— Мне расхваливал этот ваш пентхауз сам Журкин, — продолжил Антоний, — он говорил, что это лучшее, что он сотворил за последние годы.
— Журкин, это архитектор, автор этой квартиры, — пояснила Юлия.
— Ну, значит, надо осмотреть столь чудную достопримечательность, — решил Юрий.
Пользоваться прозрачным лифтом они не стали, пошли по винтовой лестнице, причем женщин мужчины пропустили вперед. Юрию такая диспозиция нравилось, вот что не понравилось, это легкое, но вполне отчетливое, смазывающее касание его задницы рукой искусствоведа. Астафьев невольно обернулся, и взгляд, который он после этого получил от искусствоведа, был достаточно красноречивым. Юрий много был наслышан о подобного вида московской заразе, и этот невинный жест напугал его больше, чем угроза со стороны чеченцев. Как истинный натурал он брезговал подобного рода людей, до ужаса, до рвоты.
'Этого мне еще не хватало!' — подумал он, резко прибавляя ходу.
Каждый из четверки, впорхнувших в пространство пенхауза, первым делом увидел что-то свое. Юлька смотрела на лицо Ольги, Ольга с округлившимися глазами рассматривала место, в которое они попали — огромную, треугольную пирамиду из стекла, с сияющими вокруг звездным небом. По размерам она мало уступала квартире, и здесь было все — посередине этой пирамиды, прямо под вершиной, самая огромная кровать, которую только видел Юрий. 'Пять на пять', — прикинул ее размеры Астафьев. Ольгу же больше волновали другие изыски извращенного дизайна: прозрачная душевая комната, и огромная ванна, в которой могли купаться одновременно человек пять, не меньше. Ее автор проекта и хозяева вообще не захотели скрывать от глаз народа, она просто стояла в пяти шагах от кровати. В самом углу был и биллиардный стол, и небольшой, но богатый бар со стойкой, и всем соответствующим оборудованием. Именно бар как раз и рекламировала Юлия:
— Вот, обрати внимание на эту плиту.
Она постучала пальчиком по полированной столешнице темного цвета.
— Это чудо нам привезли из Южной Африки. Редчайший камень, тут пять метров на два. Его можно бить, на нем можно резать, рубить топором, проливать хоть какие напитки — бесполезно. Никакого следа. Стоит это чудо десять тысяч баксов, не считая доставки.
Ольга и искусствовед восхищенно заохали.
Юрий же уже смотрел на людей, явно застигнутых врасплох, а «искусствовед» смотрел на него, наслаждаясь памятным прикосновением на лестнице. Но, главное, что Юрий успел услышать последнюю фразу Левина: — Я расторгну этот договор, если это будет продолжаться в таком виде и дальше…
Их было шестеро: холеных мужчин самого разного возраста. Кроме Левина и Батова Астафьев помнил еще Токарева, и одного из тех двух питерских, подравшихся вчера из-за смазливой блондинки. Бровь его была заклеена лейкопластырем. Между тем женщины щебетали как птички на заре.
— Боже мой, как это все здорово! — восхищалась Ольга. — Юлька, как я тебе завидую! Это такой кайф, спать под открытым небом!
— Да, ладно, это тоже надоедает, — отмахивалась Юлька, но при этом лицо у нее было более чем счастливое. Наконец-то она поменялась со своей покровительницей студенческой поры местами. Всю учебу Малиновская опекала худущую, и страшную как смерть Юльку. Теперь же она достигла гораздо больших высот, чем ее былая покровительница.
Высказался и Антоний Головачев.
— Да, неплохой скворечник. Пожалуй, это лучший пентхауз, что я видел в своей жизни. Пожалуй, я сниму его для своего журнала.
Он достал откуда-то из-под пончо цифровой аппарат, и начал щелкать всю обстановку этого стеклянного чердака. Все было прекрасно, кроме одного — пяти рассерженных мужских лиц. Батов же, скорее, наоборот, был рад такому вторжению. Он поднялся, было, со своего места, но быстрый говорок питерца заставил его сесть. Юрий не расслышал, что тот сказал, но интонация его голоса была явно угрожающая. Наконец и Юлия поняла, что они попали в это место и это время совсем не вовремя.
— Пойдемте, мальчики и девочки, — сказала она, — не будем мешать строгим ребятам, обсуждать свои скучные дела.
Первым, довольно невежливо, вниз по лестнице полетел Астафьев. Внизу он, правда, опомнился, и подал руку хозяйке. Ольга же чуть отстала, и Юлька воспользовавшись минутной паузой, прошептала: — Сегодня ночуете у нас, так что я надеюсь повторить все, что было на озере. Ты этого ждешь, милый?
— Конечно, — пробормотал Юрий. — Только как же Олег?
— О, ты его еще не знаешь! Он так любит меняться партнерами. А особенно ему нравиться групповуха. Он может кроме вас еще кого-нибудь пригласить, за ним это не заржавеет.
