великий пророк потребовал, чтобы никто никогда не смел открывать его гроб. В 1799 году на старинном кладбище решили произвести всеобщее перезахоронение, перенеся на новое место только могилы великих. В их число попал, конечно, и Нострадамус.
Любопытство могильщиков пересилило их страх перед завещанием грозного предсказателя. Они все-таки приподняли крышку гроба. И увидели пожелтевшую записку с единственной надписью: «1799 год». Мишель Нострадамус не только знал людские пороки, но и предугадал, в каком году они проявятся по отношению к нему. Удивительная и злая шутка!
Бартоломео Коклес делла Рокка, по прозвищу Андре Корвус, исписал убористым почерком многочисленные страницы, которые несли на себе тяжелый груз его мыслей, опытов, наблюдений, кропотливых измерений. Всех своих друзей Корвус классифицировал по их индивидуальным признакам: форме лица, цвету кожи, глазам, размерам рук, пропорциям пальцев, ногтям и другим. На основании такой эмпирической дедукции он написал пространный трактат «Руководство по физиогномике и хиромантии», в котором каждый мог открыть для себя тысячу тайн, сокрытых в будущем, и которых лучше бы не знать. И окончательную точность этим открытиям придавала геомантия.
Однажды, когда Коклес находился у себя дома, принимая своего друга, слуга доложил о неожиданном визите: пришел Люк Гаурик, один из знаменитых экспертов в области астрологии.
Что могло понадобиться этому представителю церкви, известному астроному-астрологу, научные трактаты которого имелись в библиотеках пап, королей и знатных синьоров, для которых он составлял предсказания чрезвычайной важности?
Когда слуга доложил о приходе такой важной персоны, Бартоломео задрожал от волнения и радости… Он почтительно склонился перед епископом Чивита Дюкале, для которого карта звездного неба была проста, как детская игрушка.
– Не удивляйтесь моему приходу, Коклес. Ваша книга совершенна, она добавляет к моим знаниям сведения по хиромантии, которые я по большей части не учитывал. Я составлял гороскопы сильных мира сего, но не могу составить свой: я не знаю час и место своей смерти. Посмотрите на мои руки, пожалуйста, и будьте откровенны!
Коклес внимательно рассматривал линии, пересечения, черточки и точки на руках гостя…
– Монсеньор, – сказал он с некоторой тревогой, – вам предстоит вскоре подвергнуться вопиющей несправедливости. Вы не сможете ее избежать, но, к счастью, она не будет стоить вам жизни.
– Не могли бы вы сделать ваше предсказание более точным?
– Нет. Линии позволяют мне только открыть то, что с вами произойдет. Монсеньор, вы выйдете живым из этой опасной ситуации, но она здесь, очень отчетливая и близкая…
Люк Гаурик ушел, мучимый тревожными мыслями. Кто же может принести ему несчастье? Гороскопы знатных вельмож были так многочисленны, что он не мог догадаться, кто же будет его палачом.
Он не догадывался, что Джованни Бентивольо, властитель Болоньи (сын Ганнибала Бентивольо, погибшего от руки убийцы во время праздника) в глубине своего дворца вынашивал черные замыслы. Среди придворных Джованни II были такие, которые, понимая кое-что в астрологии, с некоторым скептицизмом относились к предсказаниям Люка Гаурика. Однажды один из этих придворных при встрече сказал Бентивольо как бы в шутку:
– Мессир, знаете ли вы, что говорит о вас Люк Гаурик?
Заинтересованный и удивленный Бентивольо увлек доносчика под своды дворца и, проведя его бесконечными коридорами с разноцветными витражами на двустворчатых коринфских окнах, через висячие сады и лоджии в одну из своих потайных комнат, специально предназначенных для секретных разговоров, где, усадив на каменную скамью, спросил:
– Скажи мне по секрету, что ты знаешь о Люке Гаурике. Какую дерзость допустил этот прелат-предсказатель относительно меня? Церковь слишком интересуется моими делами. Мне безразлично, что епископ пользуется большим авторитетом. Я, со своей стороны, не испытываю к нему никакого почтения. Однако кругом полно предателей. Мой отец умер при трагических обстоятельствах. Говори, я тебя вознагражу.
– Мессир, – отвечал придворный, – мне известно, что предсказатель говорил, что он прочел по астральным фигурам вашего «неба» о серьезной борьбе между вами и Папой, которая кончится вашим изгнанием из Болоньи еще до конца нынешнего 1506 года.
Бентивольо задрожал от гнева, бросил придворному кошелек с золотом и вышел, оставив его одного.
Джованни II жгла одна мысль: наказать дерзкого, который посмел высказать такое предположение.
Вечером, когда Люк Гаурик наблюдал звезды, в двери его дома постучались двое неизвестных. Рассказав о большой беде, случившейся с одним из их близких, они спросили, не может ли он, самый известный ученый Болоньи, дать какое-нибудь указание, которое позволило бы найти пропавшего?
Однако едва астролог приготовился делать вычисления, как незнакомцы набросились на него и, заткнув ему рот, силой поволокли его и бросили в закрытую карету. После быстрой езды он очутился во дворце Бентивольо, где предстал перед Джованни II, окруженным его придворными и слугами. Гаурик хотел потребовать объяснения, что все это значит, но правитель не дал ему произнести ни слова. Предсказание Коклеса как молния пронзило его мозг.
«Вы, монсеньор, ученый предсказатель, разве вы не предвидели, что сегодня вы пять раз будете вздернуты на дыбу?»
