– Я это тоже им говорил. Они чучела привезут. А бардинг подобрать не сложно. Лошадки что у них, что у нас одинаковые. – Не унимался Евстафий, продвигая идею торговли оружием.
– Ничего не выйдет. Если им нужны доспехи, то пять комплектов у меня есть. Пусть покупают и подгоняют под владельцев самостоятельно. А не захотят так, то к Даниле. Я тебе лекала передам, а ты уж сам с кузнецом договоришься. Только сдаётся мне, им один комплект нужен.
– Думаешь, как с мешочками для перца будет? – Купец усмехнулся. – Пафнутьевич зело переживал тогда, всё про сургуч спрашивал, продавал кому ещё, али нет.
– Кишка у них тонка. Повторить доспех не смогут, но к чему надо стремиться – поймут. Влупи им цену в двести гривен. Пусть себя за пейсы дёргают.
Время латного доспеха ещё не пришло. Технологии доступные оружейникам тех лет не позволяли его изготовить. Понимали ли это хитрожо … хитрохвостые Богемцы? Скорее всего – нет. Но то, что новшество надо украсть или купить – осознавали.
После Евстафия притопал Иннокентий. С ним было гораздо проще. Строится новый храм – собираются пожертвования. Раз место строительства в деревне Свиртила, то и основные расходы несёт тот, за кем земелька числится. Четыре сотни гривен вынь, да положь. Это не считая полного набора колоколов и церковной утвари.
– Иннокентий, денег нет. Утварь, иконы, облачения к весне будут. С колоколами давай договоримся так …
Священник поводил перед моим лицом указательным пальцем, как стержнем метронома.
– Что значит договоримся? Лексей, я сказал, что нам надо. Это не обсуждается. Мы денно и ночно возносим молитвы Господу, дабы уберегал рать Меркурьевскую.
– Понял. Неправильно высказал мысль. Колокол на пять пудов, четыре на четверть пуда, три двухпудовых и один пудовый. Серебра сто гривен, остальное ладаном и лампадным маслом.
– Так правильно. И что б к обедне, все были в храме. Сам … – Иннокентий сделал паузу, подчёркивая значимость. – Службу вести будет. А воин, что фалеру в награду получил, пусть не волнуется, Его преосвященство всё знает.
Подвести Ермогена было нельзя. Раз он обещал прихожанам, что хулители веры будут наказаны, значит так и должно быть. Епископ сказал – епископ сделал. А то, что в храме присутствуют непосредственные исполнители его обещания, так и быть иначе не может.
Передав Савелию последние слова Иннокентия, которые он воспринял со вздохом облегчения, мы отправились в церковь Михаила Архангела, отстояли службу, поставили свечи, дождались, пока закончится таинство исповеди Нюры и выехали из города. Кабы не сани, добрались бы засветло, а так …, пришлось освещать дорогу к крепости у камня факелами.
Следующие сутки прошли за обильным столом. Продолжали отмечать победу. Изрядно подвыпив, принялись обсуждать правомочность решения судей, отдавших победу Ликарио.
– Вот помню, у меня дома, есть такая игра, хоккей называется, типа ирландского хёрлинга. Две команды, по пять человек, гоняют по льду на коньках одну шайбу, стараясь забросить её в чужие ворота с помощью клюшки. В воротах стражник стоит. Наши играли с очень сильным противником. Только они могли биться с нами на равных.
– И у нас в похожее играют, только не шайбу, а камень кожей обернут, и вперёд. – Прервал меня Снорри.
– Так вот, клюшки имеют загиб, дабы шайбу бросать было сподручнее. Наши тогда три шайбы забросили, а канадцы одну.
– Постой, Лексей, а кто такие канадцы? – Теперь проявил интерес к рассказу Гаврюша.
– Команда так называлась. Наши – СССР, противник – Канада. На чём я остановился?
– Сколько шайб забросили. – Подсказал Свиртил.
– И тут, Гимаев нарушает правила и его отправляют отдохнуть, молитву там прочитать, водички попить, и в это время командир канадцев усмотрел, что клюшки у наших, загиб имеют другой. А это не по правилам. И давай судья, наших с неправильными клюшками со льда выдёргивать. Втроём-то супротив пяти биться тяжело.
– Во гады! Клюшки то причём? – Гаврила Алексич плеснул винца в бокал, попытался наколоть вилкой дольку яблока, промахнулся пару раз и выпил не закусывая.
– В общем, наши тогда выиграли, но осадок остался. Так и тут. Из-за дурацкого правила, Свиртила победы лишили. Копья, видите ли, не такие. Просто у нас древко – качество, а у них …, давайте выпьем…
Елена с Нюрой покинули стол, ещё задолго до того момента, когда мысли давно путаются, а спать ещё явно рано. Женщины заперлись в кабинете и стали обсуждать свои дела, делясь тайнами и переживаниями.
– Рассказывай, как венчались? – Елена уселась с ногами в кресло, положив подбородок на коленки.
– Давай, лучше о тебе поговорим.
