турбаза к нему отходила, но и все угодья вокруг. Это как бы природно-охранный, частный заказник. Частный! Как он это сделал, я понять не могу! Много было желающих его базу оттяпать, а бесполезно. Документы в порядке, крыша у него дай боже. Два заместителя губернатора к нему на зайца каждую зиму приезжали, сам генерал-полковник Глухарев, ваш начальник, пару раз на уток приезжал. В ФСБ когда их начальник прежний приезжал, тоже просились к Палычу на рыбалку. Вот так вот!
— Прямо местное Завидово какое-то, — хмыкнула Малиновская.
— Значит, убить его могли только из-за турбазы? — сделал вывод Юрий.
Зотов чуть задумался, потом кивнул головой.
— Да, верно. Я вот когда пытался его уговорить продать «Дубки» в последний раз, он засмеялся, и сказал, что я не первый. Есть, дескать, еще желающие.
— А кто это был, он не сказал?
— Нет. Он вообще был скрытным мужичком, хитрым до ужаса. Вроде и простой с виду, весельчак. Улыбчивый, но лишнего слова никогда не скажет.
— А он вам, в самом деле, согласился продать базу? — поинтересовался Юрий.
— Да нет, просто сказал, что из всех претендентов я самый лучший. Как я понял уже потом, он «Дубки» этому своему сыну хотел оставить. Хорошее наследство, это да. Другого такого места у нас в области нет. Вообще, я чувствовал, что должно было что-то произойти.
— Что именно? — спросил Юрий.
— Да, вот все это, — неопределенно ответил Зотов. — Все то, что произошло на охоте.
— Почему?
Император усмехнулся.
— Предчувствие было. Я уже столько лет в бизнесе, что все подземные толчки чувствую до того, как они произойдут задолго до землетрясения. Года два, наверное, было затишье, потом вот накатило. И, знаешь, что я тебе скажу, капитан. Все то, что случилось на охоте, это было не против Сомова, это охотились на меня.
— Поэтому вы были таким напуганным?
— Что, заметно было?
— Да, чувствовалось.
— Вы чувствовали, а я знал.
— Но если бы вас хотели убить, то убили бы? — возразил Юрий.
— Я не говорю, что меня должны были убить. Меня должны были выбить из игры.
— Какой игры? — спросила Ольга.
— Да, если бы я знал! Был, правда, один звоночек, неприятный. Это числа десятого, да, десятого сентября. Звонил какой-то хрен, потребовал, чтобы я уехал из города.
— Куда?
— Я вот тоже его так спросил. А он ответил непечатно.
Император усмехнулся.
— Ну, такие угрозы для меня, все равно, что жопа для ежа. Я их столько за свою жизнь наслушался, самых разных. Но что меня удивило, парень звонил по сотовому, а я его кому попало не даю.
— Интересно! А вы не пробовали определить, чей это номер?
— Нет. Я, как-то не придал этому значения. Но там, — он постучал себя по груди, — что-то осталось. Я поэтому и на охоту выбрался, хотелось развеяться.
— А кто знал, что вы туда поедите?
— Да многие. Кто же мне звонил, спрашивал? — Зотов наморщил лоб, вспоминая. — А, двое звонили! Васин, и Соленов. Ну, и сам Палыч был в курсе. Мы с ним заранее это все обсудили.
В это время в дверь постучали, и в кабинет зашел начальник ИВС майор Лаптев.
— Там к Зотову пришла жена, принесла одежду, еду, и спрашивает, что еще ему нужно?
Император аж подпрыгнул со стула.
— Ага! Не выдержала, сучка, сдалась! Х… она без меня хоть копейку получит! У меня все схвачено! — И он показал свой сжатый кулак. — Значит, так, майор. Мне нужно: самую лучшую камеру, не такую, в которой я сидел, двадцать человек на пять квадратных метров. Сколько у вас человек в самой маленькой?
— Ну, есть камера на четверых, — признался Лаптев, а потом ухмыльнулся. — А что, вы хотите, чтобы вам организовали одиночку?
— Да упаси боже, я же с ума сойду от скуки! Вот трое слушателей, это отлично. Поэтому, пусть Верка принесет телевизор, небольшой, из кухни, «Томсон». Потом пусть купит небольшой холодильник, баланду местную я жрать не хочу, с нее свернешься в два счета. Магнитофон, тот, «Панасоник», на котором я песни пишу, и микроволновку. Ну, и, конечно, гитару. Не новую, а старенькую, семиструнку. Да, бумаги побольше.
Лаптев слушал все это со снисходительной улыбкой. Но Зотов на этом свою речь не кончил.