Прежде чем несчастный успел задать свой вопрос, его схватили и потащили в один из внутренних дворов, где, связав ему руки и ноги, подняли на веревке на верхушку построенной здесь виселицы. Пять раз веревка быстро раскручивалась, и бедный астролог падал, сильно ударяясь о землю при падении. Когда пытка кончилась, он остался лежать без сознания с переломанными ногами. Бентивольо распорядился отнести раненого домой. Больше трех месяцев несчастный Гаурик не мог подняться с постели…
Жюль де ла Ровере после девятнадцати лет терпеливого ожидания и интриг был избран в четвертом конклаве Папой под именем Юлия II. Амбициозный и воинственный, мечтал он о сильном и независимом папском государстве. В первую очередь замыслил расширить папскую область, отвоевать отпавшие от нее Перуджу и Болонью. Владения Джампаоло Бальоне и Джованни II Бентивольо стали его главной добычей.
26 августа 1506 года Юлиан II в сопровождении девяти кардиналов и отряда из пятисот солдат отправился в путь на Орвието, где вступил в переговоры с Бальоне, который уступил ему, предав таким образом Джованни II. Французский король Людовик XII, получивший привилегированное право на бенефиций, наложенный на миланцев, помогал Папе. Бентивольо, деморализованный предательством Бальоне и других бывших союзников, направил послов к римскому Папе, который остался непоколебимым в своих требованиях и отказался от всяких соглашений. Для Бентивольо оставалось одно средство: раздобыть себе охранное свидетельство.
В три часа утра 2 ноября 1506 года, когда по Болонье со всех сторон палили французские бомбарды, он выехал в сопровождении своих сыновей и преданных ему людей через ворота Сан-Мамоло, где его встретили Галеас Висконти, Антонмария Паллавичино и восемьсот всадников, которые сопроводили его во французский лагерь и позволили проехать в Буссето, а затем в замок Паллавичино. Болонья открыла ворота Юлию II и его кардиналам.
На следующее утро выборные от народа в количестве двадцати человек преподнесли Папе ключи от города. Тринадцать триумфальных арок были возведены на разных перекрестках, на которых были сделаны огромные надписи:
«Юлию II, победителю тиранов,
Болонья свободна от угнетателей».
Бентивольо был побежден и в 1506 году едва не умер.
Коклес, потрясенный правильностью своих предсказаний, построил однажды свой собственный гороскоп. Он определил день и час, когда он должен умереть. Зная об этом, он пытался противиться судьбе, подготовившись заранее к возможному нападению. Он заказал оружейнику железный шлем, который он стал постоянно носить под головным убором, и не выходил из дома без шпаги, которой он научился действовать весьма ловко.
Приняв эти предосторожности, он продолжал свои труды.
Когда Юлий II объединился с испанцами и венецианцами, Людовик XII стал покровительствовать Гермесу Бентивольо, сыну Джованни II, который с помощью французов снова захватил Болонью 23 мая 1511 года.
Сын Джованни II часто думал о предсказании Люка Гаурика. Став после пятилетней борьбы властителем города, он, в свою очередь, хотел знать свою судьбу и настоятельно просил Бартоломео Коклеса открыть ему будущее. Коклес, помня, какие беды навлек на себя несчастный Гаурик, долго отказывался. Но Гермес был настойчив и наконец добился от ученого согласия. Предсказатель построил звездный гороскоп своего высокого клиента и тщательно рассмотрел линии рук.
– Мессир, то, что я вижу в вашем будущем, заставляет меня трепетать. Не пожалеете ли вы о том, что захотели знать свою судьбу, которая не уготовила вам ничего хорошего?
– Говори, я приказываю, открой мне ее, чтобы я смог вооружиться против обстоятельств.
– Вы будете изгнаны, как ваш отец, и погибнете в бою!
Гермес бросил бешеный взгляд на автора зловещего предсказания и вышел из дома Коклеса вне себя от гнева.
«Я отомщу этому человеку! – твердил он. – Астрологи проклятые люди, они видят только зло, одно зло. Я прикажу Каппони, одному из самых верных наемных убийц моего отца, убить предсказателя!»
Возвратившись в свой дворец, он велел позвать Каппони и сказал ему:
– Я только что был оскорблен предсказателем, который предрек мне изгнание и смерть. Люди этой профессии все должны быть уничтожены. Ты самый смелый из доверенных лиц моего отца, я выбрал тебя, чтобы ты убил дерзкого, который нанес мне тяжкое оскорбление.
– Мессир, – отвечал, весь дрожа, Каппони, – неужели слова презренного астролога заслуживают такого сурового наказания? Я не чувствую себя в силах совершить это возмездие. Мессир, моя дрожащая рука промахнется, и что тогда будет со мной?
Гермес, недовольный этим сопротивлением, в котором, несмотря на почтительный тон, чувствовалась твердость, долго настаивал и обещал хорошее вознаграждение. Каппони продолжал отказываться, оправдываясь страхом и угрызениями совести, но затем, сам интересуясь предсказаниями астрологов, отправился тайком к Бартоломео, который его не узнал.
– Я знаю, – сказал он Коклесу, – что вы прославились точностью ваших предсказаний. Тяжелая забота мучает мою душу, будьте проводником на дороге, которую приготовила мне судьба. Я вручаю себя вашему ясновидению.
Коклес прочитал преступление на его встревоженном лице, на котором была видна вся его жизнь. Чтобы подтвердить свои выводы, он построил астральную карту.
– Вы совершите, если не будете контролировать свои мысли и действия, несправедливое преступление, и раньше, чем наступит ночь.
Каппони ушел от предсказателя с еще более угрюмым видом, чем был у него перед приходом, с трудом подавляя в себе приступы бешенства.