– То есть?
– Не могу я рассказать. Не спрашивай. Хорошо?
Елена прикусила губу. Её венчание с Савелием было тоже весьма странным. Какой-то расстрига обвенчал их в часовне, что стоит во дворе и исчез, так же быстро, как и появился.
– А детки когда будут? Сколько вы уже с Гюнтиком вместе?
– Недавно, если ты хочешь узнать, до венчания или после мы вместе, то …
– Я когда Ростислава носила, от капусты солёной было не оторвать, просто внимание обратила, что разносолы ты любишь, вот и спросила.
– Вот ты о чём. Мы по дням особым. У меня календарь свой есть, супружница Лексея подсказала. Пока Гюнтик замок не построит, деток заводить не будем. Ругаемся иногда из-за этого.
Женщины проболтали до полуночи. Примеряли новые наряды, хвастались украшениями и нюхали духи в красивых флаконах. Но главный, по их мнению, вопрос, как бороться с храпом Савелия и постоянно ворочавшимся во сне Гюнтером, утаскивающим на себя одеяло – остался неразрешённым.
На следующий день мы попробовали сыграть в хоккей, разметив площадку прямо на льду реки. Кататься на коньках не стали, но и без этого важного атрибута игра пошла на ура. Снорри забросил девять шайб. Видимо опыт, приобретённый в детстве, помог, свею со своей командой одержать решительную победу. После товарищеского матча, напарившись в бане и усевшись за стол, не успели зачерпнуть кашу из огромного чугунка, как в светлицу забежал Велимир, прервавший трапезу.
– Боярин Рысёнок приехал. Да не один.
Оказалось, что вчера в Смоленск прибыл гонец от Ярослава. Грамота, зачитанная в режиме полной секретности, гласила следующее:
– Отряд смолян в количестве трёх сотен, каждый с запасной лошадью должен немедленно выступать на соединение с основными силами и двигаться к Кракову.
Рысёнок в краце пересказал приказ, сообщив, что рать поведёт сам, а в заместителях у него Тороп, от которого проку никакого.
– Войско совершенно не готово к длительному переходу. Провианта нет, оружия нет, какого лешего нам там делать? – В сердцах выпалил боярин.
– Владимежа и Пакослав будут разбиты в середине марта. Вы туда не поспеваете, значит, после Кракова вас бросят под Легницу. Будете совместно с Орду рыцарей бить. – Поведал я Рысёнку.
– Ты хочешь сказать, что Сандомир уже пал? Но как же так? Мы и степняки, вместе?
– А что удивительного? В первый раз что ли?
– Да не в первый, но всё же.
– От меня что надо? Говори, чем смогу – помогу.
– Савелий говорил, что карты у тебя шибко хорошие есть. Да и …. – Рысёнок замялся, видно было, что нужно всё, о чём так сокрушался боярин. – Всеволод Мстиславович пообещал целый год мыто с купца твоего не требовать.
– Купец не мой, а родственник Пахома Ильича. В Смоленске он просто торгует, не понравится – уедет в Новгород. Так что, мне от этого налогового счастья ни радостно, ни горько. Что может Всеволод дать ещё? Я так понимаю, казны у князя кот наплакал, значит, серебра не будет.
– Вообще-то, он и тебя в поход может исполчить. Земельки за тобой прилично числится.
– Я не отказываюсь. Родине послужить – это долг каждого. Тем более, что поход этот, сильно Пскову поможет. Карты дам, оружие и провиант будут, завтра присылай обоз.
– Сани уже в деревеньке Свиртила стоят, ждут. Князь в долг просит, а леса, что в двадцати верстах на восход от тебя – можешь считать своими.
– Договорились. Рысёнок, ты знаешь, что такое дымовая завеса?
– Отец рассказывал. Когда от половцев уходил. Их всего два десятка было. Но у них тогда выбора не было. Невесту друга своего он вёз, бабушку Торопа. – Боярин вспомнил свою юность, отца, рискнувшего отправиться в степь, дабы похитить красавицу-дочь одного их половецких ханов и гордо приподнял голову. – Отец ничего не боялся, но тогда …
– Ты устроишь по Легницей нечто похожее. Кочевники бросят русские дружины под главный удар. Это в их стиле.
Смоленский обоз загрузился продовольствием под самую завязку, как не смешно, но польская свинина была именно из тех мест, куда следовала русская рать. Три тонны гречки, двадцать четыре тонны овса, более ста мешков сухарей перекочевали из амбаров Свиртила в возки. На первое время этого должно было хватить, дабы накормить триста ртов. Дружину Рысёнка перевооружили. И если до этого, только каждый шестой имел кольчугу и меч, то сейчас, под рукой боярина оказась двести пятьдесят тяжеловооружённых всадников и полсотни лёгкой конницы. Русские шли вперёд, на запад.
Глава 9.
Доброе поле
Отправив Рысёнка в поход, мы ещё два дня провели в крепости у камня, который для меня растянулся на три недели. Гюнтер, Гаврила, Снорька и