Спустилась, наконец, и вторая пара. Батова тут же подхватила искусствоведа под ручку, и утащила к бару, щебеча что-то о фотоссесии пентхауза для журнала «Соломон». Огорченный Антоний только и успел, что бросить пламенный взгляд в сторону Юрия.
— Ну, и как тебе этот чердак? — спросила Ольга.
— Я толком и не рассмотрел. Меня больше интересовали эти золотые магнаты. Что-то у них там не срастается. Они треплют Олежку, как Тузик кость.
Ольге, похоже, это было неинтересно. Она с упоением рассматривала роящийся в зале народ.
— Вечно тебя интересует разные скучные вещи, — отмахнулась она.
— Ну, если хочешь, я порадую тебя действительно интересной вещью? Твоя подружка рассчитывает, что, мы сегодня останемся у них на ночь, и она тогда точно меня трахнет.
Брови у Ольги поползли вверх.
— С чего это ты взял?
— Она сама мне сказала, только что.
— А как же ее муж?
— А он будет заниматься этим же самым с тобой. У них это в порядке вещей, они, оказывается, любят меняться партнерами.
Такой растерянной Ольгу Астафьев давно уже не видел.
— Кроме того, — продолжал Юрий, — он может пригласить для солидной групповухи еще пару семей, так что готовься. Надеюсь, среди них не будет спидоносцев.
Малиновская же начала злиться.
— Да, вот как значит? А у меня кто-нибудь что-нибудь спросил?
— Ну, что делать, милая. Кого интересует твое мнение. Мы где? В третьем Риме. А как там, говорили, в первом Риме, помнишь? 'О темпора, о морис'! 'О времена, о нравы!'
— Ты еще помнишь латынь?
— Да, кое-что помню. Ну, что поделаешь, Оля. Мы, там, в провинции, отстали от современной сексуальной жизни. Надо догонять.
— Ну счас! И даже не надейся совершить в Кривове сексуальную революцию. Хрен я это допущу.
Тут сверху начали появляться 'золотые мальчики'. Большинство спускались по лестнице, только Аркадий Левин предпочел ей лифт. К удивлению Юрия в него тут же шмыгнула Малиновская. Но, наблюдать за женой ему было не досуг. Он прежде все подошел к хозяину квартиры. Тот уже наливал себе в фужер водки.
— Что, Олег, и дома дела не отпускают? — предположил Юрий.
— Да, — Олег поморщился, — и здесь достанут со своими проблемами. Как все трясутся за свой мешок, а? Жизнь им даже не так важна. Давай, брат, выпьем, что ли!
— Давай, — легко согласился Юрий. Он хотел спросить что-то еще, но тут как раз подвалила до изумления пьяная Инесса Оболенская под ручку с Ольховским.
— Олежек! — радостно завизжала она. — Дай мне десять миллионов баксов, и я отгрохаю такой фильм, в Голливуде все обоссутся от зависти.
Постепенно вокруг них образовалась целая толпа, шумная и хохочущая. Среди многих лиц Юрий заметил и свою жену, пившую на брудершафт с хозяйкой пентхауза.
Тут его кто-то решительно взял под руку. Юрий, с содроганием души, подумал, что это Антоний. Но, это был всего лишь Аркадий Левин.
— Отойдемте, Юрий, нам надо переговорить.
Левин провел его на балкон, в этом чуде архитектурного сумасшествия оказался и такой предмет, столь же бесконечный, и монументальный.
— Надо мы нам с вами встретиться, Юрий, поговорить. Мне нужна квалифицированная консультация по вашей основной профессии.
— Хорошо, — согласился Астафьев. — Когда?
— Давайте завтра. Ближе к обеду. Как вас можно найти?
Юрий достал свой мобильник, Левин свой, еле заметный на его толстой ладони, и они быстро отзвонились друг другу.
— Тогда, до завтра, — сказал на прощание Левин. — Пойду искать свою подругу жизни. А то опять напьется, как свинка.
Они вернулись в квартиру, и тут к нему, поправляя прическу, подошла и Ольга.
— Все, больше она к тебе приставать не будет, — сообщила она.
— Ты про Юльку?
— А про кого же еще?
— Чего это так? Вырубила лучшую подружку? Сколько ты ей синяков оставила?
— Нисколько. Я скандалов устраивать не стала. Просто пятнадцать капель снотворного с шампанским, этот набор вырубает быстро и надолго.
— Откуда ты взяла снотворное? — удивился Юрий.
— А, у хозяев, наверху нашла.
— У тебя не осталось еще капель десять?
— Зачем?
— Для хозяина квартирки.
Малиновская посмотрела в сторону Батова.
— Не стоит. Он и сам через полчаса отключиться.
Она оказалась права. Когда человеческий рой поредел настолько, что стали просматриваться три стены одновременно, Юрий заметил голубое платье Юлии, а, присмотревшись, понял, что она безмятежно дрыхнет в одном из кресел. Ну, а когда и сам Олег Батов нетвердой походкой добрался до лифта, и исчез вверху, супруги решили, что пора удалиться и им.