— Когда меня выпустят, все это останется тебе, майор.
— Мне? — опешил Лаптев.
— Ну, тебе, вашему коллективу, лично полковнику Пучкову — это мне уже не важно кому! Забирай все, даже гитару. Мне на пятидесятипятилетние администрация такую гитару подарила, эксклюзив! Чудо, а не гитара.
Снисходительная улыбка сползла с лица майора. Он вопросительно глянул на своих коллег.
— Бери-бери, Василич, Гусинский в Бутырке так же делал, — подбодрил его Астафьев. — Где вы еще так разживетесь?
Лаптев поспешил на выход чуть ли не бегом.
— Ну, ладно, на сегодня, пожалуй, хватит, — сказала Ольга, закрывая дело. — Обживайтесь на новом месте, Александр Иванович, празднуйте, так сказать, новоселье, — позволила себе пошутить Ольга.
Тот в ответ засмеялся.
— Ладно, вам я того же не желаю. Не дай то бог. Капитан, можно с тобой с глазу на глаз переговорить?
Юрий вопросительно глянул на Ольгу. Та снова удивленно и скептично подняла брови.
— Да, собственно, что скрывать, — Зотов махнул рукой, — можно и при ней. У вас, я чувствую, одна шайка-лейка. Слушай, Юрий, ты мужик умный, я это чувствую. У меня на людей нюх, я их с первого раза раскусываю, как орехи. Тебе это дело интересно, я вижу, а то бы ты сейчас не пришел. У меня такое предложение: если найдешь убийц, вытащишь меня из этого дерьма, получишь то, что хочешь. Что тебе нужно: квартира, машина, поездка на Мальдивы?
Он пристально уставился в глаза Астафьеву. 'Как старый крокодил, даже не моргает', — подумал Юрий.
— Ну, Мальдивы, это фигня, — усмехнулся Юрий. — Квартира у меня тоже есть…
— Значит машина, — подхватил Зотов. — Куплю тебе иномарку, не очень дорогую, типа «Рено», чтобы обслуживание было подешевле, по твоей зарплате. Как, пойдет?
Астафьев пожал плечами, потом согласился.
— Соцобязательств я брать не буду, но сделаю все, что возможно, — сказал он. — Мне, в самом деле, интересна эта история.
— Хорошо, я верю тебе, — согласился Император.
Ольга пилила его все время, пока они шли от здания ИВС к зданию ГОВД.
— Нет, ну ты догадался, пришел, нарисовался! Знаешь, сколько инструкций и законов ты нарушил? А если обо всем этом узнает Панков или прокурор, меня так же отстранят от следствия. Ты этого добиваешься?
Юрий снисходительно улыбался.
— Ну, во-первых, они не узнают. Лаптев будет молчать как рыба. Он сейчас уже в уме подсчитывает, на сколько он поднимется с Императорских подарков. ИВС хрен чего достанется, все Лапоть себе хапнет, я его хорошо знаю. А во-вторых, Оля, ты слишком следуешь букве закона. У нас, тут, в провинции, многое делается, совсем по другим законам, неписанным.
Он взглянул на часы.
— Ты куда, кстати, собралась?
— В прокуратуру.
— Я провожу тебя.
Они прошли узкими коридорами отдела, и вышли на улицу. Ольга на ходу сосредоточенно натягивала перчатки, и, судя по нахмуренному лбу, думала о чем-то чрезвычайно важном. Юрий остановил ее.
— Вобще-то, я не советую тебе сейчас идти в прокуратуру. Ну, во-первых, вряд ли кто там уже сейчас есть, седьмой час. А во-вторых, почему мы решила идти пешком?
Он развернул ее лицом к стоянке. Увидев в пяти шагах от себя свою машину, Малиновская повела себе совсем не так, как нужно вести себя следователю по особо важным делам. Она подпрыгнула на месте, радостно захлопала в ладоши, и, взвизгнув, бросилась на шею Астафьеву. Получив горячий поцелуй в губы, Юрий из-за спины Малиновской осмотрелся по сторонам, и увидел не менее десяти пар глаз, с интересом наблюдавших за этой эмоциональной сценой. Ольга бегом побежала к машине, он не торопясь, шел следом.
— Юрка, ты волшебник! Как ты смог это сделать?! — она по-прежнему не могла скрыть своей радости.
Астафьев развел руками.
— Пришлось внедриться в ряды мафии, срастись с уголовным элементом, пожертвовать своим честным именем, и продать государственные секреты, начиная с одна тысяча девятьсот семнадцатого года, и до наших дней, — признался он.
— Болтун! А если честно?
