вообразила себе; почему кто-то при помощи красной краски отверг эмблему; и наконец, где
Под грузом этих вопросов Трилистник спустилась на палубу и постояла в сторонке, вбирая эмблему в память.
Смотрела пристально, закрывала глаза, снова открывала, пока не запомнила каждый штрих и оттенок цвета, каждую деталь.
— Хелло!
Но было слышно лишь эхо от звука ее голоса, корабль хранил молчание.
«Пришло время испытать мое терпение, — подумала Трилистник. — О, терпение — моя слабая сторона».
Мех сыщицы почти высох. Она проскользнула через последний люк в конце коридора и очутилась на палубе, похожей на взлетно-посадочную палубу авианосца, освещенной таким же мерцающим светом, как и остальной корабль.
Однако помещение оказалось просторнее, чем взлетно-посадочная палуба. По стенам располагались дюжины неосвещенных смотровых экранов. Тут же располагались ящики с приборами, выключателями и контрольными ручками. Места для радистов, снабженные широкими ремнями безопасности, пустовали. Стены из полупрозрачного серебристо-голубого металла не были раскрашены. У Трили перехватило дыхание. Это был хоречий металл, а по нему золотом выгравирована эмблема: две звезды, одна большая, другая маленькая, соединенные извилистой, как лента, дорогой. Рисунки на кукурузных полях.
Трили подошла ближе, наблюдая, впитывая, анализируя, как будто мама и папа привели ее сюда за лапку, с завязанными глазами, а потом сняли повязку и ушли.
Что это за корабль, Трили, для чего он предназначен? Как он был построен? Кем? Когда? Где? Как попал в Горностаево озеро? Почему тебя сюда пригласили, кто открывал двери? Что означает эмблема?
— Я здесь! — эхо ее голоса отразилось от металлических переборок и вернулось к ней. А ей так хотелось быть услышанной...
Корабль был пуст и безмолвен. Приборы не освещены, их стрелки недвижны.
Вдруг глаза Трили расширились. Плакаты, маркировка на инструментах, подписи — все это было выгравировано на языке Ферры. Овальные иллюминаторы смотрели в черную воду. На одном из подоконников стояла маленькая синяя ваза. В ней — нежный цветок, создающий видимость домашнего уюта. Скромная падающая звезда...
«S означает не
Трили опустилась на край самого переднего кресла, стоявшего перед полукруглым диваном. В тишине зазвучал ее голос.
— Здесь они сидели, мои предки, в этих креслах, касались этих приборов и вели этот корабль среди звезд! Они были здесь!
Они прибыли сюда, ее прародители и их щенки, которые стали Трилиными пра-пра-прадедушками и пра-пра-прабабушками. Сотни веков тому назад они преодолели на этом корабле расстояние во много световых лет от Ферры до Земли.
Глаза Трили наполнились слезами, и она в изнеможении упала головой на щиток приборов, закрыв мордочку лапами. Ее слезы потекли на древние приборы. Она ясно представила себе приземление своих далеких предков, тоска по ним смешалась с сумасшедшей радостью раскрытия тайны и обернулась бесконечной печалью.
Видения прошлого.
Тогда здесь не было Горностаева озера. На этом месте простиралась зеленая долина. Корабль первых хорьков-пришельцев мягко коснулся травы, и магнитные двигатели наконец были заглушены.
Трили ясно увидела своих предков, взрослых и щенков, испуганных и храбрых в то же время, полных решимости построить здесь новый мир — цивилизацию, основанную на
Трили ощущала их решимость. Они не оставили воспоминаний о прошлом, они решили жить по-новому. Зачем рисковать будущим, описывая войны, которые недостойны памяти потомков; зачем увековечивать имена людей, причастных к ненависти и убийствам?
Они высмеяли чудовище-змея и поклялись, что отныне только честь будет девизом их культуры. И колонисты выстояли против всех ожидавших их опасностей ради своих щенков и ради жизни на новых началах.
