Поведение учеников было, на мой взгляд, каким-то жестоким. Я понимала человеческую жестокость невозможно победить, она была, есть и будет. Более того, мне тоже приходилось быть жестокой. Но одно дело — с равными тебе, другое — с теми, кто послабее, совсем другое — с теми, кто никак не может защититься. Последний вид жестокости я люто ненавидела. Возможно, оттого, что вдоволь напилась его и знала, что при этом чувствуешь, а возможно от той ответственности, которая должна руководить поступками любого мага, и уже начинала просыпаться во мне. Все это проявилось после одного примечательного случая, который произошел в замке и глубоко впечатался мне в память, оставив глубокий рубец в душе.
