потенциальный герой, чем злодей. Док? Врач, нарушивший клятву Гиппократа? Специально запугивает нас своим вампиром?… Да нет, бред все это! Так ничего не получится. Можно подозревать с равной вероятностью кого угодно. Даже самого себя…
Стоп! Почему это с равной вероятностью? Ведь тот, кто убил Криштофа, должен был для этого выйти со станции!.. „Это же элементарно, Ватсон!“ Узнать, кто еще выходил вместе с Криштофом, и убийца будет изобличен!.. Слишком просто получается… Но, как говорится, все гениальное…
Так. Мы с Андре все это время находились в центральном посту. Значит, мы вне подозрений. Док. Что делал в это время док?»
Я набрал код медотсека. Экран мигнул, и на нем появилось чуть полноватое серьезное лицо дока в старомодных круглых очках.
— Скажите, где вы были вчера с одиннадцати до двенадцати?
— Вчера… Да как обычно, в оранжерее.
— Один?
— Нет, мне помогал Шелдон. А в чем, собственно… Ах, да, понятно. Нет, я не верю, что это мог сделать человек — это чисто физически невозможно.
— Ладно, спасибо. Я учту ваше мнение. Кстати, а вы не знаете, где в это время был Шутхарт?
— Наверное, на складе. Он говорил, что ему нужно проверить что-то из оборудования. Спросите у него.
— Понятно. Спасибо.
Я отключился.
В складе есть отдельный шлюз для выхода на поверхность. И если бы Шутхарт захотел незаметно выйти — лучшего варианта он бы не придумал. Вся загвоздка состояла в том, что установить, выходил Шутхарт со станции, или нет, было практически невозможно.
— Послушай, Серж, я думаю, стоит осмотреть то место еще раз. Может быть, остались какие-то следы. Надо найти этого… убийцу. Я чувствую, что опасность не миновала. Он не ограничится одним Криштофом.
— Ты знаешь, у меня тоже такое предчувствие. Я сам туда с езжу.
— Хорошо. Только не один. Давай, я поеду с тобой.
— Нет. Мы и так слишком часто уединяемся. Ни к чему вызывать у людей подозрения. Оставайся на станции. Заодно, кстати, присмотришь за остальными — ты здесь единственный, кому я полностью доверяю.
— Тогда езжай с Шутхартом — он лучше всех знает тот район, да и вездеход водит отлично.
Я слегка вздрогнул, но Андре, кажется, ничего не заметил. О своих подозрениях насчет Шутхарта я не сказал пока даже ему. Нельзя бросать тень на человека, не имея веских доказательств.
— О'кей. Возьму его.
Садясь в вездеход, я успел заметить, как Шутхарт что-то сунул под сиденье.
— Что там у тебя, Рауль?
— …Револьвер, — поколебавшись, ответил он.
— Во-первых, откуда он у тебя, а, во-вторых, зачем? — мои подозрения усилились.
— Привез с собой с Земли. На всякий случай. А сейчас — сам знаешь, зачем.
«Романтик!.. Или убийца.»
— Покажи.
Рауль нехотя вытащил из-под сиденья револьвер и протянул его мне. Это был здоровенный восьмизарядный «Кольт-ВК-1500-Магнум» 54-го калибра, предназначенный специально для стрельбы в вакууме. Даже здесь, на Луне, я почувствовал его тяжесть. В гнездах барабана поблескивали серебром головки пуль. А ведь это, кажется, действительно серебро!
— Ты что, зарядил его серебряными пулями?
— Да. У нас было килограмма три для припоя — из него и отлил.
— Значит, ты считаешь, что это вампир?
— А кто же еще?
«Он или дурак, или умело прикидывается».
Поколебавшись, я все же вернул револьвер Шутхарту.
— Ладно, поехали.
Стена ангара поднялась, и вездеход выкатил на равнину. Несмотря на мягкую подвеску, тут же началась тряска. Впрочем, на Луне всегда так. Мимо проносились желто-белые срезы освещенных солнцем скал, в глаза то и дело били сверкающие блестки кристаллов, переливавшихся на свету всеми цветами радуги; черные разрезы теней казались бездонными пропастями, окнами в другой мир…
Раньше мне казалось, что эта мертвая неземная красота не может наскучить, что ею можно любоваться снова и снова… Наверное, я тоже немного романтик…
«Романтик… Нет, уж слишком он наивен для своих двадцати семи лет. И только он мог тогда выйти со станции незамеченным. Да, но…»
В этот момент вездеход резко затормозил.
— Приехали.
Вездеход остановился метрах в ста от буровой установки, возвышавшейся причудливым механическим деревом среди кристаллического лунного пейзажа.
— Оставайся здесь, а я осмотрю то место, где нашли Криштофа.
«Нет, в меня стрелять он не будет. Даже если он потом выбросит револьвер — ему не оправдаться. А вот несчастный случай… Или ЭТО. Кстати, а что все-таки ЭТО было? Ведь док прав — даже имея оружие из СТ-Супер, человек все равно не сможет пробить термосиловый скафандр!» дошло вдруг до меня, — «Для этого необходимо просто чудовищное усилие!»
Подобные мысли отнюдь не способствовали улучшению моего настроения, но, тем не менее, я продолжал длинными скользящими шагами приближаться к буровой установке.
Вот и она. Криштофа нашли здесь, в нескольких метрах от установки. В этом месте поверхность Луны была засыпана ровным слоем извлеченного грунта, и на нем хорошо сохранился отпечаток тела. Вокруг было полно следов гермоботинок, но установить, кому они принадлежали, не представлялось возможным.
И вдруг я увидел. Это был совершенно невозможный, жуткий, невероятный след — и, тем не менее, он отчетливо отпечатался у самого края грунтовой площадки.
Это был след стопы человеческого скелета!
Я почувствовал, как волосы у меня под шлемом встают дыбом. Этого не могло, не должно было быть! Но след был.
Я несколько раз сфотографировал отпечаток и пошел в обход грунтовой площадки. Однако, больше ничего интересного мне обнаружить не удалось.
Закончив обход, я напоследок подошел к буровой установке. И снова ужаснулся! Было такое впечатление, что кто-то огромный и очень сильный пытался разорвать установку на куски: мотор был сплющен, трубы погнуты и в нескольких местах проломаны; многие мелкие детали были просто оторваны и валялись вокруг установки… Я несколько разсфотографировал все это, потом подобрал пару обломков и спрятал в сумку.
И в этот момент в шлемофоне раздался вопль Шутхарта. В этом крике звучал такой беспредельный ужас, что сердце у меня буквально ушло в пятки, и я, забыв обо всем, бросился к вездеходу.
Вот только о неровностях лунной поверхности забывать не следовало не пробежав и двух шагов, я споткнулся о камень и полетел кувырком. В шлемофоне тем временем слышались какие-то приглушенные хлопки, потом снова раздался крик Рауля, треск, металлический скрежет, резкий свист, сопровождаемый судорожным хрипом, какое-то странное бульканье — и все смолкло.
Я еще не верил, что произошло непоправимое. Поднявшись, я снова побежал к вездеходу, на бегу крича в шлемофон: «Рауль! Что с тобой?! Отзовись! Ты меня слышишь? Рауль!!!»
Но все было напрасно. Он больше не отвечал.
Я добежал до вездехода и остановился, как вкопанный. Шутхарт лежал на земле у самой двери; его револьвер валялся рядом; на абсолютно белом, без кровинки, лице Рауля застыло выражение смертельного ужаса, а в скафандре, у самого основания шлема, виднелись два аккуратных отверстия.