И теперь Хорьчиха Трилистник, одна из потомков тех хорьков, которые звали своих родителей к звездам, плакала от любви к давно ушедшим смельчакам-предкам, которые отныне всегда будут жить в ее сердце.
Глава 23
— Не хотите ли чаю, мисс Трилистник?
Хорек Норки стоял перед панелью приборов. Капли воды еще блестели в его шкурке За ним был виден еще один хорек, которого Трили не узнала из-за слез, застилавших глаза.
— Норки! — вопль восторга пополам с рыданием.
— Да, мэм, — он оглядел комнату, — вы нашли его!
— Все они... прилетели с Ферры!
— Это так.
— Вы знали?
— Нет. Мы последовали за вами в глубину. Теперь мы знаем.
«Легенда оказалась правдой. Мы прилетели из космоса!»
— Теперь у вас много доказательств, мисс Трилистник.
Он повернулся к другому хорьку, кивнул и снова посмотрел на Трили.
— Норки...
Трили вскочила, кинулась в объятия своего партнера и, не вытирая слез, спрятала мордочку в мягком меху на его груди. Норки стоял тихо, успокаивая ее.
Наконец он произнес:
— Мисс Трилистник, я счастлив представить Вам мисс Мускат из фирмы «
Трили задохнулась и бросилась к хорьчихе, которой она восхищалась всю свою жизнь. Угольная пыль была смыта с шерсти капитана во время долгого подводного путешествия.... Сейчас, еще влажный, ее мех сиял особым, необычным оттенком. Глаза смотрели не мигая, замечая все.
Улыбнувшись порыву юной хорьчихи, Мускат дополнила реплику Трилиного партнера:
—
Трили обернулась, чувствуя слабость в коленках:
— Мистер Норки? Вы — Хорек Бергамот?
— Бывший Хорек Бергамот, — поправил ее партнер. — Я иногда ошибаюсь, особенно перед камерами.
— Вы очаровали нас с самого начала, Трилистник, — сказала Мускат, — даже раньше, чем сначала. Дело о Невидимых Часах — хорьки-близнецы. Ваша разгадка была поразительной. А Дело о Таинственных Рисунках! Мы все были озадачены, но когда вы нашли художников и мышь объяснил...
Мускат кивком указала на эмблему на стене:
— Как вы узнали до того, как нашли корабль, что за рисунки были на «Радуге»?
— Я этого не знала, — Трили улыбнулась своей героине, — но дайте мне один день, мэм, и я расскажу вам все.
Ее ум работал стремительно. Надо сказать так много!
— Аква-пчелы, мисс Мускат! Вы заметили их рой вокруг корабля? Не думаете ли вы, что это может означать...
— ...что это вовсе не пчелы? — закончила Мускат.
Внутренний наблюдатель Трили замер, счастливый: неужели это она, тот щеночек, который однажды тащил домой из библиотеки энциклопедию, стоит сейчас, делясь идеями и состязаясь в уме со знаменитыми «
Заслуга семьи, промелькнуло в голове. Но приключения, которые мы выбираем, и тайны, раскрытые нами, создают нашу собственную биографию, и такими нас узнают хорьки во всем мире. Тем, кто ценит приключения и тайны.
Хорьчиха Трилистник становится знаменитой? Она так сияет от счастья, подумал внутренний наблюдатель, что, похоже, это ее радует.
Глава 24
Один раз в столетие атомные часы бьют:
Один раз в столетие меня запускают.
Я фиксирую дуговые и радиальные координаты. Радиус — тысяча лап, десять тысяч лап, одна мегалапа, десять мегалап, сто.
ОСЗУ: Отсутствует Соответствующее Запоминающее Устройство.
Возвращаюсь на корабль.
На мониторе виден небольшой рой, пчелы в состоянии покоя.
Включить часы.
Отключить двигатель.
